Жизнь и необычайные приключения менеджера Володи Бойновича, или Америка 2043
Шрифт:
– Простите, вы нас не представили!
Потом встал и, не дожидаясь, пока Сантос переведёт, протянул тому руку и представился.
– Володя. А мы с вами раньше не встречались?
– Владивосток – город маленький. Может, и встречались. Шедько Андрей Андреевич, – пожал тот мою руку, – Представляю в этом городе интересы Российской Федерации.
– Понятно, – сказал я, – Как я понимаю, вы меня арестуете?
– Прежде чем ответить на твой вопрос – ответь, пожалуйста, на вопрос майора Камачо! У нас масса времени, сейчас принесут чай и печенье, так что рассказывай всё подробно и без вранья. Разговор будет записан на диктофон.
Да, быстро рассказать всю мою дурацкую историю было невозможно. Мы пили чай, я рассказывал, майор улыбался
– Удивительная история! И вот что хотелось бы узнать: а что бы вы дальше хотели делать? Уехать или остаться? На родине вас ждут проблемы с законом, а тут вы сможете принести реальную пользу. Вот и камрад Андрей не против, чтобы вы остались тут. Хотя бы временно.
– Ситуация следующая, – заговорил Шедько, – Во-первых, у тебя нет документов. Чтобы их заново оформить, надо подавать запросы, подтверждать, что ты – это ты, ехать в Мехико или Акапулько в наши консульства, ждать ответ, а потом дома ты сядешь как миленький за банальный угон минимум на пять лет, максимум – на десять.
– Ну, раз мозгов нет – значит сяду! – буркнул я.
– Есть вариант номер два, – продолжил Шедько, – Ты остаёшься тут и работаешь в мексиканской освободительной армии. На фронт тебя не погонят, не переживай. Нашему отделу нужны люди. Мы сотрудничаем с майором. Поставляем сюда технику и оборудование. Не только военную. Недавно подписан контракт на строительство нового завода ферросплавов в пригороде Тихуаны. Вся документация – на русском, её надо переводить. Идёт совместная добыча нефти на шельфе. Наши геологи помогают мексиканским и кубинским товарищам искать серебро, золото, марганец, много чего ещё. Скоро начнёт подниматься туризм. Плюс захватили американскую субмарину. Там тоже без перевода многое непонятно. Желательно, чтобы ты выучил и испанский язык. Причём – максимально быстро. Так что, пока ты будешь работать переводчиком при мне и при майоре. Но и "Кольт" свой далеко не прячь. Время лихое, стрелять тоже надо уметь. Поэтому пройдёшь курс подготовки по стрельбе и азы рукопашки. Мы делаем тебе документы на имя какого-нибудь Педро Эрнандеса, а Владимир Бойнович героически погибает в перестрелке. Конечная цель такой игры – организация нового государства на месте американской Калифорнии и Невады. А, может, и дальше двинемся, на Аризону или Орегон, это пока не решено. Я с тобой откровенничаю потому, что это уже давно ни для кого не секрет. Слепому видно, что Вашингтон потерял контроль над ситуацией, и мы лишь помогаем мексиканским товарищам вернуть земли, отобранные у их страны в середине девятнадцатого века в нарушение международного права. Кстати, помогаем не только мы. Китайские товарищи тоже активно в деле. Подтягивается Куба, Бразилия и Венесуэла. Так что, давим гидру всем миром. И у тебя есть шанс поучаствовать.
Я не верил своим ушам! Может, это шутка? Нет, с такими лицами не шутят! Думаю, эти двое даже не знают, что это за слово такое – шутка. Пока я переваривал информацию, майор что-то шепнул, и мне перевели:
– И Мария будет рада, если ты останешься! Купите домик, вас будут уважать соседи. Тут вообще очень уважительно относятся к работникам спецслужб.
– Мария – ваш работник? – спросил я.
Мне ничего не ответили, но на душе вдруг стало очень тоскливо, одиноко и обидно. Оказывается, на меня повесилась девчонка не потому, что я неотразимый мачо, а просто по приказу. Мгновение было прекрасным! Но оно прошло, и в душе появилась горечь обмана. Всё моё представление о прекрасной любви с первого взгляда было растоптано. На меня улыбался майор, и я прям видел, как он отдаёт приказ сержанту Марии, а та говорит: "Слушаюсь!". А завтра другой приказ, и она будет зависать с каким-нибудь амером или негром, пить "Мартини" у него на коленях и мурлыкать про закат, звёзды и розы. А если в номере стоит видеокамера? Наверняка стоит!
