Живи и ошибайся 3
Шрифт:
Наших тяжеловозов тоже оценили и предложили сменять на верблюжью шерсть, козий пух или ковры. Алексей серьёзно задумался. Если не в этот раз, то чуть позже имеет смысл наведаться в Оренбург. Уж больно хорош рынок предлагаемых товаров.
Фёдор рынок вместе с нами не посещал, продолжая баламутить местных священников и созывая народ на массовые молебны. Вот уж никогда не думал, что этот обычный мужик обладает таким даром красноречия. Всё дело в вере, оказывается.
В общем, эта вера, молитвы и казаки в сумме дали положительный результат.
— Старца святого нашли, старца! — облетела город весть на шестой день нашего пребывания в Оренбурге.
— Ваши благородия! Слыхали, старец! — влетел в комнату Прошка с радостным известием.
Естественно, мы поспешили на выход. Новость передавали из уст в уста и дополняли невероятными деталями.
— Чёрнокнижники то были…
— Супостаты…
— Казаки порубали всех…
— Да не… крестом, крестом и святой водой изводили…
Нам же оставалось ждать главного свидетеля и не гадать попусту. Когда же у входа в гостиницу притормозили сани в окружении отряда конных народ ринулся лицезреть старца.
Шум стоял невероятный. Казаки пытались навести порядок, но всё без толку. Фёдор в этой толчее сумел пробиться к старцу и над общим людским гомоном раздался протяжный вой раненого зверя.
— На колени православные! — выкрикнул Фёдор. — Молимся, братья, за здоровье старца святого!
Этот клич на удивление отрезвил публику. Ломиться к саням перестали и действительно стали опускаться на колени. Верховые эту просьбу к себе не отнесли и продолжили охранять "объект". Фёдор же подхватил на руки укутанного в тулуп батюшку и потащил его в помещение, отсекая таким образом от толпы.
Когда проносил мимо нас, я успел рассмотреть, что голова отца Нестора перевязана грязной тряпицей.
— Лёшка, доставай медикаменты, инструменты!
— Вижу, прикажи воды вскипятить, свечи несите!
Дед, удостоверившись, что мы занимаемся старцем, отправился наводить порядок перед гостиницей и заодно узнавать, как справились с похитителями.
Батюшка не притворялся, а действительно был плох. Лёшка предположил, что его изначально, как и Фёдора, стукнули по голове. Скорее всего,ж не рассчитали силу. Нужного эффекта с потерей сознания достигли, но проломили голову серьёзно. Да и потом вместо покоя при сотрясении везли по холоду. Хрипы в груди свидетельствовали, что старец к тому же серьёзно простыл.
Пока Алексей кипятил инструменты и стерилизовал очищенный хлопок, мы с Фёдором в четыре руки раздели батюшку, избавив его от грязных и вонючих вещей. Обтёрли влажными полотенцами тело, завернули в простыню и уложили на стол для лучшего доступа к ране.
— Немного поверните на бок, — скомандовал друг. — Фёдор, ножницы подай. Здесь всё выстригать придётся.
— Я бы и часть бороды удалил. Свалялась она и вся в крови.
— Пожалуй, — согласился со мной Алексей.
Следующие два часа мы возились с батюшкой. Повезло, что дед держал оборону в дверях и не пускал никого из любопытствующих.
Для меня и Фёдора Алексей комментировал свои действия. Что началось воспаление, и так было понятно. Тело отца Нестора буквально полыхало от жара. Чем сбить температуру, найдём, но это не излечит внутренние процессы. Было у нас дома немного антибиотика. Придержали для сложных случаев, но брать в поездку не стали, решив, что хватит стрептоцида.
Зашитую рану Алексей обильно им присыпал, но сомнения в действенности препарата оставались. Попутно попытались напоить старца, вливая чайной ложкой разведённый стрептоцид.
— Он, похоже, не первые сутки без сознания, — констатировал Лёшка. — Явное обезвоживание. Блин! И не введёшь физраствор. Я же ничего не брал в дорогу.
— Ложкой напоим, вроде бы глотает жидкость, — заметил я.
— Федя, организуй баб или ещё кого. Нужен валик под голову. Подушки не годятся. Два валика, — стал показывать Алексей. — Смотри, вот так голову положим, а там, где рана, не будет давить.
Фёдор отправился выполнять поручение, а я начал разводить и процеживать малину. Это лучшее, что мы в данной ситуации могли предложить для сбивания температуры.
— И уксус неси, сделаем обёртывание, — крикнул мне вслед Лешка.
Как-то мы действительно не подумали, что застанем батюшку в таком плачевном состоянии. Термометр не взяли и препаратов имели по минимуму. Отчего-то были уверены, что ничего плохого старцу не грозит. Предположу, что похитители и сами испугались содеянного. Хотели легонько стукнуть, чтобы без проблем вывезти за пределы моего имения, а нанесли серьёзную рану.
Дед, с которым я пересёкся в коридоре, подтвердил мои мысли. Казаки нагнали обоз в трёх днях от Оренбурга на одной из станций, где похитители безуспешно пытались найти хоть кого-то разбиравшегося во врачевании. Казаки уверяли, что на тот момент старец ещё отвечал на вопросы, но был очень слаб. Ворогов скрутили, старца осмотрели, голову по простому перемотали и отправились обратно. Дальше мы уже видели результат. Необработанная рана дала воспаление и температуру, вылечить батюшку будет непросто.
— Можно ли его в таком состоянии перевозить? — уточнил я у Лешки, когда мы закончили со всеми профилактическими мероприятиями.
— Сутки — точно нет, но дальше здесь сидеть смысла не имеет. У меня в клинике условий больше. Ты же знаешь, что я и капельницы из нашего наследства достану. Есть пять ампул антибиотика. Да и общие условия гораздо лучше. Карета на полозьях плавно идёт, это же не летом по ухабам прыгать.
— Пойду прикину, что можно переделать в карете для перевозки батюшки, — сообщил я.
Стандартная карета этого времени представляет собой коробку с сиденьями внутри. У нас внутри два мягких диванчика напротив друг друга. Прилечь на таких никак не получится. Мы-то умудрялись спать и полусидя, но старцу нужно лежать горизонтально.
Вместе с дедом мы стали решать, как устроить преобразования. В результате то сиденье, что было против хода движения, безжалостно выдрали и расположили вдоль, пристыковав ко второму месту. Получилась лежанка в виде буквы «Г», на которой, согнув колени, вполне можно расположиться. Ещё один человек сядет рядом с головой лежащего, страхуя его и жаровню. Без отопления ехать со старцем нельзя. Он и без того простыл в пути.