Живешь только трижды
Шрифт:
– Думаю, что, после того как мы перелезем через забор, от нас будут шарахаться не только комнатные собачки, но и бультерьеры.
– Да, видок получится экстравагантный, – согласился Бондарь. – Даже для курортного города.
– Как же быть? – Костя с грустью осмотрел свой костюм, который и без соприкосновения с побелкой выглядел не то чтобы с иголочки.
– Не падайте духом, поручик Голицын.
Бондарь увлек напарника за собой и вскоре нашел то, что искал: довольно широкий лаз, которым, судя по протоптанной тропинке, пользовалась не одна сотня местных жителей. В России не бывает заборов
– Я иду первым, – категорично заявил Костя, оглядываясь по сторонам.
Тротуар, тянувшийся вдоль ограды, был совершенно безлюден. По искореженному неведомыми силами асфальту прыгали воробьи. Судя по сварливому чириканью, они переругивались. Наверное, решали, кто из них самая важная птица.
Приготовившись последовать за Костей на вражескую территорию, Бондарь усмехнулся и одновременно взялся за рукоять «люгера».
Двор автобазы был завален никому не нужным хламом, уворовать который не сподобились даже бомжи. Снятые с колес грузовики оказались для них чересчур громоздкими, а груды старых скатов не котировались на барахолке по причине их полной непригодности.
Еще тут торчало несколько деревянных барабанов для намотки кабеля, но самого кабеля на них не было – то ли его использовали по назначению, то ли сперли. Укрывшись здесь, напарники почувствовали себя лилипутами, заплутавшими среди катушек из-под ниток.
Административный корпус представлял собой двухэтажное здание, частично сложенное из серого шлакоблока, частично из желтого ракушечника. К нему примыкал здоровенный гараж, все четверо ворот которого были заперты. В дальнем углу двора нежились на утреннем солнышке рябые собачонки, никак не отреагировавшие на появление чужаков. Окна здания были такими грязными, что разглядеть за ними ничего не удавалось.
– У тебя есть план? – тихо спросил Костя.
– Какой может быть план? – пожал плечами Бондарь. – Добежим до бытовки, – он показал на заколоченный досками вагончик, – выждем немного и переберемся к входной двери.
– А если она заперта?
– Надеюсь, так оно и есть. Это будет означать, что охрана дрыхнет без задних ног. Нам останется подождать, пока кто-нибудь выйдет наружу.
– Такая стратегия мне нравится, – заявил Костя.
– Это всего лишь тактика. Стратегия заключается в том, чтобы завершить операцию без дополнительных отверстий в головах.
Больше они не произнесли ни слова. Молча добежали до вагончика, молча выждали пять минут, молча перебрались к обитой жестью двери, возле которой разделились, чтобы иметь возможность встретить противника с двух сторон.
Их «люгеры» были заблаговременно сняты с предохранителей. Их сердца бились в такт – не слишком быстро, но все же чаще, чем в уютной домашней обстановке.
Костино убежище представляло собой короб, сваренный из металлических листов, в котором, надо полагать, хранились какие-то инструменты. Бондарю пришлось довольствоваться железной бочкой в половину человеческого роста. Она была доверху наполнена дождевой водой, поверх которой плавал распластавший крылья стриж. Пичуга хотела всего-навсего напиться, а нашла в бочке свою смерть. Так часто случается. Ищешь одно, а находишь совсем другое.
В этой прописной истине пришлось убедиться мужчине лет тридцати от роду, который вышел из корпуса в половине седьмого утра. Одетый в пятнистую форму, под которой угадывалась тельняшка, он для начала протяжно зевнул, а потом спустился с крыльца и пристроился возле короба с расстегнутой ширинкой. Послышалось журчание. На металлической поверхности появилось увеличивающееся мокрое пятно.
Костя атаковал охранника в разгар мочеиспускательного процесса, зайдя со спины. Застигнутый врасплох, тот растерялся до полного оцепенения. Моча лилась прямо на его десантные ботинки, заблестевшие как новенькие.
– Эй, не дури, – неуверенно пропыхтел он, решив, что над ним решил подшутить кто-то из своих.
Но это был не розыгрыш. Локтевой сгиб левой Костиной руки удерживал его за горло. Захват не только лишал охранника возможности позвать на помощь, но и грозил сломать ему шею.
– Тс-с, – прошептал Костя. – Ты хоть и пташка ранняя, а чирикать не вздумай. Вмиг башку отвинчу.
– Мы из Управления по борьбе с организованной преступностью, – подключился Бондарь, появившись из укрытия.
– Валите отсюда, мусора, – с натугой выдавил из себя охранник. – Пока не поздно.
Взгляд, который он бросил на «люгер» Бондаря, свидетельствовал о том, что мужику не привыкать видеть направленное на него оружие. Это было плохо. Вояку, побывавшего в разного рода переделках, разговорить не так-то просто.
Бондарь едва заметно кивнул Косте.
Тот на пару секунд перекрыл охраннику кислород, демонстрируя свою полную власть, а потом тихонько спросил:
– Сколько вас внутри?
– Не твое собачье дело.
– Мы все равно войдем, – сказал Бондарь, указав на дверь стволом пистолета. – Но если ты не захочешь ответить на этот единственный вопрос, то я сначала продырявлю тебе коленную чашечку.
– А я – локоть, – вмешался Костя. – Правый.
– После этого ты очень долго не сможешь ни бегать, ни стрелять, – продолжал Бондарь. – Кому ты будешь такой нужен? Кроме того, о твоем героизме никто не узнает. Тебя все равно обвинят в потере бдительности. Постарайся отделаться минимумом неприятностей.
– Договорились, – прохрипел охранник. – Но только один вопрос. – В подтверждение сказанного он поднял палец.
Палец был мокрым и, надо полагать, вонючим.
– Итак, сколько человек в здании? – спросил Костя шепотом.
– Только я. Кроме меня никого…
– Ты уверен?
– Уверен.
– Ну и зря, – сказал Костя. – Тебя тоже нет.
Позвоночник охранника хрустнул резко, как сломанная об колено палка.
С одной стороны, полученная информация не вызывала доверия: об этом свидетельствовало мимолетное колебание охранника. С другой стороны, Бондарю не верилось, что, пока охранник мочился возле крылечка, кто-то дожидался его возвращения с оружием наготове. Поэтому, затащив тело за металлическую будку, напарники проникли в административный корпус автобазы.