Живой
Шрифт:
«Поздравляем, ваш рейтинг узнаваемости повышен на единицу.
Текущий рейтинг: 1.
Коэффициент вознаграждения за ваше устранение повышен.
Текущий коэффициент: 2.»
Всё так же неторопливо продолжаю подъем. Как стремительна моя эволюция от ошеломленного, потерянного человека без обуви до вооруженного до зубов мародёра. Которому благодарные спонсоры ещё и подарили вечную бутылку водки. Если верить системе, то бутылка полностью
Водка огнем прокатилась по озябшим от влаги конечностям. Дорога предстояла дальняя.
До вершины пирамиды я поднимался часов пять. Становилось холоднее. Лицо, благодаря шлему, не мерзло, а вот все остальное тело…
На вершине пирамиды оказалось пусто, если не считать одинокой прямоугольной тумбы. С неба иногда слетают не только капли, но и колючие снежинки.
Быстрым шагом, чтобы не так сильно мерзнуть, направляюсь к этому алтарю. А потом долго и задумчиво изучаю приз. Или это не приз? Над алтарем, в десяти сантиметрах от белого камня, висит семечко темно-коричневого цвета. Длиной с ноготь.
«Семя перерождения.
Съедобно.»
Зашибись, подробная информация.
— Эй, на кой хрен оно вообще нужно? Зачем нужно семя перерождения?
«Поздравляем, ваш рейтинг узнаваемости повышен на единицу.
Поздравляем, ваш рейтинг узнаваемости повышен на единицу.
Поздравляем, ваш рейтинг узнаваемости повышен на единицу.
Поздравляем, ваш рейтинг узнаваемости повышен на единицу.
Поздравляем, ваш рейтинг узнаваемости повышен на единицу.
Поздравляем, ваш рейтинг узнаваемости повышен на единицу.»
И таких тысячи. Поток сообщений просто залил все поле видимости. Они сливались в белую ленту и я опустился на колени, а потом лег на бок, от мельтешения мутило.
Закрываю глаза.
«Поздравляем, ваш рейтинг узнаваемости повышен на единицу.
Текущий рейтинг: 978 678 071 351.»
Выглядит круто. Если бы мне хоть о чем-то говорили эти цифры.
Там было еще что-то про коэффициент награды, но мне стало как-то сразу не до этого. От невидимого за туманом горизонта пришел гул. А потом поднялась она: черная волна. Шлем мгновенно вычленил ее составные части: летающие камеры. Миллионы летающих камер. Они долетали до меня и закручивались вихрем, в котором эти причудливые механизмы двигались по такой траектории, когда каждая камера, в итоге, могла сделать свой кадр.
От сильного ветра снова становится зябко и я присасываюсь к бутылке.
«Поздравляем!
У предмета «Водка Sovetskaya» разблокировано две бонусных функции.
Вы становитесь официальным маскотом водки «Sovetskaya».
Доступно наградное
Для получения обратитесь в любой информационный узел (ограничение рекламного трафика).»
— А можно мне справку, что это за семя такое? И что мне с ним делать?
«Информация заблокирована.»
— Народ, я серьезно, что мне с этой штукой делать? Я ни хрена не знаю! Я сюда полез без памяти совсем, люди, я на самолете разбился!
Миллионы камер колоссальной кинетической скульптурой вращаются вокруг меня. Нет, не как живые насекомые, слишком верно, плавно и точно. Огромный, пару сотен метров в диаметре живой и неживой одновременно рой.
Ответом мне служит молчание. И я слушаю только завывания ветра, что усиливаются гулом сотен тысяч крохотных механизмов.
Знаете, я бы сказал, что чувствую некоторое… давление. На меня возложили предельно тяжелое бремя. А если вспомнить, что за сегодня я увидел смертей больше, чем за всю предыдущую жизнь, то всерьез подозреваю вероятность, что любая ошибка может стоить жизни. Хорошо, исключим самый главный риск: погибнуть при использовании!
Снова делаю глоток из бутылки и вслед за спиртным отправляю в рот семечку. И снова запить, продезинфицировать.
«Семя перерождения.
Установлено.
Для активации умрите.»
Очень… размытая инструкция, я бы сказал, предельно невнятная. Следовать ей я, конечно, не собираюсь. Хотя кто меня вообще заставлял есть это семечко? Вынужден признать, с моей стороны это было детское, предельно подростковое желание сделать окружающим огромную падлу. И вообще, с точки зрения общесистемных стандартов я едва перевалил за половину молодости. У нас нынче молодыми считают людей до семи десятков лет.
Пока я размышлял над тем, во что я в очередной раз вляпался, мир вокруг слегка изменился. Камеры, все как одна, устремились поближе в попытке заснять меня максимально крупным планом. Наступила форменная давка, толчея и драка. Механизмы сыпались вниз сотнями. Они забавно хрустели на земле, когда сталкивались друг с другом и пытались взлететь снова.
Замелькали очки известности.
И когда они перевалили за триллион, мир вздрогнул.
Взрывная волна налетела со всех сторон сразу. Тело сжало. Уши заложило, я едва успел открыть рот, чтобы сохранить целыми барабанные перепонки. На короткое мгновение я завис над землей. А потом жахнуло. Не как в прошлый раз, я даже не ослеп толком. Слабенько.
Но все камеры сдуло.
Эльдразион рухнул откуда-то со стороны неба. Камень под ногами стал крошиться. Снова уродливая башка склоняется надо мной. Гул стихает, и…
Перед глазами мелькают неизвестные мне символы. Это текст на незнакомом языке. А под ним требовательно мигают две пиктограммы. Тревожно так мигают алым. А сверху нависает это существо.
— Да, да, я согласен!
Не важно, что мне предлагают. Я уже понял, что тут никто не приемлет отказа!
И эта махина снова исчезла! Тишина полная, только ветер завывает. Да ноги трясутся, у меня.