Жизнь двенадцати цезарей (др. изд.)
Шрифт:
15. Он и сам делал все возможное, чтобы возбудить любовь к себе в людях. Тиберия он с горькими слезами почтил похвальной речью перед собранием и торжественно похоронил. Тотчас затем он отправился на Пандатерию и Понтийские острова, спеша собрать прах матери и братьев: отплыл он в бурную непогоду, чтоб виднее была его сыновняя любовь, приблизился к их останкам благоговейно, положил их в урны [34] собственными руками; с не меньшею пышностью, в биреме со знаменем на корме, он доставил их в Остию и вверх по Тибру в Рим, где самые знатные всадники сквозь толпу народа на двух носилках внесли их в мавзолей. В память их установил он всенародно ежегодные поминальные обряды, а в честь матери еще и цирковые игры, где изображение ее везли в процессии на особой колеснице. (2) Отца же он почтил, назвав в его память месяц сентябрь Германиком. После этого в сенатском постановлении он сразу назначил бабке своей Антонии все почести, какие воздавались когда-либо Ливии Августе; дядю своего Клавдия, который был еще римским всадником, взял себе в товарищи по консульству; брата Тиберия в день его совершеннолетия усыновил и поставил главою юношества [35] . (3) В честь своих сестер он приказал прибавлять ко всякой клятве: «И пусть не люблю я себя и детей моих больше, чем Гая и его сестер», а к консульским предложениям: «Да сопутствует счастье и удача Гаю Цезарю и его сестрам!» [36] .
34. Урнаиз мавзолея Августа, в которой лежал прах Агриппины, до сих пор хранится во Дворце консерваторов в Риме.
35. Глава
36. «Да сопутствует…»– ср.: Авг. 58.
(4) В той же погоне за народной любовью он помиловал осужденных и сосланных по всем обвинениям, оставшимся от прошлых времен, объявил прощение: бумаги, относящиеся к делам его матери и братьев, принес на форум и сжег [37] , призвав богов в свидетели, что ничего в них не читал и не трогал – этим он хотел навсегда успокоить всякий страх у доносчиков и свидетелей; а донос о покушении на его жизнь даже не принял, заявив, что он ничем и ни в ком не мог возбудить ненависти, и что для доносчиков слух его закрыт. 16. Спинтриев [38] , изобретателей чудовищных наслаждений, он выгнал из Рима – его с трудом умолили не топить их в море. Сочинения Тита Лабиена, Кремуция Корда, Кассия Севера, уничтоженные по постановлениям сената, он позволил разыскать, хранить и читать, заявив, что для него важней всего, чтобы никакое событие не ускользнуло от потомков.
37. Сжег бумаги– это были копии, подлинники остались (гл. 30), и их уничтожил лишь Клавдий.
38. О спинтрияхсм.: Тиб. 43.
Отчеты о состоянии державы [39] , которые Август издавал, а Тиберий перестал, он вновь приказал обнародовать. (2) Должностным лицам он разрешил свободно править суд, ни о чем его не запрашивая, списки всадников он проверял строго и тщательно, но не беспощадно: кто был запятнан позором или бесчестием, у тех он всенародно отбирал коня, за кем была меньшая вина, тех он просто пропускал при оглашении имен. Чтобы судьям легче было работать, он присоединил к четырем их декуриям новую, пятую [40] . Пытался он даже вернуть народу выборы должностных лиц, восстановив народные собрания [41] . (3) Подарки по завещанию Тиберия, хотя оно и было объявлено недействительным, и даже по завещанию Юлии Августы [42] , которое Тиберий утаил, он отсчитал и выплатил честно и без оговорок. Италию он освободил от полупроцентного налога на распродажи [43] , многим пострадавшим от пожаров возместил их убытки. Если он возвращал царям их царства, то выплачивал им и все подати и доходы за прошедшее время: так, Антиох Коммагенский [44] получил сто миллионов сестерциев, когда-то отобранные у него. (4) Чтобы показать, что никакого доброго дела он не оставит без поощрения, он дал в награду восемьсот тысяч сестерциев одной вольноотпущеннице, которая под самыми жестокими пытками не выдала преступления своего патрона. За все эти его деяния сенат, в числе прочих почестей, посвятил ему золотой щит [45] : каждый год в установленный день жреческие коллегии должны были вносить этот щит на Капитолий в сопровождении сената и с песнопением, в котором знатнейшие мальчики и девочки воспевали добродетели правителя. Было также постановлено, чтобы день его прихода к власти именовался Парилиями [46] , как бы в знак второго основания Рима.
39. Отчеты о состоянии державы, ср.: Авг. 28 и 101.
40. Пятуюдекурию – ср.: Авг. 32 и примеч. 88.
41. Выборы должностных лиц были окончательно перенесены из народных собраний в сенат при Тиберии в 14 г., и попытка Калигулы восстановить прежние порядки не имела последствий.
42. Юлия Августа– имя, принятое Ливией по завещанию Августа. О завещании Ливии см.: Тиб. 51.
