Живущие в нас (сборник)

Дубянский Сергей

– Иногда мне приходится здесь даже жить. Оттуда, – он кивнул в сторону приемной, – это не очень заметно, но жернова, постоянно перемалывающие больше тысячи человек, дающие им средства к существованию и чувство собственной нужности – думаете, они раскручиваются сами собой?

– Не думаю… – Алена прекрасно знала механизм превращения трудовых затрат в деньги, но, действительно, никогда не задумывалась, кто этот механизм запустил и каким образом достигается его ежедневная работоспособность. Она взглянула на Антона Васильевича с уважением,

и тот почувствовал это.

– Присаживайтесь. Вы коньяк пьете? – он поднял бутылку, – а то есть еще водка и виски.

– Пью, – Алена опустилась в кресло. …Господи, чего я там пью?.. Главное не запьянеть, а то скажет – взял алкоголичку… но не могу ж я отказаться!..

– Курите? – Антон Васильевич наполнил рюмки.

– Нет.

– Это хорошо. Я тоже бросил, и с тех пор не люблю, когда воняет табаком, особенно от женщин. Давайте, за новоиспеченного главного бухгалтера!

Алена сделала крохотный глоток, но напряженное сознание сразу ощутило это благостное воздействие, позволив руке без разрешения взять конфету.

– Итак, вернемся к нашей беседе, – выпив, Антон Васильевич поставил пустую рюмку, – хорошо, что вы не думаете, будто кроме меня, кто-то способен здесь принимать какие-либо решения; все здесь исполнители, запомните это – кто бы какие схемы вам не предлагал провернуть… Да, а начал я со своего очень ненормированного рабочего дня. Придется и вам привыкать к такому ритму. Я не принимаю аргументов, типа, у меня болеет ребенок, и мне надо уйти пораньше…

– У меня нет детей, – успела вставить Алена.

– Не скажу, что это хорошо, но меня радует. А ваш муж, простите, кто?

– Инженер; бывший боксер. Работает охранником, – Алена опустила глаза, словно это могло сказаться на ее репутации.

– Боксер? А он не слишком ревнивый? А то через месяц придете в синяках и скажете, что увольняетесь, потому ровно в семь должны быть дома – знаете, Ален, случались такие прецеденты… – взгляд Антона Васильевича сделался настолько внимательным, что его нельзя было разочаровать молчанием.

– Я не уволюсь, – Алена решительно покачала головой, – и в синяках не приду.

– А они вам и не пойдут – я уже вижу; вы другая, – Антон Васильевич налил себе полрюмки, – знаете, есть женщины, которых без слез и синяков даже представить трудно, а есть… ну, типа вас. А ответьте на такой вопрос – как вам удается выживать на две ваши зарплаты?

– Почему выживать?.. – щеки Алены вспыхнули – такое определение, произнесенное вслух, показалось ей оскорбительным, хотя в душе она была с ним согласна.

– Да выживаете вы, – Антон Васильевич махнул рукой, не желая вступать в спор, – а я могу сделать так, что вы будете жить, но для этого мы должны работать в четком тандеме. Я своих не сдаю – это закон, но и меня подставляют только один раз – первый и последний… и то, если успеют.

– Я вас не подставлю! – не задумываясь, выпалила Алена.

– Сначала все

так говорят – когда их тащишь из помойки, но стоит чуть-чуть встать на ноги, им начинает казаться, что всего они достигли сами, и поэтому заслуживают гораздо больше, чем им дают. А следующий этап, знаешь, какой? Они думают, что в Европе или в Израиле их никто не найдет… да-да! – Антон Васильевич остановил протестующий Аленин жест, – таких много, но они глупые, самонадеянные люди. Хочется верить… (я, видишь, еще во что-то верю!..) что ты умная девушка.

– Я умная девушка, – повторила Алена уверенно, потому что говорила правду.

– Ты мне нравишься, – Антон Васильевич встал и обойдя кресло, положил руки ей на плечи, – если честно, я давно за тобой наблюдал, собирал информацию, и профессиональную, и всю остальную. Только не обижайся… (Алена почувствовала, как пальцы сильнее сжимают ее плечи, но пока не причиняя боли) в нашем деле по-другому нельзя. Короче, в следующий понедельник мы с тобой едем в Москву.

– Зачем?.. – Алена хотела повернуться лицом к собеседнику, но не смогла.

– Затем, что деньги не берутся из воздуха – не тебе это объяснять. Над нами сидят мальчики из Управления, а над ними – мальчики из Правительства, и кое с кем ты должна познакомиться, чтоб потом работать нормально, а не как твоя предшественница. Так что, готовься. Сядем с тобой в СВ и покатим в столицу на пару дней…

СВ вызвало у Алены совершенно конкретные ассоциации. Она все-таки освободилась от цепких пальцев и повернулась, глядя на Антона Васильевича снизу вверх. От обилия информации она и сама не знала, что выражал ее взгляд, но, наверное, что-то конкретное, потому что Антон Васильевич присел на подлокотник и взял Алену за подбородок – уверенно, но не грубо.

– Когда девушка умная и красивая, я предпочитаю не разбрасываться, а все иметь в одном стакане. Одно без другого… – он пожал плечами, – это не вкусно. Надеюсь, ты меня понимаешь? Или у тебя есть принципиальные возражения?

Алена вдруг поняла, что возражений у нее нет – да и разве можно возражать снизошедшему к тебе богу?.. На него надо молиться!.. Еще она подумала, что если, как положено женщине, попросит время на раздумье, то вылетит не только из этого кабинета, но, возможно, и с работы, потому что знает уже слишком много. А ей не хотелось никуда вылетать – ей хотелось жить; и жить лучше, чем сейчас!

– Я согласна, – она потупила взгляд, боясь увидеть реакцию, но она оказалась самой обыденной.

– Вот и хорошо, – Антон Васильевич отпустил ее лицо и встал, – значит, завтра я подписываю приказ, и начинай принимать дела. Можешь сидеть, хоть днем, хоть ночью, но к понедельнику ты должна быть готова так, чтоб московских «мальчиков», позаканчивавших всякие Оксфорды и потому ни хрена не понимающих в реальной российской экономике, от тебя бросало в дрожь. Все. А теперь иди, и ничего не бойся – я тебе еще покажу небо в алмазах.