Живи и ошибайся 2
Шрифт:
— Ты дурак, неужели не понимаешь, какие могут возникнуть проблемы?! — возмущался я. — Найдут тело, устроят расследование!
— Не найдут. Раки поди доели уже, — пробасил в ответ Фёдор.
Была у меня надежда, что поисками внезапно пропавшего господина никто не станет заниматься, но тут прискакал курьер с сообщением, что на днях прибывает граф Орлов, представитель Третьего отделения.
Глава 22
— Гера, не паникуй, — успокаивал меня Лёшка. — Не могло Третье отделение узнать о пропаже дворянина на твоих землях и так быстро отреагировать. Это они скорее всего зимние пропажи припомнили.
— Вот мне полегчало! — возмутился в ответ.
На самом деле я и сам уже сообразил, что слуги ищут того больного всего неделю. При тех скоростях и возможностях, которые я упоминал не один раз, послать сообщение в столицу и получить в ответ аж целого графа — нереально.
У Новосильцевой я, безусловно, поинтересовался, не доводится ли ей Алексей Фёдорович Орлов роднёй? Получил невразумительный ответ по поводу отпрысков Орловых и сделал вывод, что если этот граф и родственник Екатерине Владимировне, то дальний.
Прибыл представитель Третьего отделения двадцатого июня и чуть ли не с порога высказал массу претензий. Отвечать на них я не стал, поскольку и сам понимал, с какими трудностями столкнулся граф по дороге. Подозреваю, что границу Российской империи так не охраняют, как мои земли.
— Шесть раз! Шесть! — возмущался Орлов. — Я — генерал — демонстрировал подорожные и прочие документы какому-то быдлу с дубьём. Безобразие! Что вы устроили здесь?!
Алексей взял на себя переговоры, пытаясь сгладить углы. Лиза уже несла на подносе графинчик с крепким бальзамом на травах. Минут через тридцать граф утихомирился и дал себя увести в выделенные покои. До ужина он не выходил, приводил себя в порядок и гонял слуг.
За столом граф изволил появиться в генеральском мундире с орденами, чем ввел наше общество в глубокий ступор. Я правильно сделал, что отправил гонца за Куроедовым. Иначе сосед обидится, что такой колоритный персонаж пройдёт мимо него.
— Как дорога из Петербурга, что слышно о реформах государя? — первым проявил любезность Иноземцев.
Новосильцева окинула Орлова надменным взглядом и презрительно поджала губы.
Отдохнувший граф светился довольством. Похоже, бальзамчик допил и теперь принюхивался к тем закускам, что уже стояли на столе. Мне этот Орлов чем-то напомнил поручика Ржевского из анекдотов. Немного блядский взгляд, оценивающий каждую женскую особь, только усилил это впечатление. Граф ещё на входе в столовую успел шлёпнуть по заднице одну из дворовых девок. Теперь внимательно разглядывал Лизу, фрау Штольц — жену немца-графика, компаньонку Новосильцевой и даже саму престарелую графиню.
Затем, пригладив роскошные усы, граф сосредоточился на подаче блюд, явно решив, что организму для всех забав потребуется пища не только духовная. Придётся как-то деликатно жену предупредить, чтобы не обижалась на поползновения этого немолодого кобеля. Близко к супруге я его не подпущу, но всё равно Лиза может наслушаться всякой похабщины.
Общество у нас дома собралось исключительно интеллигентное — художники, профессора, медики. Оттого генерал и вояка Орлов своим поведением совершенно в него не вписался. За столом он громко гоготал над понятными одному ему шутками, шумно хлебал бульон, требовал вина и пересказывал перипетии прохождения фейс-контроля при пересечении границы моих земель.
— Соус к утиным грудкам сегодня удался, — предпринял Алексей попытку сбавить обороты генерала.
— Определенно месье Леопольд на высоте, — отозвалась Лиза.
— Не люблю французов, — тут же вставил слово Орлов.
— К бульону всё же лучше было подать чесночные гренки, — поддержала разговор графиня.
Остальные присутствующие помалкивали. Немцы так вообще старались не привлекать внимания. Вдруг генерал, представитель Третьего отделения, не только французов, но и немцев не любит? На всякий случай от десертов в гостиной они отказались и поспешили к себе во флигель.
Лёшка деликатно начал выспрашивать по какой такой надобности приехал генерал. Неужто к старцу Самарскому своё здоровье поправлять?
— Государь император меня ценит, — начал граф с саморекламы. — За успех в босфорской операции я был произведён в генералы от кавалерии, — поднял Орлов вверх руку, чтобы усилить эффект от этого факта.
Мы не особо впечатлились, но вида никто не подал. Профессор-ботаник явно заскучал, Елизавета поглядывала на напольные часы. Кажется, один я продолжал волноваться, не забывая, что он из Третьего отделения. Граф разрумянился от выпивки и хвастался, в каких важных государственных комиссиях ему приходилось председательствовать. По словам Орлова, как бы не во всех, которые имелись в России.
Попутно мы узнали, что бабка супруги графа Ольга Александровна Жеребцова — знаменитая авантюристка. Новосильцева показательно перекрестилась, пробормотав, что помолится за упокой. Супруга генерала увлекалась нумизматикой и при дворе её ценили.
Самореклама Орлова затянулась. Уже и я косился на часы, надеясь, что такой намёк подействует на графа.
— Ах, каким я был по молодости! — не прерывал самовосхваления граф. — Про меня мемуарист Вигель писал, что «в характере много догадливости, смышлёности. Лицо Амура, а стан Аполлона».
После этой фразы «Аполлон» с кряхтением поднялся с кресла, продемонстрировав давно утерянную стать. Предполагалось, что немногие дамы должны упасть в обморок от избытка чувств. Жаль, граф был не в курсе, что дамы и не такое видели.
Лиза, неискушённая в столичных политесах, с удивлением приподняла брови и простодушно заметила:
— У нас Алексей Михайлович тоже хорош. Его художники рисуют.
— В столице он явно редко бывает, — ответил граф на замечание Лизы. — В Петербурге мода на мужские платья другая, нежели в провинции. Бакенбарды ещё…
Следующий час мы слушали про те самые бакенбарды, их длину и значимость. Попутно про мужскую гордость — усы и как сложно найти хорошего мастера. Лёшке, как и мне, на эту моду было наплевать, всю растительность на лице мы предпочитали сбривать.
— Александр Христофорович, к примеру, усы не носит, — перешёл к конкретным лицам Орлов. — Но согласен, что он герой. Трёх генералов и шесть тысяч нижних чинов взял в плен во время войны с Наполеоном. Кутузов лично хлопотал о награждении Бенкендорфа.