Живи

Ри Дария

– Твои оправдания пусты, как и твоя жизнь. Так или иначе, я направляюсь в Манчестер, на старое место передержки, отвезу Джо конфискованную тачку – я надеюсь, это будет моё последнее дело в семье Джозефа. И мы с тобой больше никогда не увидимся. Хотя тебя Джозеф уже давно не держит, но Роберт хранит злобу: Боб был ему дорог. Ты меня разочаровал. Хотя пятнадцать лет назад был моим наставником.

Моя грудь сократилась. Я хотела рассмеяться, но получился лишь немой смешок. Не могу поверить, что отец был кому-то наставником. Всё кажется слишком бессмысленным. После звука уезжающей машины я снова свалилась на кровать. Я хорошо понимала, что не желаю всё это знать, и была уверена только в том, что хочу уйти отсюда.

Это то,

что происходило в моём тогдашнем «сейчас», но заигравшийся мозг пытался защитить меня от нервов и мои настоящие действия – выдавал мне, будто это всего лишь воспоминания. Я помню, что однажды просто сдалась: не могла жить такой застойной жизнью, убеждая себя, что меня совсем не интересует прошлое моих родителей и таинственный разговор моего отца. Я просто подошла к родителям и посмотрела на них в последний раз: мать сидела, согнувшись над столом; морщинистая рука была вытянута и пальцами сжимала горящую сигарету; стол был окрашен в выгоревший оттенок жёлтого – этого цвета тут слишком много. Я отметила пустые глаза, лишённые любого смысла, пепельницу, не мытую уже какой год, и отца, который с хрипом вдыхал вонючий воздух. Не давая себе шанса подумать, я неотчетливо выговорила что-то не совсем понятное: «Я знаю, что жизнь каждого – это его ответственность, но я не могу назвать своё существование жизнью, так что теперь я хочу, чтобы было иначе, я хочу жить и не по вашему течению жизни, потому что ваша жизнь – даже не течение – это застоявшееся болото. И мне противно в нём находиться, я хочу отвечать и осознавать свою жизнь, но для этого я должна выбраться из болота. Я никогда не была обязана быть случайным последствием вашей молодости и не обязана сейчас. Вы прогнившие и умершие изнутри, вы трупы, пока откладывающие свои похороны на потом». Постепенно мой голос повысился, и, выплеснув всё это, я чувствовала, как гнев заставляет меня подготавливать оскорбления, чтобы причинить им боль. Но вместо этого я пропускаю мимо ушей недоумение и их попытки указать мне, что следует быть благодарной. Тело трясётся, руки горят и колются изнутри от нервов. Я чувствую их злобу на себе, вижу взгляды, сжатые кулаки и готовность проучить неблагодарную. Отворачиваюсь и просто ухожу, пытаясь хоть немного разобраться в себе и в том, что я, чёрт возьми, творю.

И, наконец, шаг в начало моей истории. Безысходность, думаю, – это единственное чувство, которое переполняло меня в тот момент. Но назад пути не было. Тёплый, но резкий ветер нежно обволакивал все обнажённые места, проникая под воротник старого пальто. Он ещё больше сушил и без того обветренные губы, ударяя и задевая небольшие раны – результат нервов от отвращения к тем, кто окружал меня до этого времени. Ведь и у свободы своя цена. В моём случае, она слишком велика – оставлять в прошлом единственного дорожащего мной человека – соседского мальчика. Покидать мир, что стал мне омерзителен, и пытаться жить в чуждом мне.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Спотыкаясь в шаге от свободы

С сумасшедшей скоростью кровь разгоняется по венам, сильный поток воздуха подбрасывает опавшие мокрые листья, резкий свет фар ослепляет мне глаза. В голове формируется вопрос: но зачем я покинула дом, зачем решилась, если вот так просто оставлю эту жизнь? Хотя смысла и цели в этой жизни нет, глупо даже думать о том, чтобы узнать о прошлом отца, ведь от него я и бегу. Остаются считанные секунды, прежде чем поезд настигнет меня. Я же это сделала, я вырвалась, больше на мне нет оков, больше нет той мерзости, больше нет… Свобода! Но ведь здесь мне некуда идти. Я против всего мира, одиночество разрывает меня. Хотя я всегда была одинока. Стресс накрывает меня с головой, и я чувствую, как дрожит каждая мышца на моем теле. Именно стресс движет мной в этот момент.

Мгновение – и громкий рык проезжающего поезда режет слух. Те самые мокрые редкие листья сталкиваются с поверхностью плаща, ещё одна секунда… и мое тело оказывается прижато кем-то к земле. Слишком быстрое дыхание и стук сердца, рывком я сбрасываю с себя беловолосую девчонку, что не дала мне быть сбитой поездом. Ужасно громкий шум вскоре исчезает.

