Жизнь и смерть сержанта Шеломова
Шрифт:
Машина высадила солдата у ворот рембата и покатила к полку. У КПП Митя хотел спрыгнуть, но майор махнул ему: «Сиди!» Мимо проплыли офицерские модули, железный щит: «Служить в Туркестанском военном округе — почетно и ответственно». Машина подрулила к складу-палатке. Майор вылез из кабины и заглянул в кузов.
— Помоги разгрузить — тут немного.
Митя выругался про себя (надо было спрыгнуть у КПП) и взялся за мешок.
Мешки были тяжелые, килограммов по пятьдесят, и часто рвались. Он вымазался с ног до головы, да еще кладовщик, принимавший мешки внизу, обругал его.
Приближалось время обеда. По плацу в сторону столовой,
— Взвод, смирррр-на! — закричал лежащий на койке Фергана, когда Митя шагнул в палатку. — Дежурный, доклад!
На Митю налетел Мельник с облезшим от загара лицом и, приложив руку к панаме, затараторил:
— Товарищ сержант, за время моего дежурства происшествий не случилось! — И добавил шепотом: — Скомандуй «вольно».
— Вольно! — крикнул Митя, чувствуя, как улетучивается утреннее настроение.
Все, кто был в палатке, подошли к нему, пожали руку. Фергана усадил на койку, дал закурить.
— Как думаете командовать взводом, товарищ сержант? — спросил Фергана, выпуская дым Мите в лицо.
— Каким взводом? — Митя понял, что его повысили, но все равно спросил.
— Своим взводом, своим. Вы ведь у нас теперь замок. Горов старый стал, на пенсию проводили.
— Буду командовать, как Горов, — Митя и обрадовался, и огорчился. Обрадовался тому, что теперь ему будет доставаться поменьше, все-таки — заместитель командира взвода, а огорчился — на него сгрузят всю ответственность; придется командовать и получать подзатыльники от Пыряева и от начальства повыше.
Вошел Пыряев (легок на помине).
— Сидите, сидите, — подал Мите руку. — С выздоровлением. А я, честно говоря, думал, ты дольше проваляешься. Принимай у Горова взвод и работай над повышением командирского мастерства. Для начала — получите после обеда оружие и отдраите его до блеска. Завтра идем в сопровождение на Суруби с восьмой ротой. Наши «бэтээры» на охране, поэтому пойдем на чужих. Я пойду в голове колонны, а ты — замыкающим. Проведи учебу с молодежью — для них это первое сопровождение.
Митя только успевал кивать головой.
За чисткой оружия Кадчиков рассказал ему, что произошло за его отсутствие. А произошло многое. В тот день, когда его отправили в госпиталь, старики взяли Кадчикова на выносной пост вместо Мити и устроили им с Москвичом «веселую жизнь», а ночью, стоя на посту, Москвич прострелил себе руку. Его спустили вниз и отправили в госпиталь, но из госпиталя его через неделю выкинули, потому что рана была очень легкой — только мясо прострелил, и отправили в полк. А потом, когда через неделю кончился рейд, Москвича хотели отдать под трибунал, но взводный пожалел его, и теперь он в другом батальоне, рядовым. Их подбитый «бэтээр» в рембате. Оказывается, его подбили двумя гранатами, а не одной, как они думали сначала. Одна граната прожгла мост, а другая попала в днище и сожгла Коле ноги. Если бы не вторая граната… Коля написал Фергане письмо, где сообщил, что ему отрезали ноги и скоро сделают протезы. В письме он передавал привет Мите и всем остальным. Но самое главное — прислали чижиков из карантина, и они теперь летают как пчелки, но легче от этого пока что не стало.
Сопровождение выстроилось на диспетчерском пункте. Сзади, на дорожной отводке, их ждала колонна КамАЗов. После короткого инструктажа каждому бронетранспортеру было указано место в колонне. Как Пыряев и обещал, Митин «бэтээр» оказался замыкающим. Кроме него, в бронетранспортере ехало двое чижиков: Вилькин из
Митя немного побаивался. Сопровождать колонну да еще в качестве командира машины! И поэтому он обрадовался, когда перед самым отправлением на подножку бронетранспортера заскочил прапорщик восьмой роты, тот самый, что заставил Митю тащить продукты.
— Снимай шлемофон. Еду за старшего. Ваш Пыряев побоялся тебя одного отпускать.
Митя послушно залез в глубь бронетранспортера, уступив командирское место.
Колонна тронулась. Прапорщик нагнулся и прокричал, обращаясь к старикам: «Будем делать деньги?» Митин земляк радостно закивал: «Какой вопрос, товарищ прапорщик! Нам на дембель готовить надо». — «Хорошо, тогда поменяйте водилу, уберите этого чморя».
Пока колонна шла через город, они поотстали и, свернув, принялись петлять в лабиринте узких улочек. У одного из дуканов «бэтээр» остановился, и прапорщик на несколько секунд исчез внутри. Он вернулся с бутылками кока-колы и пачкой «Ричмонда».
— Поехали.
Они догнали колонну на окраине города, у арыка с большим фруктовым садом по ту сторону. Колонна стояла, и через арык уже были проложены мостки. В саду слышался мягкий стук падающих яблок. Митя, не дожидаясь указаний, приказал чижикам взять плащ-палатку и натрясти в нее яблок. