Жизнь двенадцати цезарей (др. изд.)
Шрифт:
84. Красноречием и благородными науками он с юных лет занимался с охотой и великим усердием. В Мутинской войне среди всех своих забот он, говорят, каждый день находил время и читать, и писать, и декламировать [198] . Действительно, он и впоследствии никогда не говорил ни перед сенатом, ни перед народом, ни перед войском, не обдумав и не сочинив свою речь заранее, хотя не лишен был способности говорить и без подготовки. (2) А чтобы не полагаться на память и не тратить времени на заучивание, он первый стал все произносить по написанному. Даже частные беседы, даже разговоры со своей Ливией в важных случаях он набрасывал заранее и держался своей записи, чтобы не сказать по ошибке слишком мало или слишком много. Выговор у него был мягкий и своеобразный, он постоянно занимался с учителем произношения; но иногда у него болело горло, и он обращался к народу через глашатая.
198. И декламировать– о декламации как ораторском упражнении см.: «О грамматиках и риторах».
85. Он написал много прозаических сочинений разного рода; некоторые из них он прочитывал перед друзьями или перед публикой [199] . Таковы «Возражения Бруту о Катоне» [200] , – их он читал однажды уже в старости, но, не дойдя до конца, устал и отдал дочитывать Тиберию;
199. Обычай публичных авторскихчтений был введен в Риме в годы II триумвирата Азинием Поллионом и был распространен во все времена империи.
200. Брутнаписал свое сочинение о Катоне в опровержение «Антикатона» Цезаря (см.: Юл. 56).
201. На эту автобиографию Августа Светоний ссылается в гл. 2 и 74.
202. Из эпиграмм Августа сохранилась одна, непристойного содержания (цитируется Марциалом. XI. 20).
203. Аякс– герой троянской войны, персонаж трагедии Софокла, убил себя, бросившись на меч; губкойже стирали поэты неудачные места в своих рукописях.
86. В слоге он стремился к изяществу и умеренности, избегая как пустых и звонких фраз, так и, по его выражению, «словес, попахивающих стариной»; больше всего он старался как можно яснее выразить свою мысль. Чтобы лучше этого достичь, ничем не смущая и не сбивая читателя или слушателя, он без колебания ставил предлоги при названиях городов и повторял союзы [204] , без которых речь звучала бы легче, но понималась бы труднее. (2) Любителей старины и любителей манерности [205] он одинаково осуждал за их противоположные крайности и не раз над ними издевался. В особенности он вышучивал своего друга Мецената за его, как он выражался, «напомаженные завитушки», и даже писал на него пародии: но не щадил и Тиберия, который гонялся иной раз за старинными и обветшалыми словами. Марка Антония он прямо обзывает сумасшедшим, утверждая, будто его писаниям дивиться можно, но понять их нельзя; и потом, высмеивая его безвкусие и непостоянство в выборе слов, продолжает: (3) «Ты и не знаешь, с кого тебе брать пример: с Анния Цимбра и Верания Флакка, чтобы писать такими словесами, какие Саллюстий Крисп повытаскивал из Катоновых „Начал“? или с азиатских риторов [206] , чтобы перенести в нашу речь их потоки слов без единой мысли?» А в письме к своей внучке Агриппине он хвалит ее хорошие задатки, но добавляет: «Однако старайся избегать деланности, когда говоришь и пишешь».
204. Повторял союзы(например, et и aut) – повторение, действительно, заметно в «Деяниях» Августа и едва ли не оттуда воспринято Светонием в собственный стиль.
205. Любители манерности, cacozelia – в риторике этим словом обозначался стилистический порок – доведение стилистических красот до абсурда. К таким писателям принадлежал и Меценат, ученик неотериков. О стиле Тиберия см.: Тиб. 70, об архаизме Саллюстия – Гр. 15.
206. Азиатские(азианские) риторыотличались многословием и пышностью стиля; Плутарх (Антоний. 2) говорит об Антонии, что его стиль речи и его образ жизни одинаково были азиатскими.