Вновь это чувство вселилось в меня, да и навряд ли когда покидало. Слёзы снова заслоняют пеленой глаза. Сложившаяся ситуация овладевает мной, и эмоции больше вне контроля.

– Ты что, с ума сошла? Ты хоть знаешь, что ты чуть не наделала? Ты вообще там жива? Не молчи! Боже мой! Я только что чуть не стала свидетельницей самоубийства! Да я, блин, жизнь тебе спасла, – ужасно сильный яростный вопль давит на мой слух. И только в нежелании больше это слышать я пытаюсь выдавить из себя слова.

– Да замолчи уже, я в порядке. И, к твоему сведению, я не заставляла тебя это делать!

– Что? То есть мне не надо было спасать твою гребаную жизнь?

Из ярости тон на вид миниатюрной девочки превратился в возмущение.

Нервный смех заполнил небольшое пространство вокруг меня и дальше растворился в лесу. Резко поднимая и опуская грудь, я громко рассмеялась, несмотря на слёзы. Думаю, это выглядело специфично: девушка, пытавшаяся покончить с собой, лежит на кучке листвы и громко смеётся вперемешку со слезами.

Снова отчаяние, снова. Только теперь я одна, я свободна, больше нет того дерьма, моя жизнь лишь моя и ничья больше. Мой взгляд устремлён в небо. Мне всегда нравилось смотреть на небо – это дает чувство свободы, безграничной свободы.

Девушка всё ещё смотрит на меня. Её голубые глаза исследуют меня заинтересованно, то рассматривая тело, то иногда вглядываясь в глаза. Сильный ветер развевает её до жути белые волосы; можно понять, что, если она улыбнётся – будут видны ямочки.

Приподняв руку с листвы, я ощутила приятный поток спокойного и тёплого воздуха. Немного покрутив ладонь, я снова опустила её на мокрую листву. Возможно, этим жестом хотела отвлечь себя, сосредоточившись на чем-то. Но попытка стала провальной.

Я борюсь сама с собой за жизнь. Раньше я боролась с тем, что окружало меня, сейчас же я борюсь за то, чтобы не прыгнуть под поезд и перестать вечно бороться. Просто желаемое спокойствие и всё.

Девушка, спасшая меня, опускается на землю и прижимается спиной к дереву. Повторяя её действие, я замечаю сильную дрожь её рук. В её взгляде я нахожу себя – отчаяние и боль. Можно предположить, что она тоже не такая сильная, как я сначала подумала, что однажды она тоже пыталась обрести спокойствие. Ведь, если смерть такая, какой её описывают, то она прекрасна, наверное. Ты просто прекращаешь борьбу за жизнь и отпускаешь саму себя – звучит заманчиво. Но я понимаю, что ни черта об этом не знаю, но желаю думать, что это именно так. Постепенно картинка перед глазами стала чётче, дыхание замедлилось, голова стала чище, и резко осознание того, что только что произошло, ударило в голову, словно что-то очень ледяное. Стало тяжело дышать – каждый вдох давался с усилием. Тело затряслось сильнее, чем прежде, и перед глазами стало темнеть. Рельсы, поезд и я, стоящая прямо на путях, показались сном, но сердце всё равно замерло, когда в голове мимолётно вырисовалась картинка надвигающегося поезда. Ещё секунда… Но всё же, несмотря на то, как меня это испугало, я не чувствую сожаления о случившемся, и нет желания переубеждать себя, что самоубийство – это самая страшная ошибка.

– Мила, я Мила.

Внезапно её голос перебил моё падение в себя, и я приподнялась ещё выше, пытаясь успокоиться. Вероятно, девушка увидела, что я на грани потерять сознание, и решила сделать первое, что пришло в голову, – вовлечь меня в знакомство, тем самым спася во второй раз. Я повернулась к ней лицом и быстро несколько раз моргнула. Это так странно – она мне совершенно не знакома, но вот я смотрю на неё, и паника медленно уползает куда-то в дерби леса. Теперь я знаю имя своей спасительницы, но не понимаю, благодарить ли её: противоречивая часть меня думает, что она должна была дать мне совершить ошибку, ведь больше я вряд ли решусь на это и сейчас было бы куда легче просто потерять сознание, потерять себя. Однако приходит понимание, что находиться в тумане куда хуже. Тьма постепенно окутывает город, а звёзды становятся ярче. Многих пугает темнота, но темнота – друг человека, в ней можно спрятаться, в неё можно окутаться