Живой робот
Шрифт:
Я только смеялась.
— Иштар, во имя науки, объясни ему, а то он лично распределял эту вещицу, — попросила Хати.
— Лично? — Я принялась хохотать по новой.
— Иштар, что это? — настаивал Элиас. — Что я такое смешное поставил не туда?
— Это рулон туалетной бумаги, — наконец выговорила я. — И, как его используют, я вам, пожалуй, не объясню, потому что у вас все совсем не так. Скажу только, что на нем НЕ пишут.
Мы еще долго пробыли на этой выставке, и я долго рассказывала про разные предметы. Нашла довольно много несоответствий, но таких казусов, как с туалетной бумагой, больше не попалось. Железную кофеварку отправили к произведениям искусства, хрустальную вазу — к ведрам и стаканам (даже парочка ночных горшков затесалась), гладильную доску определили к столам, компьютерный диск к зеркалам добавили, шампуры положили на стеллаж с холодным оружием, в музыкальные инструменты попала кастрюля, среди поделок затесалась материнская плата от компьютера. Забавная выставка! Напоследок я еще и ножницы вытащила из холодного оружия.
— Вы бы еще и иголки с гвоздями туда определили!
— Нет, гвозди — это строительный материал, а иголки — это швейные принадлежности.
— Но ведь железные и острые же! Можно сюда еще ножовку, пилу и топор добавить для полного комплекта!
Мы уже собрались уходить, ибо было поздно, как вдруг у самого выхода я увидела пространство, заставленное разнообразными шкафами, тумбочками и комодами, где, горделиво опираясь на стену, стоял… гроб. Я так и застыла на месте.
— Вы откуда это вытащили? — спросила я, указывая на гроб со священным ужасом на лице.
— Ээ… — задумался Элиас, видимо, перебирая в уме все вещи. — Из какой-то мастерской. Там их несколько таких стояло. Мы один забрали.
— Из мастерской? Слава богу! — облегченно вздохнула я.
— А что такое? Я снова не туда что-то определил? Эта вещь не предназначена для хранения? — обеспокоено спросил Элиас.
— Это опять твоя работа? — усмехнулась я.
— Да. А что не так?
— Да видишь ли в этом не хранят, а хоронят! Это гроб. Туда кладут покойников, заколачивают и потом зарывают в землю, ну, или сжигают. У кого какая традиция. В общем, к шкафам он отношения никакого не имеет. Это ритуальный предмет.
— Задачку ты Элю задала, — весело сказала Хати за ужином. — Он думал, что уж он-то все правильно разложил.
— Ну, в отличие от других, он редко ошибался и большей частью действительно правильно определял область применения вещей. Но если ошибался, то весьма капитально. Последнее меня вообще убило!
— Этот гроб?
— Ага, он. Я, конечно, понимаю, что в вашем понимании, может, это и похоже. У вас ведь не в гробах хоронят?
— Сейчас просто сжигают тела, а пепел развеивают в космосе.
— Ну, вот, а раньше делали гробы, туда клали тела, и потом зарывали в землю, а сверху ставили крест или надгробную плиту. Иногда делали склепы и гробницы. Я когда его увидела, сразу представила, что там покойник лежит. Гора с плеч свалилась, когда узнала, что вы его из мастерской утащили.
— Все экспонаты тщательно осматривают, подвергается все возможным проверкам и прочему. Ты думаешь, мы бы выставили гроб с покойником? — укорила меня Хати.
— Потом я уже поняла, что мои переживания были беспочвенны. Но первая мысль!
Мы с Хати от души посмеялись. Тут Хати удивленно посмотрела куда-то в сторону комнаты.
— Мех звонит на домашний, — удивлено сказала она. — Пойду, поговорю.
Хати прикрыла глаза и замерла на стуле. Это называется "пойду, поговорю"? Я понаблюдала за Хати немного. Ничего не изменилось. Я на пробу окликнула ее, помахала перед ней рукой. Потом коснулась руки и даже немного потормошила. Если это и есть общение с полным подключением, тогда я понимаю, почему оно так неудобно в повседневности. Если вот так вот качественно и глубоко уходить в общение, то ничего хорошего в этом нет. Когда ты говоришь по мобильнику, то ты можешь делать все что угодно в это время и вполне реагируешь на то, что происходит вокруг. А тут что же? Хоть потолок на голову падай? Хати тем временем ожила. Лицо ее было встревоженным.
— Что-то случилось?
— Мех разбился…
Я поразилась этой новостью до глубины души.
— Ты же сказала, что это он звонит.
— Да, он.
— Значит с ним все в порядке!
— Ну, травмы не очень серьезные, — рассеянно сказала Хати. — Сломан позвоночник в трех местах, переломаны ноги, сотрясения мозга, множественные ушибы и раны. Какой-то козел въехал в него на полной скорости! — воскликнула девушка.
— Погоди, погоди. Сломан позвоночник в трех местах, и это не тяжелая травма? Он еще и в сознании после такого? И в состоянии звонить? — Я определенно ничего не понимала.
— Нет, он без сознания, потому и на домашний, с полным подключением звонил. Иначе он говорить не может. Родители его в отъезде, просил меня им сообщить.
— Люди без сознания могут звонить? — ошарашено спросила я, поражаясь техническому прогрессу. — Ну, тогда переломанный позвоночник и ноги — и правда пустяки.
— Травмы действительно нетяжелые. Ему повезло, дня через три встанет на ноги, — не то меня, не то себя успокаивала Хати.
— Ты не хочешь его навестить? Ну, там, я не знаю, что у вас тут делают? Может быть, ухаживать надо, раз родители в отъезде. Или еще что-то? Я могу чем-то помочь?
— Нет-нет, все в порядке. С ним будет все в порядке. Это все пустяки. Просто сам факт, что Мех… Он отличный водитель! В голове не укладывается. Я за него боюсь!
— Слушай, поезжай к нему, — уверенно сказала я. — И оставайся там столько, сколько нужно.
— А ты?
— А я что? Я большая девочка, сама о себе позабочусь, и, если что, Кай мне поможет.
— Кай, да, конечно, — кивнула Хати, пребывая в прострации.
— Хати? Хати! Прекрати! Возьми себя в руки, — тормошила я девушку. — Мехис жив! С ним даже ничего серьезного по вашим меркам не приключилось!
— Да-да, конечно, — девушка тряхнула головой. — Это просто шок. Нужно и правда съездить к нему. И сказать его родителям! — Хати снова застыла на стуле.
Разговор с родителями Мехиса был чуть более долгим, чем с самим Мехисом, но когда он закончился, Хати полностью пришла в себя, оправившись от шока.
— Я поехала в больницу, — решительно сказала она.
— Конечно, поезжай, — кивнула я.
— Я только не знаю, насколько я там задержусь.