87. В повседневной речи некоторые выражения он употреблял особенно часто и своеобразно, об этом свидетельствуют его собственноручные письма. В них, чтобы сказать, что кто-то никогда не заплатит долга, он всякий раз пишет: «заплатит в греческие календы» [207] ; чтобы внушить, что любые обстоятельства следует переносить покорно, пишет: «довольно с нас и одного Катона»; а чтобы выразить быстроту и поспешность – «скорей, чем спаржа варится». (2) Вместо «дурак» он всегда пишет «дубина», вместо «черный» – «темный», вместо «сумасшедший» – «рехнувшийся», вместо «мне не по себе» – «меня мутит», вместо «чувствовать слабость» – «глядеть свеклой», а не «скапуститься», как говорят в просторечии [208] . Далее, он пишет «они есть» вместо «они суть» и «в дому» вместо «в доме» [209] ; два последних выражения он употребляет только так, поэтому их следует считать не ошибкой, а привычкой. (3) И в почерке его я заметил некоторые особенности: он не разделяет слов и не делает переносов [210] , а не поместившиеся в строке буквы подписывает тут же снизу, обведя их чертою.
207. В греческие календы, т.е. никогда (пословица): календы – первый день месяца в римском календаре, когда производились долговые платежи; в греческом же времяисчислении понятие «календы» не употреблялось.
208. Перечисленные здесь особенности языка Августа – это по большей части вульгаризмы и диалектизмы вместо литературных выражений; перевод здесь, разумеется, может быть только условным, хотя и Алексеевым и Кончаловским найдены многие удачные русские параллели.
209. «Они есть…»– в подлиннике: simuspro sumuset domosgemtivo casu singularis pro domuos.
210. А. Штар замечает, что по августовскому правилу (без переносов – каждая строка заканчивается полным словом) было напечатано целое издание Светония, выпущенное Ш. Патэном в Базеле в 1671 г.
88. Орфографию, то есть правила и предписания, установленные грамматиками, он не старался соблюдать и, по-видимому, разделял мнение тех, кто думает, что писать надо так, как говорят. Часто он переставляет или пропускает не только буквы, а даже слоги, но такие ошибки бывают у всех: я не стал бы это отмечать, если бы мне не казалось удивительным сообщение некоторых историков, будто бы Август сместил за невежество и безграмотность одного легата, бывшего консула, когда заметил, что тот написал ixi вместо ipsi. Когда он пользуется тайнописью, то пишет B вместо A, C вместо B и так далее таким же образом, а вместо X ставит двойное A.
89. Греческой словесностью занимался он с не меньшим усердием и достиг больших успехов. Его учителем красноречия был Аполлодор Пергамский, которого он в молодости даже увез с собой из Рима в Аполлонию, несмотря на его преклонный возраст. Много разных познаний дала ему потом близость с философом Ареем [211] и его сыновьями Дионисием и Никанором. Все же по-гречески он бегло не говорил и не решался что-либо сочинять, а в случае необходимости писал, что нужно, по-латыни и давал кому-нибудь перевести. Однако поэзию он знал хорошо, а древней комедией [212] даже восхищался и не раз давал ее представления на зрелищах.
211. Текст испорчен: некоторые читают «со Сфером и Ареем», вводя, таким образом, в текст имя Сфера, наставника-вольноотпущенника Августа.
212. Древняя комедия– аттическая комедия V в. до н.э. (Кратин, Аристофан, Эвполид).
(2) Читая и греческих и латинских писателей, он больше всего искал в них советов и примеров, полезных в общественной и частной жизни; часто он выписывал их дословно и рассылал или своим близким, или наместникам и военачальникам, или должностным лицам в Риме, если они нуждались в таких наставлениях. Даже целые книги случалось ему читать перед сенатом и оглашать народу в эдиктах: например речь Квинта Метелла «Об умножении потомства» и речь Рутилия «О порядке домостроения» [213] ; этим он хотел показать, что не он первый обратился к таким заботам, но уже предкам были они близки. (3) Всем талантам своего времени он оказывал всяческое покровительство. На открытых чтениях он внимательно и благосклонно слушал не только стихотворения и исторические сочинения, но и речи и диалоги. Однако о себе дозволял он писать только лучшим сочинителям и только в торжественном слоге, и приказывал преторам следить, чтобы литературные состязания [214] не нанесли урона его имени.
213. «О порядке домостроения» при Августе упоминает Страбон (V. 3. 7): Август запретил строить дома по большим дорогам более 70 футов высотой.
