Живи и ошибайся 2
Шрифт:
И я совсем не приукрашиваю. Проводы старца Самарского вылились в нечто неслыханное. Представители правопорядка пытались как-то оградить нас и дать возможность уехать из Москвы. Куда там! Не поверите, натуральная толпа ползла на коленях за каретой! Таких лиц и таких глаз я в жизни не видел! Фанатизм и безмерная вера — это если в двух словах.
Особенно один мне мужик запомнился. На голове колтун из давно не чёсанных волос, борода вся растрёпанная, за ней и лица не видно. Только голубые глаза, выражающие полный восторг. За колесо кареты уцепился и всё взывал к «святому». Пришлось безжалостно отрывать его от колеса. Думал, что не уедем, поскольку на место одного трое других вцепились.
— Фёдор я, Фёдор! Помолись за меня, старец! — кричал тот кудлатый, когда его оттаскивали за ноги от кареты.
Отец Нестор правильно оценил ситуацию, вышел из экипажа и обратился к этим фанатикам. Потратил несколько минут, чтобы объяснить, как его присутствие нужно в других местах.
— Здесь я вам, братие, и доведу, как должно добрым христианам понимать слово божие... От щедрот ваших накормят алчущих, напоят жаждущих, оденут нагих, согреют охладевших и честно погребут усопших. Я понесу благодать божию православному люду.
— «Я улетаю, но обещаю вернуться», — пробурчал Лёшка, наблюдая за сценой прощания.
Батюшка цепляющихся за колёса уговорил их отпустить, и мы наконец тронулись, но народ так и бежал следом. Отстали где-то версты через четыре. Дед специально велел возницам ускориться. Тяжеловозы помчали наш обоз на пределе возможностей. Повезло, что встречного каравана не оказалось, а одиночные телеги успевали свернуть с пути, пропуская нас.
Наверное, это хорошо, что отец Нестор ни в какую не соглашался на посещение столицы и не задержался в Москве. Не всякому правителю понравится такое поклонение пророку. Да и священники, по идее, не должны быть особо счастливы. И главное, что противопоставить ничего не могли. Про лягушек в Лондоне информации ещё не было (далеко, новости медленно доходят), но я уже представляю, что случится, когда это подтвердится. Попробуй докажи, что это не старец наслал дождь из лягушек, а только предвидел сей катаклизм.
— Про смерть султана в следующем году расскажи батюшке, про денежную реформу тоже не особый секрет, а всё остальное побоку, — прикидывал друг следующие «пророчества».
— Фредерик VI умрёт 3 декабря 1839 года, — напомнил я о короле Дании. — Я это уже озвучивал.
— И хватит. У нас тут по плану пожар в Зимнем дворце, и неизвестно как справятся с напастью. Как бы не обвинили в поджоге. Хотя должны подготовиться и отнестись к словам старца внимательно.
— Особенно фанатики, — заметил я. — Нам бы до Нижнего побыстрее добраться, а там пересадим батюшку на пароход и пусть вещает по пути отдельно от нас.
Шесть дней до Нижнего Новгорода прошли нормально. Кони резвые, груза нет. Шли с короткими остановками по пятьдесят-шестьдесят верст в день. Немного застопорились во Владимире. Там местные священники попросили проповедь устроить. Отец Нестор устроил. Коротенькую, минут на сорок, прямо со ступеней Успенского собора.
Особого смысла в этом я не увидел. Батюшка не орал, говорил обычным голосом. Внутри помещения его бы услышали, а на всю площадь звука не хватило. Поняли, о чём речь, только те, кто ближе к ступеням стоял. Но главное, лицезрели старца Самарского и получили благословение. Попы ещё чего-то хотели, но были посланы… сопровождать нашу группу. Задерживаться и чего-то там проповедовать по пути отец Нестор не хотел. Предположу, что и его «шоу-жизнь» утомила.
За нами, правда, народ увязался. И даже в Нижнем Новгороде не отстали. Не все поняли, куда старец делся. Раз десять пришлось обстоятельно объяснять, что батюшка уплыл на пароходе, а желающие могут ловить его по пути следования или нанять какую ещё посудину на Волге. Вниз, по течению реки, всё быстрее будет.
В этот раз ни Куроедов, ни дед на пароходе не захотели плыть. Разве что Крендовский, поколебавшись, решил отправиться водным путём, решив, что так доберётся быстрее.
Художник наш резко обрёл популярность. Император и прочие сановники купили картины за большие деньги, и Евграф Фёдорович возвращался только затем, чтобы забрать семью и вернуться в Петербург. Лёшка не возражал, я претензий тоже не имел. По договору с продажи полотен Крендовский получил треть. Конечно, мы не рассчитывали на большие деньги и вообще речь шла о популяризации новых красок. Но получилось гораздо лучше, чем хотели. И если Крендовский решил, что его место в столице, то останавливать его не стоило. На данный момент нам не помешал бы какой-нибудь механик или инженер. От художников проку гораздо меньше.
В секретных папках, привезённых из двадцать первого века, имелось устройство паровой машины, и не одной. Даже деталировка прилагалась. Но проблему я увидел сразу — нет исполнителей. Нет того, кто сделает нам машину. Иначе будет как с теми унитазами, при упоминании которых у меня начинал дёргаться глаз.
Дед думал разделить паровой механизм на комплектующие, после заказывать в разных мастерских и лично контролировать процесс. Сомнения в успешности этой операции у меня имелись, но если не получится с паровой машиной, то валики для нанесения клея и форму под пресс фанеры дед по-любому привезёт. Кстати, эта фанера и для отделки парохода пригодится.
Куроедова я настроил сразу оформлять речное товарищество. Не знаю, как оно выйдет по деньгам, но лучше два судна заложить, чем одно. А где строить? В Александровке не получится по той причине, что Самарка пусть и считается судоходной рекой, но по ней часто сплавляют бревна. Плюс паводок весной. Плюс купцы и рыбаки со своими посудинами.
Для небольшой верфи идеально подходил один из притоков Самарки как раз рядом с Ореховкой. Эта речушка считалась границей моих земель. Там даже деревень не было. Место для верфи, может, и неплохое, но работы предстояло много.
— Не переживай, батюшка фанатов перераспределит, — успокаивал меня Лёшка.
— Всё равно какие-то бараки нужны, людей куда-то поселить нужно.
— Осенью успеем брёвна завезти, весной начнём стройку, — оптимистично заверил друг. — Доберёмся домой и займёмся подготовкой.
Я надеялся, что на обратном пути мы не сильно задержимся. Батюшка поплыл на пароходе. Мы же проходили в день небывалое по этому времени расстояние. Притормаживали на станциях, давали лошадям небольшой отдых и снова отправлялись в путь. До Казани добрались за неделю. Рекордный показатель, что и говорить. Это в будущем на автомобиле от Нижнего до Казани часов за шесть можно добраться. Сейчас четыреста вёрст за неделю — суперскорость!
Казань в это время считался крупным городом. Деревянных лачуг хватало, как и везде, но над городом красиво главенствовал кремль.
— Хорошо, что мы без отца Нестора приехали, — перекрестился Куроедов, повернувшись лицом к виднеющемуся собору. Ксенофонта Даниловича тоже утомила популярность старца Самарского.
— Ярмарка какая или торги? — подивился я наличию большого числа народа на улицах города.
— Здесь всегда торгуют, — заметил Алексей и расшифровал: — Волга, купцы, в сентябре помещики продают собранный урожай.