Живодерня 2
Шрифт:
— Подожди, я сейчас тебя вытащу.
Сергей отвязал веревочную лестницу, прикрепленную к потолку одним концом, она оказалась такой длины, что ее хватило, чтобы дотянуться до дна колодца. Но Илья не торопился подниматься на волю.
— Ну что же ты?! Вылезай. Скорее! — поторопил его Сергей.
Только после этого окрика Илья взялся за лестницу и стал подниматься. Когда он оказался рядом с Сергеем, тот обнял его, но Илья ответил на объятия друга слабо, будто нехотя. Было видно: что-то надорвалось в Илье. Ну ничего, самое главное — вытащить его
— Теперь пошли, быстро. Они могут в любую минуту вернуться.
— Подожди, Сергей, — сказал Илья.
Сергей промелькнул по его раскрашенному лицу светом фонаря и показалось ему вдруг, что Илья вот сейчас захохочет истерически, захлопает в ладоши, как нестоящий цирковой клоун, и заходит дурацкой походкой вокруг него.
— Ну что? Что?!..
Сергею не терпелось покинуть эту страшную комнату.
— Вот это, кажется, тебе.
Илья протянул ему тонкую, мятую тетрадь.
— Что это? — Сергей взял тетрадь, посветил на нее, открыл и пробежал глазами первую строку. — Это же дневник моего отца, — сорвавшимся голосом проговорил Сергей, пролистывая еще несколько страниц испещренных мелкими китайскими иероглифами. — Где ты его взял?
— Там, внизу, — кивнул Илья в сторону колодца. — Там же и твой отец.
— Что?! — переспросил Сергей.
Но не дождался повторения, а оно ему и не требовалось. Он подошел к краю колодца и осветил, то что лежало на его дне. Илья подошел и остановился сзади.
— Где он? — тихо спросил Сергей.
— Вон там в углу, — указал Илья, он еще хотел что-то сказать, но вздрогнул и отошел в сторону. — У него на руке сохранилась татуировка, — чуть помедлив, глухо сказал Илья, глядя в сторону.
— Подожди меня здесь, — Сергей взялся за веревочную лестницу и стал спускаться в колодец.
Илья проследил, за тем как Сергей, рассмотрев наколку и самого покойника, удостоверился, и осторожно поднял его на руки. Через несколько минут Сергей был уже наверху. Труп сохранился на удивление хорошо и фактически представлял из себя высохшую мумию. На сморщенном лице, если приглядеться, даже можно было разглядеть черты родового сходства. Но сейчас было не до этого… Не до этого было сейчас!
— Нужно уходить, они в любую минуту появиться могут.
Сергей передал фонарик Илье, самому ему с мумией отца на руках светить было неудобно.
Илья откинул ковер, и они оказались в комнате, потом прошли на веранду. Замок оказался удобным — он захлопывался снаружи, поэтому хозяева, когда они явятся, не сразу обнаружат, что дом их посещал гость, и не вдруг хватятся пропажи.
— Боже ты мой! Это ты, Илья, что ли?! — хоть и было темно на улице, но Карина узнала его по походке. — Ну и рожа у тебя размалеванная. А третий кто? — спросила она увидев как Сергей бережно укладывает мумию на заднее сидение автомобиля.
— Это отец Сергея, — ответил Илья.
Карина сидела на месте водителя, Илья уселся рядом. Сергей на заднее сидение, рядом с мумией.
— Как же ты исхудал! Я так и думала, что мы тебя найдем, — Карина поцеловала Илью в раскрашенную, покрытую щетиной и грязью щеку. — А чего это ты так намакияжился?
Илья посмотрел в зеркальце.
— Я не знал, что у меня такое лицо, — сказал он.
Карина дала Илье платок и он стал старательно, даже с каким-то остервенением, оттирать от краски лицо. Сергей не принимал участия в разговоре. Сидя на заднем сидении, рядом с мумией отца, он увлеченно читал испещренную китайскими иероглифами тетрадь, иногда у него вырывалось возмущенное: “Эх!” или еще какой-нибудь нечленораздельный возглас. Сергей находился в крайней степени возбуждения. Пожалуй, в таком состоянии его никогда не видел ни Илья, ни тем более, Карина.
— Ну, как ты, Илюша? — когда он, стерев краску, обнажил свое настоящее лицо, спросила Карина, увидев, что это лицо имеет ужасный, изможденный вид, особенно страшны были глаза Ильи. У них на дне сидела какая-то безнадежная тоска и страх; и смотрели они так, будто остановилась в Илье жизнь, — кончилась, а двигается, смотрит и говорит он только по инерции.
Илья, не ответив, отвернулся к окошку. Минут десять сидели молча.
— Может, музыку включить? — предложила Карина. — Рэквием, можно…
Но ей никто не ответил.
— Ну и ладно, — бросила она и стала глядеть вперед, на шоссе, по которому изредка в ту или обратную сторону проезжали автомобили.
— Пока ты, Сергуня, Илью искал, этот сосед пузатый раза три на участок шастал — все чего-то перетаскивал. Я уж думала пойти ему пендалей навешать, чтобы он тебя не засек.
Карину ничуть не смущало то, что ее никто не слушает и не поддерживает разговора, ей нужно было говорить, и она говорила:
— Какой-то он склизкий. Ты ему, Сергуня, не зря по башке настучал. Смотри-ка, это не они случайно!..
Сергей хотя и был увлечен чтением дневника отца, при последней фразе поднял голову.
— Выключи фары, — приказал он.
Карина повиновалась. На обочине шоссе возле дома Петрушки остановился автомобиль. В темноте было не различить, кто в нем сидел, кроме того, было слишком далеко. Дверца машины открылась, и двое детей: мальчик и девочка — бегом бросились в дом. Вслед за ними вышел высокий мужчина и скорым шагом направился вслед за карликами.
— Это Петрушка, — сказал Илья чуть слышно.
Он проводил его взглядом. Если бы не было так темно, можно было бы увидеть, как он побледнел — ужас исказил его лицо, щека задергалась в нервном тике… Но никто этого не заметил.
— Я должен их взять, — сказал Сергей, откладывая тетрадь на сидение, в голосе его зазвучал металл.
Вся его воля собралась сейчас в одном желании, сделав его непреодолимым. Это значило что из вне, со стороны, его желание невозможно было преодолеть. Его лицо стало каменным. У него имелось только два выхода: победить или умереть. И для Сергея они были равноценными, в обоих случаях он выигрывал. Жизнь сейчас не стоила ничего. Была только цель.