Животное
Шрифт:
— Знаешь, — после недолгого молчания, Алёшка заговорил вновь. — А я готов.
В отчаянии, я замотала головой. Не желала прощаться с ним, не желала отпускать от себя.
— Устал. Очень. И мне страшно оттого, кем я стал. А самое ужасное, что я понимаю, это не остановить. Проблески стали так редки. Я перестал уже себя контролировать.
Он говорил шёпотом, и эти слова проникали в душу, разрывая в клочья.
— Как только я тебя увидел, в самый первый раз, сразу понял что ты особенная, — я улыбнулась сквозь слёзы его воспоминаниям и снова погладила по голове. — В десять я
Я сглотнула и провела ладонью по слегка колючей щеке. А Алёшка поймал мою ладонь и прижался к ней горячими губами.
— Я убил его ради тебя. Каждый раз боялся, что он набросится на тебя и сделает тоже, что и со мной. Ты бы не выдержала, я знаю. Отец убил бы тебя морально. Ты же была для меня лучиком света, отдушиной. Я не мог ему этого позволить.
«Господи, что же ты натворил, Алёшка!» Ещё одно подтверждение того, что мой брат болен. Неизлечимо. Новость о том, что наш отец был убит, стала для меня неожиданностью. Но спустя время, я буду, пожалуй, даже благодарна Алёше за то, что он совершил. В какой-то степени он отомстил ему за надругательство и напрочь испорченную жизнь.
Излив душу, он замолчал. Возможно, он хотел услышать от меня что-то, но я, признаться, даже не знала что ему ответить, а потом я заметила какое-то движение и подняв затуманенный взгляд, увидела цепного пса. Время. У нас его больше нет. И в этот момент я поняла, что не смогу вынести всего этого.
Брат тоже заметил что в нашу сторону движется тень и поднялся с моих колен. Уж не знаю откуда у него появились силы, но он встал на ноги и даже распрямил плечи. Посмотрел на меня обречённо, прекрасно зная, что его ожидает и кивнул мне головой.
— Нет. Я не смогу, Алёшка! — прошептала я и кинулась ему на шею.
Раньше я всегда чувствовала в его объятиях защиту, знала, что меня никто не тронет, а сейчас этого не было. Пропало. И мне страшно.
— Я люблю тебя, малышка. Помни, — он напоследок прошептал мне куда-то в волосы, после чего я была грубо вырвана из объятий.
Резко развернувшись, встречаюсь с чёрными глазами, в которых ярко выделяются жёлтые вкрапления, отчего взгляд становится похож на волчий. Цепной пёс. Крупный. Высокий. На щеке несколько следов от глубоких царапин. Их оставила я. В тот самый день, когда он и его дружки насиловали меня.
— Пошла, — грубо рыкнул бугай и толкнул меня.
Споткнувшись, я полетела на траву и упала на коленки.
— Нет! Алексей! — я думала что готова принять его смерть, потому что он её безоговорочо заслужил, но нет.
Вскакиваю, не обращая внимания на боль и делаю несколько шагов в сторону брата, но цепной пёс сгребает меня в охапку, закидывая на плечо и куда-то несёт. Я вырываюсь что есть силы, бью по громадной спине кулаками, только всё бесполезно.
— Отпусти, урод! — кричу я, обливаясь слезами.
Он уносит меня всё дальше и дальше от брата и меня начинает накрывать самый настоящий ужас и неконтролируемая паника. Не хочу вот так, не хочу. Мозг отказывается работать в нужном направлении.
Из
— Где он? — закричала я в спину цепного пса. — Где главный?!
Меня не оставляет надежда, что я, возможно, смогу уговорить его не убивать брата. Цепной пёс игнорирует мои вопросы и удары. Они для него ничего не значат, а потом он резко останавливается и сбрасывает меня. Я ударяюсь о землю животом, да так, что дух выбивает из лёгких. Пытаюсь отдышаться и поднимаю взгляд. Натыкаюсь на до блеска начищенные туфли главаря и позабыв обо всём, вскакиваю. Цепляюсь за пиджак мужчины и произношу срывающимся голосом:
— Я прошу вас, нет, умоляю, не делайте этого. Я заклинаю вас! Не троньте его! Ему нужна помощь, вы понимаете?! — но главарь непоколебим, словно скала.
Он отрывает мои руки от себя и чётко бросает:
— Пошла отсюда.
Я не могу поверить в то, что слышу. Просто не могу. Меня разрывает на части, разум замутневает, и я уже не соображаю что делаю. Рычу и начинаю дубасить в грудь того, от которого сейчас зависит жизнь Алёшки.
— Ненавижу! Ненавижу вас! Будьте вы прокляты!
— Забери девчонку, — спокойно произносит главарь и передаёт меня, упирающуюся в руки цепного пса.
Мужчина хватает меня под грудью одной рукой и уносит. Я понимаю, что это конец. Конец страданиям, конец всему. Сейчас, быть может в эту минуту всё уже закончится. Меня накрывает с ещё большей силой и собравшись, я изворачиваюсь и впиваюсь зубами в шею цепного пса. Не обращая внимания на подступившую к горлу тошноту, я смыкаю что есть силы зубы и чувствую, как прокусываю толстую кожу. Солоноватый привкус крови тут же заполняет рот, и я делаю резкий рывок в сторону. Словно оголодавшая собака, которая рвёт сырой кусок мяса на части.
С диким удовольствием слыщу, как мужчина зарычал и скинул меня с рук. Пользуясь этой передышкой, я оборачиваюсь в сторону, где стоит Алёшка, потом перевожу взгляд на главаря. Замечаю что он уже прицелился и держит на мушке моего брата. Всё, как в замедленной съёмке. Я срываюсь с места, с именем брата на губах. Бегу что есть силы и лёгкие жжёт от недостатка кислорода. Рваное дыхание то и дело прерывается, но я не отвожу взгляд от Алексея. Спина выпрямлена, ноги на ширине плечь. Он уже готов принять пулю. Смотрит на меня, а у самого лёгкая улыбка на губах и безжизненный взгляд.
А потом раздаётся тихий хлопок и тело брата дёргается, и он начинает валиться на траву. Разворачиваю голову в сторону главаря. Он опускает руку и передаёт оружее цепному псу, который прикрывает одной рукой рану на шее, а потом уходит. Уходит.
Я поворачиваю голову и наблюдаю как из под Алёшки вытекает кровь. В этот момент я словно очухалась, пришла в себя и на негнущихся ногах пошла к брату. Чем ближе подходила, тем силы стремительнее покидали меня. В конце концов, я упала на колени и поползла. Каждый рывок давался мне с трудом, к горлу то и дело подкатывало, слёзы непрерывно лились из глаз. Всё расплывалось, но я упорно ползла вперёд. «Быть может, он ещё жив!»