214. Литературные состязания– произнесение речей на заданные темы (среди которых хвалы императору, конечно, занимали не последнее место), были введены и дворцовой школе Веррием Флакком ( Гр., 17), а затем, по-видимому, стали публичными и перешли под надзор преторов.
90. В делах веры и суеверия вот что о нем известно. Перед громом и молнией [215] испытывал он не в меру малодушный страх: везде и всюду он носил с собою для защиты от них тюленью шкуру, а при первом признаке сильной грозы скрывался в подземное убежище, – в такой ужас повергла его когда-то ночью в дороге ударившая рядом молния, о чем мы уже говорили [216] .
91. Сновидениям, как своим, так и чужим, относящимся к нему, он придавал большое значение. В битве при Филиппах он по нездоровью не собирался выходить из палатки, но вышел, поверив вещему сну своего друга [217] ; и это его спасло, потому что враги захватили его лагерь и, думая, что он еще лежит в носилках, искололи и изрубили их на куски. Сам он каждую весну видел сны частые и страшные, но пустые и несбывчивые, а в остальное время года сны бывали реже, но сбывались чаще. (2) После того, как он посвятил на Капитолии храм Юпитеру Громовержцу и часто в нем бывал, ему приснилось, будто другой Юпитер, Капитолийский, жалуется, что у него отбивают почитателей, а он ему отвечает, что Громовержец, стоя рядом, будет ему привратником; и вскоре после этого он украсил крышу Громовержца колокольчиками, какие обычно вешались у дверей. Под впечатлением другого ночного видения он каждый год в один и тот же день просил у народа подаяния [218] , протягивая пустую ладонь за медными монетами.
215. Плиний. 2. 56. 146: «(Молния) не поражает листву лавра и никогда не проникает в землю глубже, чем на пять футов; поэтому люди робкие считают надежнейшим укрытием глубокие погреба, а также палатки из тюленьих шкур: дело в том, что из всех морских животных только тюленя не поражает молния, как из птиц – орла, который поэтому и считается носителем перунов».
216. Уже говорили– в гл. 29.
217. Вещему сну своего друга– врача Артория.
218. Просил у народа подаяния– известное средство отвратить месть судьбы.
92. Некоторые приметы и предзнаменования он считал безошибочными. Если утром он надевал башмак не на ту ногу, левый вместо правого, это было для него дурным знаком; если выпадала роса в день его отъезда в дальний путь по суше или по морю, это было добрым предвестием быстрого и благополучного возвращения. Но больше всего волновали его чудеса. Когда между каменных плит перед его домом выросла пальма, он перенес ее к водоему [219] богов Пенатов и очень заботился, чтобы она пустила корни. (2) Когда на острове Капри с его приездом вновь поднялись ветви древнего дуба, давно увядшие и поникшие к земле, он пришел в такой восторг, что выменял у неаполитанцев этот остров на остров Энарию. Соблюдал он предосторожности и в определенные дни: после нундин не отправлялся в поездки, а в ноны не начинал никакого важного дела; правда, Тиберию он писал, что здесь его останавливает только недоброе звучание слова «ноны» [220] .
219. Водоем(compluvium), посвященный богам Пенатам, находился в атрии римского дома, под световым отверстием в крыше.
220. Нундины– базарный день в девятидневной римской неделе, ноны – 7 или 9 число каждого месяца; начало этого слова совпадает со словом non – «нет».
93. Из чужеземных обрядов он с величайшим почтением относился к древним и издавна установленным, но остальные презирал. Так, в Афинах он принял посвящение [221] ; а потом, когда однажды в Риме при нем разбирался процесс о привилегиях жрецов аттической Цереры и речь зашла о некоторых таинствах, он приказал судьям и толпе зрителей разойтись и один выслушал и истцов и ответчиков. И в то же время, путешествуя по Египту, он отказался свернуть с пути, чтобы посмотреть на Аписа [222] , а своего внука Гая очень хвалил за то, что, проезжая через Иудею, он не пожелал совершить молебствие в Иерусалиме.
221. Посвящениев элевсинские мистерии Деметры (Цереры) было принято Августом в 30 г. до н.э.
222. По Диону (51, 16), в ответ на приглашение посмотреть на АписаАвгуст сказал: «Я почитаю богов, а не быков».