Живое и мертвое
Шрифт:
Но сумасшедший не услышал.
— И Винни убьют, — настойчиво продолжал он. — И Гуля убьют. А Гуля нельзя убивать. Пусть лучше один Винни умрет, чем все умрут.
Винни протянул руку. Гуль отшатнулся, вжался в стену. Юноша почувствовал, как начинает злиться. Шанс спастись — вот он, рядом. Многие его предшественники сидели здесь и не хотели бежать, считая, что никто не станет их убивать. Они слушали хихиканье сумасшедшего и не верили в байки Гуля. Но он-то верит. И он хочет бежать. И сбежать можно. Вот только на пути к свободе стоит хихикающий, опустившийся и сбрендивший человек. Человек ли?
— Гуль, — попытался он. — Выпусти меня, а я тебе за это…
— Нет!
Сумасшедший не дал договорить. Он стремительно бросился вперед, хоть и был зажат в угол. Винни, не ждавший такого натиска, споткнулся и повалился на пол. Сверху навалился Гуль. Оба покатились по полу, пытаясь стряхнуть друг друга и подняться на ноги. Гуль оказался неимоверно силен. Откуда только бралась такая сила и ловкость в его тщедушном тельце. Винни понял, что не справляется. Рванулся, пытаясь перевернуться и подмять сумасшедшего под себя. Не вышло. Он смог только переместиться чуть ближе к тюфяку. Стоило только вспомнить про тюфяк, как хватка ослабла. Винни дернулся вперед, но сверху навалилось тяжелое, сырое и дурно-пахнущее. Хватка ослабла. Юноша брыкнулся. Набитая соломой сырая тряпка отлетела в сторону. Где-то в конце камеры скрипнуло шарниром, на который давило что-то массивное. Винни вскочил, понимая, что не успевает. Камеру он преодолел в несколько прыжков. Но было поздно. В темноте не было ни просвета, ни провала. Только каменная кладка. Отчаяние и злость накатили могучей волной. Он с силой саданул рукой по каменной кладке. Где-то, словно в стене, глухо хихикнуло.
— Гуль, — позвал Винни. — Открой меня. Выпусти.
Из-за стены откровенно издевательски захохотало. Винни закусил губу и отчаянно замолотил по стене кулаками. Бессилие и злость вырывались наружу и заполняли камеру. В какой-то момент он подумал, что сам, наверное, свихнется до вечера. И смерть, или что там приготовили ему маги, будет для него очень веселой. Силы кончились. Винни последний раз хлопнул по каменной кладке. Что-то дрогнуло, послышался звук, как будто крутанули старую карусель. За стеной истерично вскрикнул сумасшедший. Или сначала вскрикнул, а потом заскрежетало?
Стена с тихим шорохом отодвинулась в сторону. И прежде чем Винни успел что-то сообразить или сделать, в камеру влетел сумасшедший. Следом за ним появился Деррек, по ходу дела отвешивая лохматому нового пинка. В образовавшемся проеме возникла черепушка Мессера.
Маг недовольно посмотрел на Винни.
— И встал, — буркнул он. — Ты чего здесь делаешь?
— Гуля кормлю, — устало усмехнулся Винни.
— Нашел место и время голубей кормить, — фыркнул Мессер. — Пошли.
28
Оставленный в камере, Гуль верещал, как резаный. Потайная дверь закрылась. С обратной стороны каменной кладки размещался запорный механизм. Мессер подобрал валяющийся рядом кусок деревяшки и заклинил запор.
— Теперь не выйдет, — пояснил маг.
— Не слишком жестоко? — поморщился Винни.
— Не слишком. Напомню, что именно это он хотел сделать с тобой. Или я что-то не так расслышал?
Винни потупился. Он снова был свободен, если лабиринт под городом и болотом можно было назвать свободой. Они снова шли коридорами. Впереди Деррек, рядом трусила Нана, свесив язык на сторону и помахивая облезлым хвостом. Следом шел Винни. Мессер замыкал шествие.
— Как вы меня нашли? — спросил он наконец.
— Это не мы, — не оборачиваясь, бросил Деррек. — Это Нана. Правда, пришлось поплутать. И еще мы чуть не потеряли Мессера, — ехидно добавил вампир.
Винни удивленно повернулся к магу. Тот пожал плечами. Только теперь юноша обратил внимание на два огромных фолианта у того подмышкой.
— Что это?
— Вот из-за этого мы его чуть и не посеяли, — оживился вампир. — Нана ошиблась уже под зданием Гильдии, и мы завернули не туда… потом еще раз не туда… ну, в общем, попали в библиотеку. Ты бы видел нашего лорда! Если б у него глаза были, они бы у него там и выкатились. Прилип к полкам и только нес какую-то ерунду. Насилу вытянули.
— Там такой кладезь, — виновато пробормотал Мессер. — Но самое главное я все-таки унес.
Он потряс тяжелыми томами.
— А что там?
— О-о-о, да там столько… — начал было Мессер, но был перебит Дерреком.
— Умоляю, не сейчас.
Лорд умолк и пожал плечами. Мол, потом как-нибудь расскажу.
— А теперь мы куда? — спросил Винни.
— А ты что предлагаешь? — вопросом ответил Деррек. — Судя по тому месту, откуда мы тебя вытащили, Гильдия тебе не помощник.
— Совет подчиняется Гильдии, — потупился Винни. — Я не знал…
— Не страшно, — отмахнулся Деррек. — Нам сейчас нужен лысый. И если мы не сможем найти его в Витано, значит, будем ждать снаружи. Насколько я понимаю, он частенько выходит. А выход у него один — на болота. Значит, будем ждать его там. Все согласны?
Несогласных не нашлось.
Заключенный Винни Лупо начал орать после обеда. Забился в дальний конец камеры и раздирался. На требование подойти к двери и внятно объяснить, чего он хочет, заключенный не отреагировал. Орал он так громко и так дико, что надзиратель побоялся к нему соваться. А в свете того, что заключенный находился на особом положении, надсмотрщик поспешил доложить о странном поведении начальству.
Через четверть часа у дверей камеры помимо охранника стояло пятеро людей в балахонах. Лицо одного из них, обладателя приятного баритона, было скрыто капюшоном. Еще один человек, находившийся здесь же, был лыс, как колено, и имел толстые, нелепые очки и незапоминающуюся внешность. Если бы к нему периодически не обращался баритон в капюшоне, охранник, может, и вовсе не обратил внимания на его присутствие. Но главный, который никогда не спускался вниз, а тут вдруг сделал исключение, говорил только с лысым.
Дверь открылась. Охранник опасливо вошел внутрь. Узник находился в дальнем углу камеры. Он уже не орал, а тихо выл.
— Винни Лупо, — позвал баритон, — подойдите ко мне.
В ответ послышалось что-то неразборчивое. Охранник зажег фонарь и посветил. Он видел многое, но рука от неожиданности дрогнула даже у него. Свет метнулся к полу.
— Держите фонарь, — неприязненно рыкнул баритон.
Свет выровнялся. У стены сидел тщедушный человек. Живой, но грязный и оборванный. Лицо его покрылось коростой. Бесноватые глаза стреляли по визитерам. Это существо могло быть кем угодно, только не тем, кто должен был сидеть в этой камере.