Живешь только трижды
Шрифт:
Точного количества боевиков банды он не знал, поскольку передавал сведения о москвичах через покойного Талоса, земля ему камнем. Но зато Дубинский был удостоен чести лично познакомиться с новым хозяином. Подчиненные называли его Полковником и остерегались рассказывать о нем что-либо конкретное.
По словам Дубинского, это был кряжистый мужчина лет пятидесяти. Словесный портрет Полковника был незатейлив. Голова круглая, мочки ушей отсутствуют, седые волосы стрижены почти под ноль, но оставлен небольшой чубчик, придающий ему некоторую лихость.
Сразу
– Я отработанный материал, – причитал он. – От меня собрались избавиться, чтобы в Москве никогда не вычислили, кто стоял у вас на пути. В последнее время от меня не держат никаких секретов. Обсуждают свои планы при мне, как будто я пустое место. Это означает одно: меня решили ликвидировать. Я устал бояться, устал постоянно ждать, когда… когда…
Дубинский посмотрел на напарников снизу вверх таким взглядом, словно видел перед собой парочку архангелов, явившихся спасать его грешную душу.
– С твоими прежними страхами покончено, – обнадежил его Костя. – Теперь у тебя есть новые.
Дубинский только горестно крякнул, после чего беседа была продолжена.
– Хочешь избавиться от Полковника? – спросил Бондарь. – Тогда скажи, где мы можем его найти.
– Чем раньше, тем лучше, – вставил Костя. – А чем лучше для нас, тем лучше для тебя.
– Да-да, я понимаю, – закивал Дубинский и, понизив голос, произнес: – Сегодня в десять часов утра состоится обмен «Флексонома» на кредитные карточки, которые будут вручены Полковнику настоящим сотрудником британской разведки. Сикрет… Инте… Интери…
– «Сикрет интеллидженс сервис»?
– Точно. Англичанина я никогда в глаза не видел, зато мне известно место проведения сделки.
– Откуда? – насторожился Бондарь.
Несмотря на опасность своего положения, Дубинский не удержался от самодовольного смешка:
– Вчера мне было поручено снять квартиру на свое имя. На месяц, хотя она понадобится Полковнику всего на час или два. Улица Марата, дом шестнадцать, квартира…
Не услышав продолжения, Костя нахмурился:
– Забыл? Освежить тебе память?
– С памятью у меня все в порядке, – быстро сказал Дубинский. – Но мне нужны гарантии… нет, даже не гарантии. Ваше честное слово, этого будет достаточно. Пообещайте, что вы сохраните мне жизнь.
Напарники переглянулись. Опередив Бондаря, Костя мрачно произнес:
– Не рано ли ты начал торговаться? Пока что все это только болтовня, и только.
– Согласен, – кивнул Дубинский. – Так давайте обменяемся словами. Я вам – адрес. Вы мне – честное слово. Это будет справедливо.
– Хорошо. – Костя помрачнел еще сильнее. – Мы уйдем отсюда, не тронув тебя пальцем. Конечно, при условии, что ты не станешь врать и отмалчиваться.
Вообще-то он превысил свои полномочия, но Бондарь не стал вмешиваться. Ему надоело решать вопросы жизни и смерти других людей. Апатия, навалившаяся на него, была сильнее предвкушения скорой победы. Бондарь не хотел быть ни судьей, ни тем более палачом. Что-то перегорело внутри, что-то сместилось и упорно не желало становиться на места. Терминатор по-прежнему функционировал, но заложенная в него программа начала давать сбои. Ничего, кроме неприятностей, это не сулило.
Между тем Дубинский не только назвал номер квартиры – двадцать вторая, – но и уточнил ее местонахождение – второй подъезд, последний этаж четырехэтажного дома.
– Я специально искал квартиру на самом верху, – доверительно сообщил он. – Так хотел Полковник. На тот случай, если придется уходить по крышам. Он всегда заранее продумывает возможные пути отступления.
– Как это было на скотобойне, – задумчиво пробормотал Костя.
– Совершенно верно, – подтвердил осмелевший Дубинский. – Скажу вам больше. Предусмотрительность Полковника можно обернуть против него же.
– Как именно? – вмешался в разговор Бондарь.
– Дом на улице Марата почти вплотную примыкает к соседнему, тоже четырехэтажному. Они стоят буквой «Г». – Дубинский не поленился показать это на пальцах. – Таким образом, выбраться из квартиры можно через балкон. Я слышал, как Полковник распорядился провести с крыши телевизионный кабель. Не думаю, что он решил подключиться к спутниковой антенне. – Дубинский захихикал. – Кабель нужен ему в качестве троса. Его укрепят таким образом, чтобы он мог выдержать вес карабкающегося наверх человека. Но ведь то же самое касается тех, кто решит спуститься по кабелю, разве я не прав?
– А ты наблюдательный малый, – протянул Костя.
– И очень смышленый, – добавил Бондарь. – Решил избавиться от хозяина нашими руками?
– Разве у меня есть другой выход? – спросил Дубинский. – Вы пообещали сохранить мне жизнь, но Полковник ошибок не прощает. Никому. Он даже раненых добивает собственноручно, чтобы не обращаться к врачам.
– Это мы знаем, – кивнул Костя.
– Вот видите! Я могу сохранить себе жизнь только в случае смерти Полковника.
– Идеальный для тебя вариант – это гибель сразу всех, кому ты морочил голову, – усмехнулся Бондарь. – Признайся, ты ведь и о нашей смерти мечтаешь?
– Я могу промолчать? – спросил Дубинский.
– Молчи. Не нужны мне твои откровения.
– Времени в обрез, – сказал Костя, пряча в боковой карман пиджака гранату. – Нужно отсюда убираться, командир. Боюсь, сюда вот-вот заявятся остальные вояки.
– Исключено, – бодро отрапортовал Дубинский. – Все командированы в Ялту, где намечается какая-то операция. В Севастополе остались только Полковник, я да Паша Бешеный. Но, подозреваю, что он уже не опасен. – Предположение сопровождалось заискивающим смешком. – Думаю, он теперь будет молчать до самого Страшного суда.