Живое и мертвое
Шрифт:
Лысый замолчал. Не оправдываться! Ни в коем случае не оправдываться.
— Как я уже говорил, — прохладно заговорил баритон, — нас не интересуют ваши профессиональные накладки. Нам нужен результат. Этот юноша может иметь какие-то способности?
— Нет, — категорично мотнул головой лысый. — Я уверен.
— В таком случае до вечера он посидит под замком. После вы сможете поговорить с ним и разобраться в ситуации. До того у вас будет другая работа. Надеюсь, с ней вы справитесь лучше…
Он нервно вскинулся и крикнул совсем уж неприятно:
— Эй, кто там есть? Заберите это. Воняет.
25
Винни очнулся в камере. Голова не болела, но была пустой и звенящей, словно из нее долго вытряхивали содержимое. Он лежал на полу. Его просто бросили на пол, не особенно церемонясь. Винни поднялся и огляделся.
Камера оказалась просторной и темной. Пахло подгнившим сеном и застарелыми нечистотами. От входа камера освещалась от силы наполовину. У стены валялся сырой тюфяк, набитый соломой. Винни прошелся по камере. Кроме тюфяка, здесь не было ничего. Только в дальнем углу обнаружилась дыра в полу. Судя по виду, назначение ее сомнений не вызывало.
Винни плюхнулся на тюфяк и закрыл глаза. Святая простота. Кого и от кого он хотел спасать? Гильдию от предательского Совета? Ведь можно же было предположить, что Гильдия, создавшая Совет, не может не знать, что он творит. И маги, создавшие великий город, не так слепы, чтобы их могли запросто обмануть.
Сейчас, когда первый шок прошел, все это казалось таким понятным и таким прозрачным. Почему же он не поверил в это раньше? Зачем строил воздушные замки?
Лязгнуло. На двери открылось небольшое окошечко. Мелькнула физиономия надзирателя в капюшоне.
— Харчи, — буркнул он, и в окошко втиснулась волосатая рука с жестяной миской.
Винни поднялся и принял миску. Есть не хотелось, да ему это было и не особо нужно. Хотелось поговорить. Но у надсмотрщика желания были совсем иными. Он не собирался ни с кем разговаривать, а хотел только избавиться от миски.
Как только Винни принял «харчи», оконце тут же закрылось.
Юноша тяжело вздохнул, поставил миску на пол и вернулся на тюфяк. Откинулся, привалился спиной к стене. В дальнем темном углу что-то шебуршалось. Наверное, крысы. Впрочем, все равно. Он прикрыл глаза и, кажется, задремал.
Проснулся он от странного звука. Словно что-то массивное, тяжелое крутанулось на шарнире. Звук шел из темной части камеры. Винни приподнялся на локте и вгляделся в темноту. Там, на границе света и тьмы, маячил силуэт. Человеческая фигура.
Винни тряхнул головой, пытаясь сообразить, не спит ли он. Но это был не сон. Человек был вполне реален. Только чересчур грязный и лохматый. Словно бы лазал по помойке и не мылся недели три.
— Ты кто? — спросил Винни.
— Я? — лохматый хихикнул. — Гуль. У тебя пожрать есть?
Винни кивнул на стоящую неподалеку миску.
— Вон. Ешь, если хочешь. А ты откуда взялся?
Гуль подошел ближе, остановился на расстоянии вытянутой руки, замер. Потом неуловимым движением выкинул вперед руку, дернул на себя миску и отпрыгнул. Словно боясь, что его схватят.
Вместе с добычей отступил в темноту. Сверкнули бесноватые глаза. Зачавкало.
Да он не в себе, подумал Винни. Видимо, пока он спал, к нему подселили помешанного сокамерника.
Гуль между тем быстро расправился с содержимым миски, поставил жестяную емкость на пол и толкнул вперед, к Винни. Миска прокатилась по полу и замерла практически на том же месте, откуда ее взяли жадные руки сумасшедшего сокамерника. Из темноты сыто срыгнули.
— Я здесь давно, — с запозданием ответил Гуль. — А ты скажешь, что сам все съел, понял?
— Понял, — кивнул Винни, решив, что с сумасшедшим лучше не спорить.
— А ты сам кто? — заинтересовался Гуль.
— Человек, — пожал плечами Винни и осекся, вспомнив, что уже не совсем человек.
Лохматый приблизился на пару шагов, хихикнул. Рожа у него была страшная — грязная, ободранная, покрытая коростой. Только глаза светились. Но от этого сумасшедшего блеска притягательнее образ не становился.
— Человек, — согласился Гуль. — Только не живой.
Он снова захихикал, видимо, это показалось ему смешным.
— Ни живой, ни мертвый. Хи-хи. А звать как? Я вот Гуль.
— Винни, — нехотя представился юноша. — Винни Лупо.
Гуль отпрянул, словно услышал запретное слово. А потом снова захохотал. Он скрылся в темноте, и видно его не было, но смех перекатывался по камере, из чего Винни сделал вывод, что сумасшедший не стоит на месте.
— Чего смешного? — не выдержал Винни.
— А я ему говорил, — весело сообщил Гуль, уже без боязни выходя на свет. — Я ему говорил, что рано или поздно ты здесь окажешься и покормишь Гуля. А он не верил. Говорит, убили тебя. Да если б тебя убили, разве б он здесь оказался?
— Кто — он? — Винни понял, что остатки смысла теряются и бормотание сумасшедшего становится совсем непонятным.
— Как — кто? — в свою очередь удивился лохматый. — Митр.
Винни подскочил, словно в тюфяк вместе с сеном зашили иголку, и он ее нашел весьма экстравагантным способом.
— Митрик? — кинулся он к Гулю. — Митрик сидел с тобой в одной камере?
Тот покачал головой:
— Гуль не сидел. Митр сидел. И Митр тоже кормил Гуля, — поделился сумасшедший.
— Он что-то говорил? Рассказывал? — взволнованно выспрашивал Винни, не обращая уже внимание на странность ответов.
Гуль сел на пол и задумался. Винни вернулся на тюфяк и замер в ожидании.
— Он в следопыты собирался, — хихикнул лохматый. — Гуль знает. Гуль сам когда-то в следопыты собирался. Давно. Митру обещали, что он со следопытами уйдет. Он с ними и ушел. Хи-хи. В собственном соку. А я ему говорил, только он не верил.