Жизнь и деятельность Архиепископа Андрея (Князя Ухтомского)
Шрифт:
Однако митр. Сергий, по мнению церковного историка, начал вводить в православную жизнь принципы, имевшие «гибельные последствия». Эти принципы сводились к следующему:
«1. Применения канонического понятия «первый епископ» к иерарху, так или иначе сосредоточившему в своих руках фактическое управление церковными делами (например, «по преемству» власти);
2. Усвоение этому иерарху права на перемещение и запрещение архиереев» (374, 106).
Высокая профессиональная подготовка митр. Сергия — одного из авторитетнейших богословов — была закреплена и каким-то образом слилась с усвоенными им началами синодального управления русской православной Церкви. Митр. Сергий с 1911 года был членом Синода и принимал активное участие в его деятельности. Характерен случай, связанный с историей этого ведомства. По
И в дальнейшем митр. Сергий шел по пути соглашательства с государственной властью во всех ее проявлениях:
124
и 1917 году он заявил, что не станет членом Синода, организованного обер-прокурором В. Львовым, — но стал им. Одним из первых вступил в «Живую Церковь», считая, что она одобрена государством, — затем вышел из нее. И наконец, митр, Сергий взошел на престол первого из иерархов русского православия, неся за собой груз принципов и методов синодального (под началом чиновника от самодержавия) управления:
«Именно эта идеология, — пишет историк, — уподобляющая Церковь бюрократическому ведомству или армейскому подразделению, была подхвачена митр. Сергием и одобрена значительной частью русского епископата, далеко еще не свободного от синодальных традиций (374, 107).
Под воздействием этой традиции образовались многочисленные церковные группы в форме «Живой Церкви», «СОДАЦ», григорианского ВВЦУ, Сибирской церкви и др. Впоследствии попытки найти канонический выход из создавшегося положения привели к созданию иосифлянской, мечевской, ярославской группировок и многих других. Церковная организация была раздроблена как вследствие внутренних раздоров, так и по вине внешнего давления на нее. Обновленчество явилось наиболее полным выражением идеи подчинения Церкви государственному аппарату, устами своего Благовестника-Апологета заявив, что намеревается «плыть на корабле советской государственности». Разумеется, не следует рассуждать о безоговорочной поддержке обновленчества в корне своем противорелигиозной властью, однако то покровительство, которое было оказано на первых порах, позволяло определить новаторов как «господствующую церковь». Раздор, вносимый обновленчеством, вел к развалу всей церковной организации, и путь на атеизацию, по которому пошло Советское правительство, в значительной степени очищался обновленцами старой проверенной системой: провокаций и изветов. И если в прежние времена самодержавное правительство изредка как-то пыталось умерить пыл фискалов от клира, убеждая даже в эпоху Николая I «доводить токмо до сведения своего духовного начальства,
125
не преследуя их доносами гражданскому правительству» (197, 205), то новая власть приветствовала подобную практику и немедленно реагировала на обличения живоцерковников, ликвидируя «последнее гнездо контрреволюции» — Церковь*.
Крепка рабочая рука:
Тих Тихон — ибо есть ЧеКа,
— возвещал Сергей Городецкий (207) и помимо репрессий по всей стране по всей силе разворачивается антирелигиозная пропаганда. Читателя захлестывают антирелигиозной литературой, разоблачающей, в первую очередь те пороки, которые на протяжении последних лет, но, разумеется, по иным мотивам, бичевал и еп. Андрей. То есть, организованная правительством пропаганда била по наиболее слабой стороне: высмеивались стяжательство и меркантильность духовенства, моральная нечистоплотность, прочие общечеловеческие пороки, фокусируя внимание на их обладателях, из среды церковного клира.
Но стержнем атеистической агитации было обвинение в тесной связи господствующей Церкви с государственным аппаратом самодержавия, Временного правительства и белым движением. Здесь и обновленчество смело ринулось в русло противоцерковной борьбы и «Резолюцией» своего съезда подливает масло в огонь: «патриарх Тихон продолжает контрреволюционную деятельность. Он делается вождем и знаменем всех противников Советской власти. Он вовлекает церковь в контрреволюционную борьбу» (345, 12). Обновленцы постоянно подчеркивают тезис «несть власти аще не от Бога», вкладывая в него смысл рабского подчинения эту власть имеющим.