43. Налог на распродажибыл введен Августом для пополнения военной казны ( Авг. 49) и колебался от 1 до 0,5%. В честь отмены этого налога была выпущена даже особая серия монет.
44. Коммагенастала римской провинцией в 17 г., была восстановлена как царство Антиоха в 38 г., впоследствии Калигула опять низложил Антиоха, а Клавдий опять его восстановил. О том, что и другие цари, поставленные Калигулой (Агриппа в Иудее, сыновья Котиса во Фракии и Понте – все они при Тиберии воспитывались в Риме как заложники и в это время сблизились с Гаем), получали возмещение доходов, сведений нет.
45. Обычай посвящать богам щитс изображением почитаемого лица восходит, по преданию, к Аппию Клавдию, консулу 495 г.
46. Парилиямисобственно назывался праздник в честь сельской богини Палес 21 апреля, в день легендарного основания Рима.
17. Консулом он был четыре раза [47] : в первый раз с июльских календ в течение двух месяцев, во второй раз с январских календ в течение тридцати дней, в третий раз – до январских ид, в четвертый раз – до седьмого дня перед январскими идами. Из этих консульств два последние следовали одно за другим. В третье консульство он вступил в Лугдуне один, но не из надменности и пренебрежения к обычаям, как думают некоторые, а только потому, что в своей отлучке он не мог знать, что его товарищ по должности умер перед самым новым годом. (2) Всенародные раздачи он устраивал дважды, по триста сестерциев каждому. Столько же устроил он и роскошных угощений для сенаторов и всадников и даже для их жен и детей. При втором угощении он раздавал вдобавок мужчинам нарядные тоги, а женщинам и детям красные пурпурные повязки. А чтобы и впредь умножить народное веселье, он прибавил к празднику Сатурналий лишний день [48] , назвав его Ювеналиями.
47. КонсульстваКалигулы: 37 г. (июль-август), 39 г. (январь), 40 г. (до 13 января), 41 г. (до 7 января) – т.е. не два, а три года подряд.
48. Лишний день– вернее даже два, так как при Калигуле Сатурналии длились 5 дней ( Дион. 59. 6).
18. Гладиаторские битвы он устраивал не раз, иногда в амфитеатре Тавра, иногда в септе; между поединками он выводил отряды кулачных бойцов из Африки и Кампании, цвет обеих областей. Зрелищами он не всегда распоряжался сам, а иногда уступал эту честь своим друзьям или должностным лицам. (2) Театральные представления он давал постоянно, разного рода и в разных местах, иной раз даже ночью, зажигая факелы по всему городу. Разбрасывал он и всяческие подарки, раздавал и корзины с закусками для каждого. Одному римскому всаднику, который на таком угощении сидел напротив него и ел с особенной охотой и вкусом, он послал и свою собственную долю, а одному сенатору при подобном же случае – указ о назначении претором вне очереди. (3) Устраивал он мною раз и цирковые состязания с утра до вечера, с африканскими травлями [49] и троянскими играми в промежутках; на самых пышных играх арену посыпали суриком и горной зеленью [50] , а лошадями правили только сенаторы. Однажды он даже устроил игры внезапно и без подготовки, когда осматривал убранство цирка из Гелотова дома [51] , и несколько человек с соседних балконов его попросили об этом.
49. Африканскиеживотные на зрелищах – главным образом, пантеры: на играх при освящении храма Августа было показано 400 пантер и 400 медведей ( Дион. 59. 7).
50. Суриком и горной зеленью– под цвет двух цирковых партий, «красных» и «зеленых»; впоследствии так же поступал Нерон ( Плиний. 33. 27. 90).
51. Гелотов дом– на Палатине, над Большим цирком; ср.: Авг. 45. 1.
19. Кроме того, он выдумал зрелище новое и неслыханное дотоле. Он перекинул мост через залив между Байями и Путеоланским молом, длиной почти в три тысячи шестьсот шагов [52] : для этого он собрал отовсюду грузовые суда, выстроил их на якорях в два ряда, насыпал на них земляной вал и выровнял по образцу Аппиевой дороги. (2) По этому мосту он два дня подряд разъезжал взад и вперед: в первый день – на разубранном коне, в дубовом венке [53] , с маленьким щитом, с мечом и в златотканом плаще; на следующий день – в одежде возницы, на колеснице, запряженной парой самых лучших скакунов, и перед ним ехал мальчик Дарий из парфянских заложников, а за ним отряд преторианцев и свита в повозках. (3) Я знаю, что, по мнению многих, Гай выдумал этот мост в подражание Ксерксу, который вызвал такой восторг, перегородив много более узкий Геллеспонт [54] , а по мнению других – чтобы славой исполинского сооружения устрашить Германию и Британию, которым он грозил войной. Однако в детстве я слышал об истинной причине этого предприятия от моего деда, который знал о ней от доверенных придворных: дело в том, что когда Тиберий тревожился о своем преемнике и склонялся уже в пользу родного внука [55] , то астролог Фрасилл заявил ему, что Гай скорей на конях проскачет через Байский залив, чем будет императором.
