Жизнь цирковых животных
Шрифт:
– Только если ты дашь мне взглянуть на свой поэтический сборник.
– Не думаю, Фрэнк. Еще испугаешься.
Они часто флиртовали в такой манере – без огонька, лениво, ради практики. В другой ситуации, не познакомься он с Джесси, Фрэнк мог бы приударить за Лесли. Он был ее начальником, но не намного выше по статусу. Правда, от нее ничего не получишь, кроме секса, однако и это хорошо. В офисе Фрэнк становился сексуально озабоченным – ни актерская, ни режиссерская работа не вызывали подобного искушения…
– А как поживает твой детский театрик? – спросила Лесли.
–
– Жаль, пропустила, – равнодушно произнесла она.
– Было здорово, – воодушевился Фрэнк. – Очень здорово. – Он готов был отстаивать свое шоу, но к чему бросать слова на ветер.
– Наверное, это огромное облегчение для тебя. С мистером Роджерсом [38] покончено. Хватит с тебя Страны Жевунов.
38
Мистер Роджерс – многолетний ведущий детской телепередачи.
– Да. Эта пьеса сыграна, осталась вторая. Глядишь, жизнь придет в норму. Поздравляю с продвижением по службе. Если тебя это радует. До скорого.
Фрэнк вернулся к своему столу, спеша уйти от Лесли, пока не сморозил какую-нибудь глупость насчет своего любимого «Плавучего театра». Он был влюблен в свою работу. Лесли этого не понять. Плевала она на все.
Подвинув стул, Фрэнк уселся в своем углу. Одна пьеса сыграна, одна впереди. Слава богу. Сумасшедший месяц, метался, как заяц, между работой и двумя постановками. Теперь с «Плавучим театром» покончено. Не придется отпрашиваться во второй половине дня на два часа, чтобы сбегать в школу № 41. Хватит с него лихорадочной деятельности, суеты и спешки. Жизнь станет проще. И Фрэнк загрустил. Ему уже не хватало той сумасшедшей гонки. Вот же глупость! А что же будет на следующей неделе, когда и «2Б» придет к концу?
Нужно было позвонить в «Тайгер Темп», но сперва Фрэнк набрал номер Джесси. Соскучился по ее голосу. Она терпеть не могла, если ее отвлекали во время работы, но на этот раз у Фрэнка имелся предлог, даже два: Джесси оставила сообщение на его автоответчике, и он должен выполнить поручение Аллегры.
На втором гудке трубку уже взяли.
– Генри Льюс! – прозвучал энергичный женский голос.
– Привет, Джесси. Это Фрэнк.
– А, привет!
– Извини, что не перезвонил тебе вчера. Репетиция затянулась допоздна.
– Не беда. – Похоже, она не рада его звонку. Сердце у Фрэнка сжалось. Слишком уж он чувствителен к перепадам ее настроений.
– Как прошел визит к матери?
Как обычно. У меня сейчас нет времени разговаривать.
На заднем плане послышалась музыка, джаз сороковых годов, и клацанье, как будто кто-то бил железякой по батарее.
– Генри уже встал?
– О да! Весел и бодр. Упражняется на тренажере. Я не могу сейчас разговаривать.
– Я по быстрому. Аллегра спрашивает, не приведешь ли ты брата на спектакль. Хочет получить хороший отзыв.
– Ох уж эта Аллегра! – вздохнула Джесси. – Я его уже приглашала. Он обещал прийти.
– Ладно, я так ей и скажу. – Фрэнк удивился, услышав, что Джесси по собственной инициативе пригласила Калеба, но сейчас его больше волновал другой вопрос.
– Значит, и тыне придешь в пятницу?
– Я постараюсь. Кто знает, может, придется помочь Калебу.
– Я думал, мы идем к нему вместе.
– Да-да. Конечно. Я забыла о спектакле. Значит, ты не успеешь к началу вечеринки?
– Может, я не сумею прийти, – заявил он.
– Ну что ты, Фрэнк! Приду я на твой спектакль. В субботу. А ты приходи в гости к Калебу. Приходи обязательно!
– Постараюсь. Слушай, мне пора. – Он боялся сказать лишнее. И что с ним творится сегодня? – Потом поговорим. Хорошо? Встретимся как-нибудь на неделе. Договорились?
– Ладно, – без особой уверенности в голосе откликнулась она. – Я тоже спешу. Ой, еще одно. Пока не забыла. Как прошло в субботу?
– Отлично. Даже лучше, чем в пятницу.
– Вот и хорошо. Замечательно. Они там все в восторге от тебя, правда? И дети, и родители. Извини, мне пора. Созвонимся. Пока.
Щелчок в трубке.
Он не успел ни поблагодарить, ни остановить ее, ни хоть что-то добавить.
Фрэнк был влюблен в Джесси и знал, что она заслуживает любви, но как же с ней трудно! Он замахнулся трубкой, словно дубиной, но опустил ее на аппарат бережно-бережно. Фрэнк такой – и мухи не обидит.
22
– Ох уж этот Фрэнк! – вздохнула Джесси, положив трубку. Опять она сказала что-то не то, знать бы еще, что именно. Начинается: пойдет к Калебу на вечеринку, не пойдет к Калебу на вечеринку. Глупыш Фрэнк! И ведь знает, сюда звонить не положено.
Выбросив Фрэнка из головы, Джесси вернулась к своей работе.
Генри пыхтел и стонал, работая на «Наутилусе». Диски штанги гремели, как инструменты кузнеца, из проигрывателя лилась старая мелодия «Жемчужной нити». [39]
39
«Жемчужная нить» – композиция Гленна Миллера (1904–1944).
Понедельник – выходной. Генри имел обыкновение спать до полудня. Сегодня в два был назначен завтрак с Адамом Раббом, и Джесси думала, что ей придется будить босса, однако утром, когда она открыла дверь, Генри был уже на ногах, носился по квартире в тренировочных штанах и футболке.
– Джесси, друг мой! Как поживаете в столь прелестное утро?
Он включил танцевальную музыку сороковых годов и занялся утренней гимнастикой. Джесси принюхалась – вроде бы травкой не пахнет.
Она любила понедельники. Генри спал допоздна, она спокойно делала свою работу, а потом, проснувшись и зная, что вечером он свободен, Генри становился общителен, охотно болтал с ней. Сегодня все пошло наперекосяк. Джесси раздражало все, даже почта.