Живой

Царенко Тимофей Петрович

Залезаю в багги и давлю на газ. Надо оказаться как можно дальше от этого места.

Я был максимально растерян. Меньше суток назад, по внутренним часам, я заходил в здание банка озадаченный, но спокойный и собранный.

А потом меня дважды приговорили и дважды механизм мясорубки, в которую уже запихнули мою голову, давал осечку.

Третий раз я не считаю, третий раз я обошёлся без удачи. Ну, если таковой не считать идиотизм моих грабителей. Слишком уж близко они ко мне встали. И это странно. Желание держать дистанцию возникает у любого мало-мальски опытного

человека. Он потому и живой, что опытный. Жизнь этим навыкам быстро учит, или так же быстро заканчивается.

Хотя, кто знает, может, это местные большие шишки. Они уверены, что крутость и репутация их хранит. Хранила… Короче, не важно.

Сейчас меня куда сильнее интересовал вопрос: «А что, собственно, делать дальше?» Я непонятно где, замазан в крови по самые уши, за мной очень скоро будут гоняться все местные силы правопорядка и армия, если такая структура тут есть. В любом раскладе надо валить.

Мои размышления прервал город, что показался из-за поворота. Серые бетонные коробки. Плоские крыши, в окнах стекла. Между домами снуют люди. По периметру города отсыпана гравием дорожка. Напротив самого высокого здания, с массивным цокольным этажом, площадь. Сейчас пустая.

О назначении отдельных строений я мог только гадать. Ремонтные мастерские? Склады?

«Джу Таун. Общая игровая зона.»

Замираю в нерешительности. В целом, вариантов у меня не так много. Можно полезть в город, с реальным шансом его покинуть после. Вся полиция в нем и так уже мертва, а автоматических охранных систем я не наблюдаю. Но это не значит, что таких систем там нет!

По периметру город ничем не огорожен. Но оно и понятно: с учётом тех технологий, которые я тут успел понаблюдать, забор меньше четырёх метров толщиной носит характер декоративного.

А можно город обогнуть и ехать по дороге дальше. Она, по логике вещей, куда-то должна вести. Но не факт! Площадь Ока Титанов сопоставима с площадью Земли. Со всей площадью. А населяют его, максимум, полсотни миллионов человек. Так что не факт, что я встречу кого-то вообще.

В итоге решаю сунуть нос на окраину, там как раз торчало здание, подозрительно похожее на бухарню.

Интуиция меня не обманула и десять минут спустя я вошёл в местный бар.

На телах нашлось немного местных денег. Система мне услужливо подсветила их как шиллинги, фунты и песо. Песо свободно конвертируются в кредиты. Все монетки из тяжёлого металла, разной формы и цветов. Песо были круглыми, зелёного цвета, шиллинги — квадратными и синими, а фунты — треугольными, тёмно-бордовыми. Об обменном курсе оставалось только гадать.

Бармен, хмурый лысоватый дядька, глянул на меня без особого любопытства и приязни.

«Человек.

Съеден.»

— Живой! — я умостил задницу на высокий табурет и повёл плечами. Только сейчас понял, что после всех приключений и переживаний я был удивительно спокоен. И бодр.

— Чего тебе налить, Живой? — бармен не поддался на провокацию.

— А что самое приличное? —

я рассматривал бар. На стойке — два десятка бутылок мутного стекла.

— Приличное — шиллинг за бутылку, — бармен взял с подноса высокий бокал и стал протирать его белым махровым полотенцем.

— Давай своё приличное, — кладу монетку на стол, — а ещё закусить. И у меня есть вопросы.

— Вопросы — шиллинг за ответ, — стакан с тихим звоном занял своё место на пустом подносе.

— А не дороговато ли за любопытство? Да по цене марочного спиртного? — я иронично задираю брови. Только вот тот факт, что лицо закрывает шлем, до меня доходит очень не сразу. Так что ироничный обмен взглядами не проходит. А тишина становится… угрожающей.

— Если дорого — ищи того, кто ответит дешевле, — бармен поставил на стол пузатую бутылку. Янтарное содержимое горело огнём в свете потолочной лампы.

Я налил себе половину стакана. Долго смотрел на него, пока на дисплее вокруг спиртного не появилась рамка. Точно, шлем!

Забрало гаснет и уходит вверх. А я теперь могу поместить в себя содержимое стакана.

Спиртное одуряюще пахнет какой-то ягодой. Освежающе-огненный вкус на языке, горячий комок скользит по пищеводу, а язык щиплет кислинкой. Какое-то время медитирую над вкусом. Бармен тем временем подсовывает мне тарелку с сушёным не пойми чем. То ли мясо, то ли овощи какие. Оно хрустит, оно солёное. Это точно еда.

— Так, если за шиллинг тут такое спиртное, возьму твои ответы, — принимаю решение. По столу звенит монетка. А не подскажешь местный курс?

— Шиллинг — шестнадцать песо. Фунт — двадцать шиллингов.

Подмывает узнать, в чем же тогда мерил цену вещей покойный Красавчик.

— А почему не десятку? В чем логика такого курса? — для меня эта финансовая система выглядит так же чуждо, как и все остальное.

— Деньги вперёд. Это обойдётся тебе в два шиллинга, — перебивает меня собеседник.

— Ах ты скопидорм! — в моем голосе больше восхищения, нежели злости. Давно меня так не разводили.

— Кто? — недотёртый стакан выглядит угрожающе в огромной ладони бармена.

— Шиллинг вперёд! — хмыкаю.

Бармен не выдерживает и тоже ухмыляется. На его рубленом лице улыбка смотрится неуместно.

— Ладно, балабол, что ты там хотел узнать? — даже голос мужика стал мягче.

— Час назад в город должен был прибыть очень испуганный человек. Он, скорее всего, рассказывал об ужасном преступлении. Где он? — наливаю себе ещё немного ликёра.

— Был такой. Джастин. Шестёрка из банды Харма. Вопил что-то про жуткого незнакомца с монолезвиями. Его шериф утащил в участок и поехал спасать дурака. Харм человек гнилой, но капитан по силе. И у него ствол двенадцатой эпохи. А шериф давно искал, чем бы прижать Харма. Слава за ним дурная водится, и за людьми его. Да вот концы они в воду прячут.

— Занятно. И где сейчас этот Джастин? — я закрыл бутылку и прицепил её на поясную петлю.

Бармен с осуждением задрал бровь.

— Ладно, ладно, я тебя понял, — на серый камень барной стойки легла ещё одна монета.