Я встал, и подошёл к окну. На дворе давно была ночь. Где-то там, в ночи, гудели корабли, автомобили освещали фарами перекрёстки, и где-то жила девушка, с которой было так хорошо, как уже не будет никогда. Было обидно до слёз, и было ощущение, что детство кончилось. Оно кончилось сегодня, двадцать восьмого сентября две тысячи сорок третьего года, в восемь вечера по местному времени. И уже не вернётся.
– Я согласен. Только документы сделайте на моё имя. Бойнович не погиб. Сколько надо – столько и буду тут работать. А как вернусь домой – пусть садят! Я прятаться не буду. И ещё вопрос: а Микола, и другие моряки – они как? Не согласны? Или тоже остаются?
– Моряки будут делать свою работу на море. Они скоро уедут. Им надо приводить в порядок свой пароходик и возить грузы. Ты, наверно, ещё не знаешь: остров Гуам перешёл под контроль Китая. Поэтому "Людмилу Иванову" освободили, как и многие другие корабли. Совбез ООН выдал санкцию на операцию по демилитаризации островов в Тихом океане. Начать решили с Гуама и Марианских островов, а то это уже была не территория США, а какой-то рассадник пиратства. Последней каплей стал захват филиппинского туристического теплохода. Под видом борьбы с терроризмом перебили две сотни народа, почти тысячу захватили, и ещё потребовали выкуп! Территориальная принадлежность островов пока решается, сейчас там действует мандат Совбеза, но реально пиратов там перевешали китайские товарищи, и там сейчас стоит их флот. Думаю, и до других островов очередь скоро дойдёт.
– До Гавайев дойдёт? – поинтересовался я.
– Это решается в Астане. Но я обязательно передам твой рассказ про Гавайи в Москву. Думаю, для МИДа это будет интересная информация. Про документы тоже надо порешать. На сегодня вопросов пока нет. Отдыхай, товарищ Бойнович. Мы с тобой свяжемся по телефону. Поэтому всегда следи, чтобы он был заряжен и при тебе. Если что-то вдруг пойдёт не так – обратись к дежурному по этажу! Он поможет. И револьвер заряди: тут у амеров могут быть свои люди. Насколько я понял, в нём осталось только два патрона? Вот, держи. Триста двадцать седьмой калибр. Четыре штуки.
Шедько вытащил из кармана четыре длинных патрона, положил около револьвера, встал, пожал мне руку, и уже на выходе из номера заметил:
– Прав был кавторанг, что не утопил вас тогда на выходе из бухты! Похлопочу, чтобы выговор с мужика сняли!
Остальные тоже попрощались. Майор, выходя последним, посмотрел от дверей на мою кровать, показал исподтишка большой палец, и прикрыл дверь. Я достал из холодильника текилу, налил полстакана, проглотил, закусил холодной котлетой, зарядил револьвер, и рухнул без сил на кровать, ещё пахнущую сладкими духами.
На другое утро я зашёл к мореманам, и с удивлением увидел, что все трезвые, свежие, и собирают чемоданы. Такие чемоданы я видел только в какой-то передаче про путешествия: огромные, с неудобной ручкой, колёсиками, и все в наклейках. Наклейки полагалось делать в местах, где побывал чемодан. Эти же чемоданы, судя по запаху краски и кожи, только что были с завода, но уже все в разноцветных нашлёпках с видами каких-то невиданных замков, башен, гор и стадионов.
– Собираемся! – объяснил старпом. – Завтра на Гуам отходит китайский теплоход. Пойдём на нём до своей "Людмилы". Её, оказывается, отбили у этих отморозков. Вот нежданная радость! Сейчас её сразу надо в док, смотреть – что с рулями. Да и внутри явно всё вверх тормашками и змеи в кубриках ползают. Ну да ничего. Рули сделаем, Микола удавов передушит – и снова в море. Надо бы только домой заскочить, своих попроведать. От тебя ничего никому не передать, вагинонеустойчивый ты наш? Ты же вроде как остаёшься?