Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина

Войнович Владимир Николаевич

– Что вы, что вы!– замахал руками задержанный.– Моя Циля такой паникер, она всегда думает самое худшее.

– Ага,– заулыбался капитан, совершенно довольный.– Значит, вы считаете, что попасть к нам – это даже хуже, чем под машину. Я вижу, вы человек очень умный, и вы нравитесь мне тем, что очень верно оцениваете обстановку. Но в таком случае вы должны согласиться, что посылать кого-нибудь к вашей супруге и обнадеживать ее, что вы скоро вернетесь, было бы преждевременно. Вы знаете, что мы не очень охотно расстаемся с нашими гостями, и, учитывая это, стоит ли понапрасну волновать старую женщину.? Это было бы в какой-то степени даже, я бы сказал, негуманно.

– Я вас понимаю,– охотно согласился старик.– Я вас очень хорошо понимаю. Мне тоже приятно видеть ваше лицо, начальник, но нам все-таки скоро придется проститься, и я вам скажу почему. Но прежде всего я попрошу вас уволить этого идиота.– Большим пальцем гость указал на стоявшего за его спиною Свинцова.

– Как вы сказали?– предвкушая большое веселье, переспросил капитан.– Вы сказали этого идиота?

– А скажите мне, кто же он есть? Вы спросите его, что он причепился ко мне на базаре? Что я такого ему сделал?

– Да в самом деле,– капитан повернул голову к подчиненному.– Свинцов, что он тебе такого сделал?

– Пущай сам скажет,– хмуро буркнул Свинцов.

– И скажу,– пригрозил задержанный.– Я все скажу, как было.

– Буду очень рад вас послушать, – искренне сказал капитан.

Он потянулся к стоявшему за его спиной сейфу, достал стопку линованной бумаги и положил на стол перед собой.

На первом листе было написано:

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА N Гр-на(нки)…

(фамилия, имя, отчество)

Год рождения…

Место рождения…

Социальное происхождение…

Национальность…

Партийность…

Образование…

Профессия…

Должность и место работы… обвиняемого(ой), подозреваемого(ой)… (нужное подчеркнуть)

в преступлениях по ст. ст. УК РСФСР…

Капитан вынул из железного стаканчика самопишущую ручку с золотым пером, подчеркнул нужное: обвиняемого – и доброжелательно посмотрел на своего визави.д – Итак?– сказал капитан.

– Вы хотите записать то, что я вам скажу?– спросил гость почти польщенно.

– Непременно,– кивнул капитан.

– Ладно, пишите,– вздохнул обвиняемый.– Я старый человек, получаю пенсию двенадцать рублей, а глаза у меня открыты и видят, где чего дают. В воскресенье утром в двадцать минут восьмого меня разбудила моя жена Циля. Записали? Она сказала: Мойша, у нас нечего есть. Ты должен пойти на базар и продать что-нибудь из вещей. А я имею профессию сапожника и у меня всегда есть немножкои кожи. Я взял старые хромовые голенища и пошел на базар. И тут ко мне подходит этот ваш идиот и спрашивает: какое я имею право спекулировать. Я ему объясняю, что спекуляция – запишите – это когда покупают дешево, а продают дорого. А я ничего не покупаю, а только продаю. Тогда он спросил, какая у меня фамилия икя ему сказал. И он взял меня за шиворот и потащил в ваше отделение. А вокруг собрался народ, и все стали говорить, что поймали шпиона. У меня есть очень хорошая профессия, и свой кусок хлеба я всегда заработаю. А если ему не понравилась моя фамилия…

– Какая фамилия?– перебил Миляга и занес ручку над протоколом.

– Моя фамилия – Сталин.

Капитан вздрогнул, но тут же не забыл улыбнуться.

– Как вы сказали?

– Вы хорошо слышали, как я сказал.

Капитан пришел в себя. Он встречал всяких сумасшедших, в том числе и страдающих манией величия. Он мигнул Свинцову, тот сделал движение рукой, и самозванец – много ли ему надо?– свалился со стула.

– О-ой!– застонал он, поднимаясь.– Ой, начальник, этот ваш идиот таки снова дерется! Вы видите, у меня из носа течет кровь. Я прошу записать это в ваш протокол.

С трудом поднявшись, он стоял перед капитаном и держался за нос, из которого действительно падали на пол большие красные капли.

– Ну ничего,– улыбнулся капитан.– Человек погорячился Но у него были основания. Он, может быть, нервный а вы его оскорбляете, называя идиотом. В его лице вы оскорбляете и те органы, которые он собой представляет. Я уже не говорю о том, что вы посмели назвать себя именем, которое всем нам слишком дорого, которое в нашей стране может носить только один человек, вы знаете, о ком я говорю.

– Ой, начальник!– покачал головой самозванец.– Зачем вы так сторого со мной говорите? Вы даже не можете себе представить, что с вами будет, когда вы посмотрите мой документ. Вы будете вместе с вашим идиотом вылизывать с пола мою кровь языком. А потом я буду приходить к вам и буду снимать штаны, и вы вместе с вашим идиотом будете целовать меня в заднее место.

Новый удар Свинцова свалил его с ног. При этом изо рта его вылетела вставная челюсть, стукнулась о косяк и раскололась надвое. Обхватив голову руками, самозванец стонал и выкрикивал что-то бессвязное.

– Свинцов,– сказал капитан,– а в самом деле, где его документы?

– Не знаю,– сказал Свинцов,– не смотрел.

– Посмотри.

Свинцов нагнулся над потерпевшим, обшарил и положил на стол капитана старый засаленный паспорт. Капитан брезгливо раскрыл паспорт, посмотрел и глазам своим не поверил.

Может быть, первый раз в жизни улыбка сползла с лица капитана. Ему показалось, что в кабинете темно, он включил настольную лампу. Буквы, четко выведенные канцелярской тушью, прыгали перед глазами Миляги, он никак не мог их сложить. Слатин, Сатлин, Салтин… Нет, все-таки Сталин. Сталин Моисей Соломонович. Неужели родственник? Капитана знобило. Он уже видел себя приставленным к стенке. Бог ты мой, что же это такое! Ведь отец Сталина, кажется, был сапожник!

– Свинцов!– сказал капитан, не слыша собственного голоса.– Выйди из кабинета!

Свинцов вышел. Но это не облегчило положения капитана. На какое-то время он просто сошел с ума и производил совершенно бессмысленную работу: то придвигал к себе какие-то бумажки, то отодвигал их. Потом схватил пресс-папье, придавил им паспорт, подул на паспорт и двумя руками осторожно подвинул его к краю стола.

А задержанный, между прочим, все еще лежал на полу.

Он лежал в прежней позе, скорчившись и держа голову руками, словно боялся, что иначе она вовсе отвалится.