Жизнь и деяния видных российских юристов. Взлеты и падения
Шрифт:
В сентябре 1905 года Петражицкого избрали деканом юридического факультета университета, но спустя год на его место был поставлен профессор Д. Д. Гримм. В начале 1900 года из печати вышли такие значительные работы А. И. Петражицкого, как «Очерки философии права», «Введение в изучение права и нравственности», «Университетская наука», «Основы эмоциональной психологии», «Теория права и государства в связи с теорией нравственности» и др. В своих работах ученый выступал с новой, так называемой психологической (эмоциональной) теорией права. Суть его теории «эмоционального мира человечества» сводилась к признанию особой важности и значимости как непосредственных, так и опосредованных психических реакций и переживаний личности, которые, со своей стороны, влияют на человеческое поведение. Социальный и политический прогресс он связывал с изменениями в психике людей, с преодолением ими неких «антисоциальных склонностей», а для этого предлагал свои рецепты по «общей и политической социализации личности», которые он называл «политикой права». Современники
Лев Иосифович никогда не замыкался в узких рамках научных исследований и преподавательской деятельности. Он принимал самое непосредственное участие в политической жизни страны. В октябре 1905 года на Учредительном съезде конституционно-демократической партии (кадетов) он вошел в ее центральный комитет. Как представитель этой партии баллотировался и был избран от Санкт-Петербурга в Первую Государственную думу, открытие которой состоялось 27 апреля 1906 года в Таврическом дворце. Первая Дума просуществовала немногим более двух месяцев и 8 июля была распущена. И все же Петражицкому удалось выступить с ее трибуны – 7 июля, в последний день ее работы, он произнес страстную речь о равноправии женщин. Вскоре представители оппозиционных партий собрались на свое заседание в Выборге, где приняли воззвание, призывавшее население, в знак протеста против закрытия Думы, к «пассивному сопротивлению». Это закончилось для всех депутатов арестом. Отбыв трехмесячное тюремное заключение, А. И. Петражицкий вернулся к своим научным занятиям, которые продолжал до Октябрьской революции. В 1919 году он поселился в Варшаве, где получил кафедру и стал читать лекции по социологии на юридическом факультете местного университета. Однако работ своих уже не публиковал. «Что пользы в работе, когда все проиграно», – сказал он как-то своему приятелю Г. К. Гинсу.
Ученик Петражицкого Р. Вандхейлер в течение нескольких лет записывал лекции профессора по социологии. Когда он затем показал своему учителю собранные материалы, Лев Иосифович тщательно переработал текст, внес в него исправления и дополнения. Рукопись «Социологии» была направлена в одно из издательств и готовилась к печати, но неожиданно Петражицкий забрал ее назад.
По словам хорошо знавших Петражицкого людей, он очень тяжело переживал «русскую катастрофу» и никак не мог примириться с ней. Еще более его удручало отношение к России со стороны «глупого и злого человечества», как он сам писал незадолго до смерти известному адвокату и политическому деятелю О. О. Грузенбергу.
Лев Иосифович Петражицкий умер 15 мая 1931 года в Варшаве.
Во время Второй мировой войны, когда Варшава была полностью разрушена, пропал весь архив Петражицкого, в том числе и рукопись его последней книги «Социология».
Василий Алексеевич Маклаков
(1869–1957)
Новый посол России, видный русский присяжный поверенный и общественный деятель, прибыл в Париж 26 октября 1917 года. В тот же день он отправился в Министерство иностранных дел Франции вручать верительные грамоты министру Луи Барту и только здесь узнал, что в России произошел переворот, а министр иностранных дел Временного правительства М. И. Терещенко, подписавший его верительные грамоты, сидит в Петропавловской крепости. Так он стал послом несуществующего правительства.
Родился Василий Алексеевич Маклаков 10 мая 1869 года в Москве, в семье преуспевающего врача-окулиста, впоследствии профессора медицинского факультета и главного врача глазной клиники Московского университета. Он рано потерял мать и с шестнадцатилетнего возраста воспитывался мачехой, Лидией Филипповной, известной писательницей, выпускавшей свои произведения под псевдонимом Л. Нелидова. Василий учился в 5-й Московской гимназии, которую окончил с серебряной медалью, потом поступил на естественный факультет Московского университета. После трех курсов обучения он был арестован за участие в студенческих беспорядках и исключен министром народного просвещения «по политической неблагонадежности» без права поступления в другое учебное заведение. Однако по ходатайству попечителя Московского учебного округа вскоре был вновь принят в университет «на его личную ответственность» и перешел на историко-филологический факультет. Когда он в 1894 году окончил университет, ему было предложено остаться при кафедре истории для подготовки к профессорскому званию (известный историк П. Г. Виноградов прочил ему научную карьеру), но этому воспротивился тогдашний попечитель университета Н. И. Боголепов. Тогда Маклаков самостоятельно освоил курс юридического факультета и сдал экстерном государственный экзамен, получив степень кандидата права.
В 1886 году Маклаков поступил в адвокатуру в качестве помощника присяжного поверенного, сначала А. Р. Ледницкого, а затем Ф. Н. Плевако, и после пятилетней адвокатской стажировки вступил в сословие присяжных поверенных округа Московской судебной палаты.
