Жизнь без границ. История чемпионки мира по триатлону в формате Ironman
Шрифт:
Даже после решения о переезде в Непал в глубине души у меня мелькала мысль: может быть, все же стоит остаться? Позже я осознала, что если бы осталась и добилась успеха на работе, то никогда не стала бы профессиональной триатлеткой. От подобных решений зависит больше, чем вы можете представить себе в этот момент.
В конце концов, я попросила разрешения уйти в творческий отпуск и 9 сентября 2004 года отправилась в Непал.
Понятно, почему люди (особенно те, у кого есть страсть к походам) влюбляются в Непал. В этой стране едва ли не самые прекрасные пейзажи в мире, а на фоне высочайших гор местные храмы, фестивали и животные на вольном выпасе смотрятся на удивление живописно.
Впрочем, в ней хватает и недостатков. Когда я приехала, страна была погружена в пучину гражданской войны. Коммунистическая партия Непала (маоисты)
СРН располагалась в ветхом здании, опутанном натянутыми повсюду проводами. Так выглядел почти каждый дом в Катманду, за исключением посольств и правительственных учреждений. Оказалось, что СРН – крупнейшая общественная организация в Непале. Из числа иностранцев кроме меня там работала англичанка по имени Рут и австриец Бернард, все остальные были непальцами. Все были очень приветливы, и я окунулась в работу с головой, переделывая сайт, редактируя документы, занимаясь написанием глав для книг и предложений по внутренней политике, подавая заявки на финансирование и разрабатывая свой собственный проект в области общественного водоснабжения, санитарии и здравоохранения (ОВСЗ).
Мне нравилась моя работа, особенно опыт самостоятельного ведения проекта ОВСЗ. Во время заседания ООН в Нью-Йорке в 2004 году я посетила лекцию доктора Камала Кара, бросившего вызов традиционной системе своей концепцией общественного улучшения санитарных условий. Он предлагал отказаться от грандиозных проектов в бедных регионах, требовавших инвестиций и модернизации, и сосредоточиться на образовании и передаче основных полномочий местным властям. Его концепция была направлена на то, чтобы содействовать людям в помощи самим себе. Этот человек произвел на меня огромное впечатление, и я с удовольствием подисскутировала с ним после конференции. Мне показалось, что его концепция вполне применима и для работы ОВСЗ.
Основная работа над проектом шла в отдаленном, страдающем от постоянных конфликтов регионе Салаян, расположенном в нескольких сотнях миль к западу от Катманду. Для деревни с населением в несколько сотен человек не было ничего необычного в том, чтобы пользоваться одним или двумя туалетами. Мужчины не стеснялись испражняться прямо на улице. Женщины поступали так же, хотя традиции обязывали их делать это только до рассвета и с наступлением темноты.
Мы предложили всем жителям региона посетить так называемые «прогулки стыда», где им наглядно показывали, как отходы попадают в воду, на шкуры скота, на урожай, руки и ноги людей. Было подсчитано, что в организм человека ежедневно попадает примерно 10–20 граммов чужих фекалий. Чувство отвращения и стыда заставляло людей жаждать перемен и обсуждать, как можно улучшить ситуацию. Это был процесс по передаче полномочий, начиная с низов – полная противоположность тому, что мы обсуждали в свое время у подножия извергавшегося вулкана.
Работа ОВСЗ завела меня в дебри непальской сельской местности. Мы проводили по 10 часов за рулем джипа на каменистых дорогах, посещали нищие деревушки, разрушенные гражданской войной.
Наблюдать все это было больно, но это компенсировалось другим – мы давали жителям реальную возможность улучшить свою жизнь.
Сразу после прибытия в Катманду я начала изучать перспективы занятий триатлоном. К этому ничто не располагало. Единственным бассейном в городе была 50-метровая выгребная яма, так что плавание отпадало. Поначалу после приезда я начала заниматься
Первым, с кем я познакомилась, был Корнелиус, «очень женатый» немец. Между нами вскоре установились серьезные платонические отношения, включавшие в себя велосипедные прогулки по лесам национального парка Шивапури, к северу от города. Там нас регулярно ели пиявки, а кроме того, приходилось таскать велосипеды вдоль того, что оставалось от дорожек после сезона дождей.
Еще я присоединилась к группе велосипедистов – шести-семи парням-любителям под руководством непальца по имени Сонам. Он и был организацией велосипедистов в Катманду, владельцем лучшего велосипедного магазина в городе – «От заката до рассвета». В этой группе я нашла троих диди («сестер» по-непальски): аргентинку по имени Августина (или Тина), австралийку Хелен и немку Билли. Тина – одна из самых спокойных людей из всех, кого я знаю. Даже сейчас, когда я напряжена, я спрашиваю себя, как бы поступила Тина. Билли – моя родственная душа. Казалось, что нас с ней разлучили при рождении – наши характеры и отношение ко всему невероятно похожи. Билли работала в Непале журналистом-фрилансером и переводчиком.
Билли и Тина были альпинистками (Билли с тех пор взошла на три восьмитысячника, включая Эверест). Они и пригласили меня в экспедицию на время Дашайна, двухнедельного праздника семейных ценностей. Непальский календарь полон фестивалей. Порой кажется, что праздников в стране больше, чем рабочих дней. Моим любимым был Тиж – фестиваль женщин: каждая замужняя женщина надевает алое сари, в котором выходила замуж. Такой фестиваль – это разноцветный ослепительный спектакль. Люди в украшениях танцуют и поливают друг друга краской и водой. На коров, гуляющих по городу, где им вздумается, надевают венки, и рисуют им темно-красную тикку, или точку на лбу.
Но в мой первый Дашайн в Непале мы с Тиной и Билли отправились в Лангтанг, регион на севере Непала, граничащий с Тибетом. Мы сели в трясущийся «автобус» в Катманду и как обычно решили большую часть пути провести наверху, вместо того чтобы оставаться внутри с курами, козами, тюками и детьми, постоянно испытывающими тошноту. Поездка заняла около 12 часов и довольно тяжело пришлось нашим задницам. Мы планировали взойти на непокоренный шеститысячник. Для этого у нас с собой было снаряжение, веревки и кошки [9] . Тина и Билли были в порядке, но я понятия не имела, что мы делаем. С нами был и наш друг шерпа Намга. К сожалению, мы не смогли взойти на вершину из-за лавины, но были первыми, кто попытался это сделать. Через пару лет гору переименовали в пик Баден-Пауэлл Скаут, и в наши дни на него водят регулярные экскурсии.
9
Кошки – приспособления разных типов в виде металлических зубьев, прикрепляемые к обуви для лазанья на столбы, по отвесным местам и т. п. Прим. ред.
В эту поездку я впервые испытала на себе горную болезнь. Мы были на высоте 4500 метров и решили взобраться на то, что с нашей диспозиции походило на ближайший холм. Но мы уже были на высоте 4500 метров, а холм возвышался на 5300 метров над уровнем моря. В типичной для меня манере я решила проверить, как быстро смогу взойти на гору. Действительно, я обогнала Билли и Тину и отпраздновала это на вершине между разноцветными молитвенными флажками. Молодец!
Однако на обратном пути мне стало хуже. Казалось, что мою голову кто-то зажал в тиски и кровь циркулирует в черепе. Когда мы добрались до базы, я даже не могла поднять голову. Несколько часов я просидела на корточках, полностью сломленная. Мне казалось, что я вот-вот умру, а в случае с горной болезнью это не самый иррациональный страх. Я не могла уснуть, такой сильной была боль. Билли и Тина присматривали за мной всю ночь.