Жизнь и любовь. Сборник рассказов
Шрифт:
Сел он спиной к окну и с мрачным видом пережёвывал пищу, играя ярко выпирающими скулами. Разумеется, он был где-то начальником. Это чувствовалось по его поведению. Однажды он остановил проходящую мимо официантку с подносом и попросил пригласить администратора.
Кстати сказать, официанты и официантки в столовой все молодые и удивительно вежливые. Их, по всей вероятности, хорошо отбирают и школят. У всех на груди табличка с именем. Все подчёркнуто внимательны, быстро убирают со стола опустошённую посуду. Меня уже знают, здороваются и желают приятного аппетита. Некоторых особенно пожилых людей, которым
Администратор, стоящая у входа в столовую, отмечает всем в санаторных книжках посещение и почти автоматически желает каждому приятного аппетита. Она то и подошла к моему соседу, и он стал недовольно выговаривать ей, что молочная каша, которую он ел, невкусная.
Ну, что тут скажешь? Он волен был выбрать другое блюдо или добавить в кашу то, чего ему в ней не хватало. Соль, сахар, молоко – всё стоит на раздаточном столе. Но устраивать по этому поводу разнос я бы, например, не стал никогда.
Ко мне подсаживается мой недавний знакомый Анатолий Николаевич и спрашивает, для кого этот резервный столик предназначен. Я рассказываю ему всё, что успел узнать. Он неодобрительно качает головой, говоря: «Есть же типы. Нудьга какой-то».
Профессор МГУ
С Анатолием Николаевичем мы познакомились почти случайно. Я сидел на диванчике в холле клуба-столовой с ноутбуком на коленях, входя в интернет. Это ещё одно нововведение в Ливадйском санатории – здесь в клубном здании появился вай-фай, благодаря которому я ежедневно пользуюсь интернетом.
Вот, кстати, как кратко объяснить непосвящённому человеку на русском языке, что означают термины «вай-фай», «ноутбук», интернет? Иностранные слова, преимущественно английские, валом валят в наш обиходный язык. Интернет имеет эквивалентное слово «сеть». Говорят: «Войти в сеть», «Выйти из сети». Так же можно сказать про «вай-фай», что это «подключение к сети» или «вход в сеть», а ноутбук назвать просто электронной книжкой. И всем будет понятно. Но нет же, называем по-английски, как и многие другие новые термины. Но это я отвлёкся.
Так вот с Анатолием Николаевичем мы познакомились, когда я сидел в сети со своей электронной книжкой. Он проходил мимо и вдруг, остановившись, спросил, обращаясь ко мне:
– Скажите, мы с вами нигде раньше не встречались? Что-то мне кажется ваше лицо знакомым.
Это, между прочим, тоже типичный способ знакомства. Ведь всякое лицо вы могли уже где-то видеть, поэтому вопрос, не могли ли вы где-то встречаться раньше, вполне допустим в любой ситуации и обязательно требует продолжения разговора. Вот и сейчас я отвечаю вопросом на вопрос:
– А вы откуда?
– Я из Москвы. Профессор МГУ.
Мой ответ прозвучал таким же образом:
– Я тоже из Москвы. Профессор МГЭИ.
– Из авиационного, МАИ?
– Нет. Я из Московского гуманитарно-экономического института.
– А-а, я подумал, неужели авиационный тоже стал называться государственным и теперь зовётся МГАИ. А это МГЭИ. И что вы там ведёте?
Так и завязался разговор, из которого выяснилось, что направления нашей деятельности у нас разные, и встречаться в гигантской Москве мы, конечно, могли, но мимолётно на одной из тысяч конференций или где-то ещё, что не повлекло за собой знакомства.
Анатолий Николаевич худощавый пожилой человек с морщинистым лицом, завершающимся наверху почти совершенной лысиной, обрамлённой короткими седыми волосами. На внимательных несколько выпуклых глазах небольшие очки в чёрной оправе.
Его заинтересовало, принимает ли мой ноутбук через интернет программы Радио России. Его радиоприёмник, который он взял с собой, здесь в Ливадии эту станцию не ловит, а сегодня суббота, и Радио России в девять часов десять минут вечера должно транслировать, как обычно, передачу «Встреча с песней», а он привык слушать её регулярно.
Я соглашаюсь прийти вечером со своей книжкой. Ужин заканчивается в семь часов, но Анатолий Николаевич неторопливым шагом приходит почти к концу времени ужина и задерживается с едой, попутно подолгу разговаривая с сотрудниками столовой на разные темы. Поговорить профессор любит.
Не дожидаясь его прихода, раскрываю ноутбук, вхожу в интернет и читаю набежавшую за день почту. Я устроился в этот раз не в холле клуба-столовой, а на площадке перед ним у ограды из зелени на низенькой скамеечке, сколоченной из узких дощечек. Здесь интернет тоже, как говорится, берёт или ловится, что очень хорошо, так как можно одновременно дышать свежим воздухом, любоваться природой и, кроме того, здание клуба иногда рано закрывают после ужина, а мы с Анатолием Николаевичем собираемся сидеть допоздна, как я понял.
Профессор появляется в белом костюме – становится относительно прохладно – усаживается рядом, извиняется за свою просьбу и рассказывает:
– Я тридцать пятого года рождения, постарше вас. Имею два высших образования. Закончил физтех МГУ и потом поступил на филологический факультет. Оставили в аспирантуре. Занялся наукой на стыке техники и филологии. Увлёкся изготовлением машин по переводу с китайского на русский и наоборот.
До девяти часов у нас есть время, и профессор рассказывает о китайских иероглифах, о том, какой интерес для него представляет их структура и варианты каждого из пяти тысяч иероглифов. Говорит о преподавании филологии в Севастопольском филиале МГУ и о научной консультации, которую ему придётся провести в Сирии на русской военно-морской базе для китайских специалистов по машинному переводу технических текстов.
Последнее меня особенно заинтересовало, поскольку я ничего не знал об участке земли в Сирии, купленном Советским Союзом ещё при жизни Сталина.
Затем разговор зашёл о семье.
– Успел родить дочь, сына и ещё сына. С женой мы прожили долгую жизнь. И знаете, лет двадцать привыкли вечерами слушать Радио России. Садились рядышком, полу-обнявшись, и слушали. Но в две тысячи четвёртом году она ушла из жизни. Заболела раком, и два месяца мы боролись за её здоровье в онкологическом центре, но ничего не получилось. Она верила, что поправится, принимала все лекарства, со всеми рекомендациями соглашалась. Кого мы только ни приглашали на консультации, что только ни делали, и всё напрасно. Последние пять дней ей было особенно тяжело, и она умерла. А я с тех пор в память о ней регулярно слушаю передачу «Встреча с песней». Хорошая передача. Жене и мне она очень нравилась. Вот почему я к вам обратился с такой просьбой.