В адвокатской среде Маклаков выделялся своими способностями, умом, находчивостью и добросовестным отношением к делам, за ведение которых брался. Он умел в своих речах сосредоточить внимание слушателей на сути вопроса, строил свои доводы на почве законности и справедливости и делал всегда строго обоснованные выводы, поэтому быстро выдвинулся в число лучших московских адвокатов. Василий Алексеевич вел многие громкие уголовные и политические дела. Хорошо знавший его журналист и общественный деятель И. В. Гессен писал: «Речи Маклакова являются прекраснейшим образцом русского ораторского искусства. Голос не обнаруживает ни малейшего напряжения, и речь, отличающаяся изящной простотой и искренностью, несется с такой стремительностью, что кажется, будто оратор сам не в силах справиться с клокочущим потоком аргументов, и это держит слушателя в состоянии напряженного внимания и сочувствия».
В 1903 году Маклаков вступил в кружок защитников по политическим делам, организованный группой московских адвокатов. В 1905-м он стал одним из организаторов Союза адвокатов.
Круг общения его не ограничивался профессиональным. Его мачеха, писательница А. Нелидова, устраивала литературные вечера, где он часто встречался с А. П. Чеховым, М. Горьким, К. А. Тимирязевым и другими прогрессивными людьми России. Максим Горький говорил, что именно Маклаков послужил ему одним из прототипов главного героя романа «Жизнь Клима Самгина».
Маклаков выступал в делах о павловских сектантах, о Выборгском воззвании, на процессе известного большевика Н. Э. Баумана, в деле Бейлиса и многих других. С каждым годом росла его известность не только в столице, но и в провинции – основательные знания законов и адвокатский талант были полностью востребованы.
В 1904 году вместе со своим бывшим патроном Ф. Н. Плевако он выступал в Санкт-Петербургском окружном суде. Слушалось дело А. А. Стаховича против редактора газеты «Гражданин» князя В. П. Мещерского. Причем на этот раз оба адвоката являлись представителями «обвиняющей стороны». История началась с того, что камергер высочайшего двора Стахович, участвуя в качестве сословного представителя в заседании судебной палаты по делу об истязаниях, которым подвергся со стороны полиции некий Ибрагимов, написал по этому поводу статью. После нескольких безуспешных попыток напечатать ее сначала в местной прессе, а затем в «Санкт-Петербургских ведомостях» и газете «Право» он отложил ее в сторону. Однако спустя некоторое время статья без ведома автора появилась в заграничном органе «Освобождение», издававшемся П. Б. Струве. Вот по этому-то поводу князь В. П. Мещерский и поместил в своем «Гражданине» заметку – обвинял предводителя дворянства и камергера Стаховича в умышленном предании гласности событий пятилетней давности с целью «набросить тень на нынешнюю административную власть». Факт сотрудничества с оппозиционной печатью Мещерский назвал «оскорблением патриотизма, почти равным писанию сочувственных телеграмм японскому правительству» (тогда шла война с Японией) и заявил, что автору «плевать на все дворянство, избравшее его предводителем». В этом процессе Маклаков проявил себя наилучшим образом, блеснул своей речью и Плевако. В итоге суд признал Мещерского виновным в клевете, приговорив к двухнедельному аресту на гауптвахте. Приговор был встречен рукоплесканиями многочисленной публики. Правда, впоследствии судебная палата отменила его и оправдала князя.
Некоторые современники считали «ораторским шедевром» речь Маклакова в деле о Выборгском воззвании, когда в 1908 году под суд были отданы депутаты Первой Государственной думы, обратившиеся после ее роспуска с призывом к населению оказать гражданское неповиновение властям, а в знак протеста не платить налогов и отказаться от службы в армии.
Значителен его вклад и в оправдание Бейлиса, обвинявшегося в ритуальном убийстве мальчика. Дело казалось запутанным. Бейлис был предан суду дважды: в первый раз – в январе 1912 года, затем вторично, после доследования, – в мае 1913 года. Сам процесс начался 25 сентября 1913 года и продолжался пять недель. Дело слушалось Киевским окружным судом с участием присяжных заседателей. Защищали Бейлиса, как тогда считалось, «лучшие представители оппозиционно к правительству настроенной адвокатуры»: В. А. Маклаков, которого называли «наиболее блестящим оратором», знаменитый Н. П. Карабчевский и один из лучших «кассационных защитников», О. О. Грузенберг. По словам писателя В. Г. Короленко, присутствовавшего на процессе, состав присяжных заседателей по этому делу был «подобран тенденциозно», тем не менее адвокаты сумели найти к ним «ключи» и добиться оправдания подсудимого.
Маклаков активно участвовал в создании Конституционно-демократической партии (кадетов), был членом ее Центрального комитета и по партийным спискам трижды избирался в Государственную думу. Здесь он проявил себя как горячий сторонник законности и убежденный противник административного произвола. В своих многочисленных статьях и выступлениях этого периода высказывался против введения военно-полевых судов, ратовал за отмену смертной казни, настаивал на неприкосновенности личности. Заметно было его