Живые отражения: Красная королева
Шрифт:
– Давайте заполним новую, – врач раскрыл папку и вытащил из кармана карандаш, – Как вас зовут?
– Александра Черемная.
– Год рождения?
Я запнулась. Кто его знает, какой здесь год?
– Мне девятнадцать лет.
– Место рождения?
Ну тут была уверена в ответе:
– Москва.
Доктор замер, отложил карандаш.
– Что? – нервно спросил он.
– Что? – не менее нервно переспросила я.
– Вы издеваетесь?
– Нет, – а сама лихорадочно соображала, что же я не так ляпнула. Решила сказать правду, – Ну хорошо, я пошутила. Поселок
– Почему вы упомянули Москву?
Тут я не выдержала и заплакала. Играть в эти игры было выше моих сил. Я не понимала, что ему отвечать. Каждое мое действие приносило еще больше проблем.
Почему-то, увидев слезы, врач обрадовался, подскочил, и склонился надо мной.
– Вот и хорошо. Это нормальная реакция. Я вас понимаю, все мы потеряли кого-то родного в Москве. Судя по вашему возрасту, это кто-то из бабушек или дедушек. Психологическая травма постепенно привела к болезни. Слезы – это хороший признак. Это первый шаг. И теперь я уверен, что мы поладим. Я отвяжу вас, подождите.
Он освободил мне сначала руки, а потом и ноги и помог сесть на кровати. Мышцы оказывается ужасно затекли и встать самой было бы сложно.
– Посидите, отдохните. Можете пройтись по коридору, когда захотите. Через час будет ужин, а потом я к вам еще раз зайду, и мы уже поговорим как друзья, хорошо?
Кивнула, всхлипывая и вытирая рукавом глаза.
– Скажите, а где здесь туалет?
– Вот, почти прямо напротив вашей палаты.
Врач улыбнулся мне и вышел за дверь.
Все-таки слезы – очень сильное оружие против мужчин. Никогда не знаешь, как сработают, но то, что подействуют обязательно, можно не сомневаться.
Встала, размяла ноги и вышла в коридор. Ходить среди психов, конечно, страшновато, но иначе шансов вырваться отсюда у меня не было.
Пока лежала, не раз вспоминала путь от мужского туалета до этого места. Он был слишком длинный. Если оттолкнуть медсестру, когда она ключом откроет отделяющую крыло для персонала дверь, то можно не успеть добежать до нужной двери. Меня тащили метров тридцать, а то и больше. Хоть один встреченный медбрат и все. Меня привяжут навсегда, пока не выжгут мозги каким-нибудь электрошоком.
Прокручивала в памяти то, как меня тащили снова и снова: сначала по правую руку шли какие-то кабинеты, затем душевая, а потом, у самого поворота, был еще один туалет. Женский. Совсем близко к запирающейся двери.
План родился достаточно быстро. Оставалось только дождаться, чтобы проход в то крыло открыл кто-то, с кем я могла справиться. Спустя полчаса наблюдений стало понятно, что тщедушных медсестер и братьев тут не держали. Женщина пока ходила туда-сюда только одна – та самая бабища, что меня переодевала, а мужчины были как на подбор: перекачанная сборная по баскетболу или штангисты-переростки. Такой поймает меня одним пальцем за штаны и поднимет вверх как котенка и очнусь я через месяц без половины мозгов.
Права на ошибку у меня не было. Но и времени на размышления тоже.
Чем больше тянула, тем страшнее становилось. Сейчас или никогда! Сняла тапочки и босиком бросилась вперед с низкого старта, когда полная женщина открыла дверь, неся во второй руке поднос со бумажными стаканчиками. От идеи оттолкнуть ее пришлось отказаться в силу несовместимости весовых категорий, поэтому воспользовалась ее неповоротливостью, а также тем, что пол был достаточно скользким. Набрав скорость, упала плашмя, проехала у нее мимо ног, тут же вскочила и побежала за угол.
Сирена раздалась, как только я достигла женского туалета. Из кабинета впереди, перекрывая мне дорогу, появилось два медбрата, поэтому ныркнула в женскую комнату. Свет было некогда включать. Распахнула в темноте кабинку и склонилась над унитазом, надеясь, что тусклого освещения из коридора хватит, чтобы отражение сработало.
Да, это, если верить Нику, было строго настрого запрещено. Я ныряла второй раз в чужом мире, но он же проделал подобное и ничего. Добавила мраку еще один повод заинтересоваться моей персоной.
Озноб. Нырок.
Темнота. Пришлось замереть и не двигаться, пока глаза не привыкли. Постепенно проявились колонны, уходящие куда-то под потолок, расписанные стены, поблескивающий алтарь и стоящие рядами сидения. Закрытый на ночь католический храм. Хотя, возможно, тут молились и какому-нибудь святому пятиугольнику – при таком освещении понять это было невозможно. Слабые лучи лунного света проникали сюда через круглое окно с витражами.
Время здесь тянулось также непонятно, как и в палате. Чтобы хоть как-то не потеряться в нем, пришлось считать про себя секунды. Как только я дошла до двух тысяч, то вернулась к сосуду со святой водой у входа, с помощью которого здесь очутилась, собралась с силами, потому что был шанс, что сразу после нырка мне придется быстро бежать, и позволила воде отнести меня обратно в больницу.
Как и надеялась, полчаса достаточный срок, чтобы поиски переместились в другую часть больницы. Мне повезло и в коридоре почти никого не было: только в дальнем конце спиной ко мне удалялся мой доктор. Мужской туалет он уже миновал.
Старалась бежать быстро, но тихо, однако босые ноги звонко шлепали по полу, поэтому он обернулся. К счастью, я уже была у нужной двери. Увидела, как округляются от удивления его глаза и не выдержала: послала ему воздушный поцелуй и скрылась за дверью. Нужная кабинка с надписью: «слив не работает» была свободна. В коридоре раздались поспешные шаги, но мне уже никто не мог помешать.
Глава 6
Офис был пуст. Зашла к себе в кабинет, подошла к столу и включила телефон.
Сначала он высветил мне время: 22:10, а затем и шесть пропущенных звонков. Четыре от босса, два от Валеры. Сообщение: «Ты уволена!!!» – было продублировано и в мессенджере, и в смс. В почте лежало распоряжение от отдела кадров зайти завра подписать документы.
Меня накрыла полная апатия. Я уже не могла ни плакать, ни переживать. Механически собрала в пакет некоторые дорогие для себя мелочи и надела кроссовки, которые так кстати дождались меня в нижнем ящике. Равнодушно подумала о косметичке, которую оставила ее где-то в туалете, но искать не стала.