Формально делу разгрома церковной организации служила и политика митр. Сергия, прекрасно сознававшего, что вслед за его осуждением того или иного представителя клира следовал арест, суд, ссылка... Подобная практика
* Именно такими определениями доносил Пленум обновленческого Синода 27-31 января 1925 г. в «Обращении Правительству СССР», подразумевая всех приверженцев патриарха Тихона (305).
126
привела к почти полной ликвидации православного клира п Синод, возглавляемый митр. Сергием, дождался своего фактического' признания лишь в годы войны по конъюнктурным соображениям правительства. Но тогда оставалось только четыре правящих епископа, находящихся в столицах под бдительным надзором властей, в то время как остальные были отстранены от должностей и обитали неведомо где.
Часть уфимских епископов не удовлетворилась распространявшимися слухами о запрещении владыки Андрея и постарались выяснить правду. Епю Нижнегородский Питирим отправился в Ярославль к митр. Агафангелу, а Антоний Усть-Катавский — непосредственно в Синод митр. Сергия. Ярославский архиерей уверил еп. Питирима, что считает поведение еп. Андрея безупречным, но для более полного выяснения обстоятельств дела предложил провести официальное расследование трем любым епископам. В то же время еп. Антоний, допущенный до архива Синода, безуспешно пытался обнаружить какие-либо документы, удостоверяющие факт запрещения митрополитами Сергием или Петром. Таковых там не нашлось и епископу ответили, что «вероятно, митр. Петр только попугать хотел епископа Андрея» (144, 7).
В результате проведенного по рекомендации митр. Агафангела расследования 3 февраля 1927 года тремя епископами Уфимской епархии — Аввакумом, Питиримом и Антонием — был принят «Акт», состоящий из 6-ти пунктов, заключение которого гласило: «Мы нашли: как и было сказано выше, обвинения преосв. Андрея совершенно неосновательными, а потому и постановили принять все меры к прекращению клеветы на архиепископа Андрея» (144, 18). ¦ ¦ :
Противоположную позицию заняли некоторые епископы, назначенные владыкой Андреем в начале 20-х годов. Они удовлетворились посланием митр. Сергия и готовились
127
воздвигнуть преграды стремлениям бывшего своего наставника активно участвовать в жизни епархии. К ним присоединилась значительная часть клира.
Как объяснить подобную позицию большей части духовенства Уфимской епархии? Многое вряд ли поддается объяснению; если не принимать во внимание личные качества людей, но следует иметь в виду и объективные причины тяжелого положения в Уфе.
В 1918 году треть духовенства покинула епархию и ушла на восток — немногие вернулись после гражданской войны в свои приходы. В начале 20-х годов в результате обновленческой политики и мероприятий властей резко сократилось число практикующих священников: следует учитывать, что большей частью это были наиболее активные в деле организации церковной жизни. Церкви закрывались (в одной лишь Уфе было закрыто 14 храмов), половина приходов ликвидирована и в оставшихся, большей частью, служили клирики, в значительной степени склонные к конформизму.
В Уфе возглавил движение против еп. Андрея еп. Иоанн, отмежевавшийся от патриарха Тихона, который накануне назначил его управляющим Уфимской епархией. Бывший уфимский епископ Борис (Шептулин), которого митр. Сергий намеревался возвратить на местную кафедру, инспирировал настоятеля Успенского собора протоиерея Виктора Константиновского на составление обширного разоблачения деятельности Владыки Андрея. Это тот самый еп. Борис, которого не так давно цитировала газета «Правда» (в расширенном юбилейном номере от 7 ноября 1924 года!): гражданин Шептулин обратился с письмом во ВЦИК, в котором окончательно «отмежевывается от патриарха Тихона, указывая, что последний, даже после своего раскаяния, возможно помимо своей воли, еще и поныне возглавляет часть верующих, объединенных тайными контрреволюционными вожделениями» {168).