Жизнь без прикрас
Шрифт:
Заметив, что лётчик закончил писать, сыщик продолжил:
– А теперь вставай и вместе с понятыми подойдем к телу твоей жены и послушаем, что наш ученый эксперт скажет. А то мне состарившемуся на государевой службе сыщику ты на слово не поверишь.
Все подошли к трупу. Эксперт-криминалист поднял с пола веревку, затянувшаяся петля которой завершила свое жуткое дело. Он начал сухо объяснять понятым, словно летчика не было в комнате:
– Когда человек вешается сам, то волокна на веревке в той части, где она соприкасается с опорой – в данном случае с перекладиной турника, – под силой тяжести сдвигаются снизу вверх. Совсем
Понятые – две пожилые женщины по очереди послушно подошли и заглянули на веревку через многократно увеличивающую линзу. Ильину показалось, что напуганные всем происходящим женщины мало что поняли из объяснений эксперта. Однако во всем сразу и очень хорошо разобрался летчик. Его лицо покрылось красными пятнами. Ильин, чутко уловив момент, спросил с неожиданной жесткостью:
– Ну что скажешь, Горюнов, теперь?
Женщины-понятые с суеверным ужасом инстинктивно попятились, словно стремясь отдалиться подальше от впервые увиденного ими не в кино, а рядом живого убийцы. Но летчик не собирался сдаваться:
– Ну, против науки не попрешь. Только это означает, что Нину убил кто-то другой, еще до моего прихода домой. Я лишь обнаружил труп и вас вызвал. А вы вместо того, чтобы искать преступника, на меня чужую вину спихнуть хотите. Но ничего у вас не выйдет!
– Браво, летун! Я уж думал, ты сразу сознаешься. А ты меня, старика, порадовал. Не люблю я теперь легких побед: стал тщеславным на закате карьеры! А ты молодец! Так, кто же жену твою мог убить?
– Не хотел я плохого говорить о покойнице, но когда мы с ней в ссоре были, она себе любовника завела. Сама мне от злости призналась. А когда мы помирились, дала ему отставку. Вот он ее в отместку и казнил: раз не мне, то и другому не достанешься!
В этот момент раздался телефонный звонок, и стажер попросил к телефону Ильина. Тот выслушал сообщение и радостно одобрил:
– Молодец, хорошо сработал! Значит, знакомая Нины все подтвердила и собственноручно написала показания? Ну, пусть пока меня дождется. Займи чем-нибудь даму, кофе угости, веселенькие журнальчики покажи. А мы минут через тридцать подъедем и очную ставку проведем.
Повернувшись к летчику, Ильин посмотрел ему прямо в глаза, и тот понял, что предварительная разминка перед поединком закончилась:
– А теперь, Горюнов, давай завершать дело. Когда я своего стажёра послал проверять абонентов, записанных в телефонную книжку твоей жены, ты и сам многое понял. Буква «Б» в русском алфавите все еще на втором месте. Так что мой помощник быстро вышел на гражданку Бурову, с которой твоя Нина разговаривала по телефону. И знаешь, что она сказала подруге ровно в час дня? Повторю: «Мой благоверный пришел домой обедать. Я тебе перезвоню». Так что как ни крути, а она жива была, когда ты приехал ее убивать.
Лицо летчика покрылось красными пятнами. Он поднял сжатые кулаки к груди и сдвинул кисти вместе, словно продолжая душить свою жертву:
– Да, я убил эту стерву. Задушил вот этими руками. И не жалею! Я ее ненавижу. Вы понимаете – не-на-вижу!
Ильин силой надавил на плечи летчика, заставив его вновь опуститься на стул. И этот грубый нажим заставил летчика прийти в себя. Его крупное сильное тело безвольно наклонилось вперед. Он прикрыл лицо широкими ладонями, словно пытаясь отгородиться от страшной действительности.
Выждав пока убийца немного успокоится, Ильин сочувственно спросил:
– А как ты заставил Нину записку написать? Силой?
Горюнов отрицательно покачал головой:
– Нет, я ей сказал, что к нам в лётный отряд приехали психологи и проводили проверочный тест среди личного состава. И мало кто из наших пилотов без ошибок диктант написал. Предложил ей попробовать. Она и села писать. Текст ей я наговорил. Так что все просто.
Ильин покачал головой:
– Это ты здорово придумал. А почему не развелся?
– Эта гадюка хотела полдачи у меня отобрать, да еще требовала крупную сумму за право пользоваться моим же собственным автомобилем. А ведь все было куплено на заработанные мною деньги.
«Вот дурак, сам себе убийство из корыстных побуждений наматывает. Сказал бы, что задушил из ревности и получил срок меньше».
Ильин сочувственно посмотрел вслед летчику, который понуро брел к выходу из квартиры с закованными в наручники руками.
Поздно вечером после проведения опросов свидетелей сыщик вышел из отдела на улицу и увидел автозак, к которому конвоиры вели летчика. Воспаленные от бессонницы глаза, впавшие небритые щеки и потухший взгляд резко изменили внешность этого еще несколько часов назад уверенного в себе человека. Ильин, молча, наблюдал, как летчик, подталкиваемый конвоиром, неуклюже влезает в спецмашину с зарешеченными окнами.
Внутри уже сидели арестованный у вокзала парень-карманник и воровка, совершившая кражу сумки на вещевом рынке. Между молодой женщиной и арестованным карманником, хорошо представляющим долгие годы без женского общения, завязался оживленный, наполненный образной речью разговор. Воровка с азартом объясняла гогочущему попутчику, что она может сделать, если их оставят наедине. Конвоиры беззлобно покрикивали, не прерывая бесплатное развлечение.
Безучастный ко всему летчик безвольно присел на край сиденья и замер, словно уснул с широко открытыми глазами. Дверца автозака захлопнулась, скрыв от Ильина навсегда человека, бездарно погубившего свою жизнь.
Кофе в постель.
Иномарка легко катила по асфальту загородного шоссе. Стрелка спидометра замерла на 150, но Зудов не ощущал скорости. Он с благодарностью думал о племяннике, который доверил ему классную «тачку» для перегона груза из аэропорта: «Молодец Славка, даёт мне пенсионеру заработать. Интересно, сколько он мне в этот раз отвалит? За прошлые услуги я успел отложить пару сотен «баксов». Теперь пополню кубышку».
От приятных мечтаний его отвлекли показавшиеся вдали стройные фигурки двух девушек, голосующих у обочины дороги. И опережая сознание, он автоматически снизил скорость и притормозил: «Оделись девчата слишком легко для позднего вечера. Дрожат в своих коротких сарафанчиках. Высокая чернявая стропила еще держится, а пухлая блондиночка совсем посинела. Я бы сумел ее согреть в постели, хотя мне уже за пятьдесят. Возьму попутчиц поболтать на вольные темы”.