52. Действительное расстояние между Байями и Путеолами – около 3,6 км; цифра Светония (3600 шагов = 5,3 км), как и цифра Диона (26 стадий – 5,1 км) преувеличены. Впрочем, точная локализация моста не совсем ясна. Действительной целью постройки моста было, по-видимому, желание поразить прибывающих в Рим парфянских заложников (ср. прием Тиридата Нероном). Сенека («О краткости жизни». 18) говорит, что в Риме начался голод оттого, что суда для подвоза хлеба были забраны для постройки моста.
53. О дубовом венкесм.: Юл. Примеч. 6. По Диону (57, 17), Калигула уверял, что на нем был надет панцирь Александра Македонского.
54. Мост Ксеркса через Геллеспонт, по которому персидское войско в 480 г. шло на Грецию, имел длину ок. 1,3 км.
55. Родного внука– Тиберия, сына Друза.
20. Он устраивал зрелища и в провинциях, астические игры в Сиракузах в Сицилии, смешанные игры в Лугдуне в Галлии [56] . Здесь происходило также состязание в греческом и латинском красноречии, на котором, говорят, побежденные должны были платить победителям награды и сочинять в их честь славословия; а тем, кто меньше всего угодили, было велено стирать свои писания губкой или языком, если они не хотели быть битыми розгами или выкупанными в ближайшей реке.
56. Об астических играхсм.: Тиб. Примеч. 24. О риторах, «бледнеющих, словно им приходится говорить перед лугдунским жертвенником», упоминает Ювенал (I. 44).
21. Постройки, недоконченные Тиберием [57] , он завершил: храм Августа и театр Помпея. Сам он начал строить водопровод из области Тибура [58] и амфитеатр поблизости от септы; одну из этих построек его преемник Клавдий довел до конца, другую оставил. В Сиракузах он восстановил рухнувшие от ветхости стены и храм богов. Собирался он и на Самосе отстроить дворец Поликрата, и в Милете довершить Дидимейский храм [59] , и в Альпийских горах основать город, но раньше всего – перекопать Истминский [60] перешеек в Ахайе: он даже посылал туда старшего центуриона, чтобы сделать предварительные измерения.
57. Постройки, недоконченные Тиберием– см.: Тиб. 47 и 74.
58. О водопроводе, начатом в 38 г. и освященном только в 52 г., см.: Клав., 20 и примеч.
59. Дидимейский храмАполлона был начат постройкой ок. 300 г. до н.э., но еще в начале нашей эры стоял без крыши из-за его огромных размеров ( Страбон. XIV. 1. 5).
60. Об Истмийском канале ср.: Юл. Примеч. 123.
22. До сих пор шла речь о правителе, далее придется говорить о чудовище.
Он присвоил множество прозвищ: его называли и «благочестивым», и «сыном лагеря», и «отцом войска», и «Цезарем благим и величайшим». Услыхав однажды, как за обедом у него спорили о знатности цари [61] , явившиеся в Рим поклониться ему, он воскликнул:
…Единый да будет властитель, Царь да будет единый! [62]61. Цари– Агриппа Иудейский и Антиох Коммагенский: Калигула держал их при себе, «чтобы они учили его царствовать» ( Дион. 59. 24).
62. «Да будет единый…»– Илиада. II. 204-205, слова Одиссея Агамемнону.
Немногого недоставало, чтобы он тут же принял диадему и видимость принципата обратил в царскую власть. (2) Однако его убедили, что он возвысился превыше и принцепсов и царей. Тогда он начал притязать уже на божеское величие. Он распорядился привезти из Греции изображения богов, прославленные и почитанием и искусством, в их числе даже Зевса Олимпийского [63] , – чтобы снять с них головы и заменить своими. Палатинский дворец он продолжил до самого форума, а храм Кастора и Поллукса превратил в его прихожую [64] и часто стоял там между статуями близнецов, принимая божеские почести от посетителей; и некоторые величали его Юпитером Латинским [65] . (3) Мало того, он посвятил своему божеству особый храм, назначил жрецов, установил изысканнейшие жертвы. В храме он поставил свое изваяние в полный рост и облачил его в собственные одежды. Должность главного жреца отправляли поочередно самые богатые граждане [66] , соперничая из-за нее и торгуясь. Жертвами были павлины, фламинго, тетерева, цесарки, фазаны, – для каждого дня своя порода. (4) По ночам, когда сияла полная луна, он неустанно звал ее к себе в объятья и на ложе, а днем разговаривал наедине с Юпитером Капитолийским: иногда шепотом, то наклоняясь к его уху, то подставляя ему свое, а иногда громко и даже сердито. Так, однажды слышали его угрожающие слова:
63. Зевс Олимпийский– знаменитая статуя Фидия; см. далее 57. 1.
64. Кастора и ПоллуксаКалигула называл «своими привратниками» ( Дион. 59. 28).
65. Юпитер Латинскийбыл древним покровителем Латинского союза, ему были посвящены Латинские игры.
66. Самые богатые гражданедолжны были платить за честь жречества по 10 миллионов сестерциев (там же).