Живой робот
Шрифт:
— Паузы на знаках препинания?
— Ну да! Там, где запятые — небольшие паузы, где точки — побольше. Где восклицательный знак, там голос повышается немного, где вопросительный, там вопросительная интонации. А то ничего непонятно! Попробуй еще раз.
Кай послушно выполнил все мои рекомендации, зачитывая снова прежний текст. Стало значительно понятнее слушать, но не приятнее. Пришлось признать, что робот читать книги не может, ну, или, по крайней мере, его нужно сначала научить этому. Да и я бы научила, мне несложно, да и делать больше все равно нечего, но для
— Хватит. Скажи-ка лучше, у тебя есть учебники русского языка самые-самые простые, для детишек?
— Есть обучающая утилита, — ответил Кай.
— О! То, что надо! — обрадовалась я, мысленно похвалив Элиаса, который помимо необходимой кулинарной утилиты снабдил Кая и другими, ненужными Хати, но полезными мне.
— Кого Вы хотите обучать русскому языку?
— Как кого? Меня! Я же не умею читать и писать, а только говорю! От меня что-нибудь требуется, чтобы учиться?
— Нужно пройти в комнату иллюзий.
Я перебралась в нужное место, там уже стоял стол и стул.
— Это иллюзия? — спросила я.
— Нет, мебель реальная.
Я присела за стол, на нем немедленно появилось два плоских экрана, один лежал на столе, другой стоял чуть под наклоном к его поверхности. Рядом с лежащим дисплеем лежала длинная палочка.
— Сначала ознакомимся с алфавитом в целом, — сказал Кай, и тот появился на наклонном мониторе. Алфавит довольно сильно изменился за прошедшие полторы тысячи лет. Какие-то буквы сохранились неизменно, какие-то вполне узнавались, но часть закорючек мне была совершенно незнакома. Интересно, с чем связано такое изменение алфавита? С появлением множества новых слов? С влиянием других языков? Или, может, просто забыли старый?
— В русском алфавите тридцать пять букв, — вещал Кай. — В нем девять гласных, двадцать одна согласная и пять знаков, не обозначающих звуков.
В это время алфавит на экране разделился на три группы и помигал нужной группой во время объяснений.
— Начнем изучение алфавита с гласных. Это буква А.
Кстати, неплохая обучающая программа. Не знаю, как детям, но мне понравилась. Все понятно, четко и последовательно, без лишней воды. Для лучшего запоминания все буквы прописываются палочкой на втором дисплее, где сначала показывается контур буквы, потом показывается лишь ее часть, а потом предлагается писать самостоятельно. Множество наглядных примеров и изображений помогают не запутаться и лучше запомнить знаки и звук, которые они обозначают. К слову, звуки, наверное, тоже изменились, но я по-прежнему слышала их такими же, как и в свое время. Больше всего проблем возникло с "незвучащими" буквами. Эти знаки как-то влияли на другие знаки, но я разницы не слышала. На мой вопрос, зачем они нужны, Кай не смог дать ответа. Видимо, так сложилось исторически, а мне придется просто запоминать, что и где пишется. Начать учиться читать я не успела, пришла Хати.
— Привет! Вот и я. Чем тут занималась без меня? — спросила она, заходя в комнату иллюзий.
— Алфавит учила! — похвасталась я, поднимаясь со стула.
— Это хорошо. И как?
— Интересно. Он совсем не такой, как наш. Ну, то есть, что-то общее есть, да и принцип сохранился, но знаки совсем другие. Наверное, и звуки другие, но я не слышу.
— Да, звуки тоже другие, но не кардинально. Смешение языков внесло свою лепту в произношение и алфавит. Да и произношение больше меняется из-за незвучащих символов, которые используются в заимствованных словах.
— Это хорошо, а то мне с ними сложнее всего.
Мы переместились на кухню, где Хати принялась готовить обед.
— Вообще-то заимствованных слов-то у нас очень много. Большей частью из общего языка, но немало и из других. Эти незвучащие символы-то и ввели как раз, чтобы можно было из звуков русского алфавита сделать любой звук. Определенные символы или их сочетание дают нужный звук. Да ты сама поймешь и, наверное, начнешь слышать, когда полностью освоишь эту систему изменения звука.
— А общий язык сложный? — спросила я.
— Да нет! На то он и общий, что специально сделан простым и функциональным. Иначе бы на нем не говорил весь мир!
— Ну, да, — покивала я. — Могла бы и сама догадаться. Я просто хочу и его тоже выучить. По крайней мере, попробую поучить.
— Поучи. Лишним не будет, зато полезным будет очень. Здесь в России, конечно, все на русском, но если вдруг тебя заинтересует что-то в сети или по телевизору, то там больше в ходу общий. А, кстати, как ты учишь русский?
— Меня Кай учит, у него какая-то полезная утилитка есть.
— Надо же, а я и не знала, — удивилась Хати.
— Кай, у тебя такой же утилиты по общему языку нет? — спросила я.
— Есть, госпожа.
— Ну, вот и отлично, значит, можно будет так же и общий учить.
— Тебе нравятся эти обучающие программы? — поинтересовалась Хати.
— Нормально. Все равно мне больше делать нечего. Кстати, я хотела спросить, как смотреть телевизор и могу ли я пользоваться сетью.
— Мм… вот с этим могут возникнуть сложности, — сказала Хати. — Чтобы принимать и испускать импульсы нужна соответствующая плата. Не думаю, что она у тебя есть.
— Плата?
— Ну, да. Всем людям с рождения вживляют импульсную плату, чтобы они могли напрямую подключаться к сети. Ну, то есть, тебе не нужно создавать визуальную иллюзию, все, что тебе нужно проецируется сразу в мозг. И так же с обратной связью. Все мысленно. Это не очень удобно в быту, поэтому дома чаще всего всем заправляют Каи, а хозяева общаются с ними реальным способом.
— А чем это неудобно?
— Когда восприятие идет на уровне мыслей, то ты отключаешься от реальности. Телевизор посмотреть или по сетке полазить так можно, и даже лучше именно так. Но отключаться от мира всякий раз, когда тебе нужно сказать Каю выключить духовку или открыть дверь, это уже неудобно. Или уж тогда придется все время жить в виртуале и вовсе ничего не делать в реале.
— Вот как дела обстоят. Понятно. То есть, раз у меня нет этой платы, то телевизор и сеть мне недоступны? — расстроилась я.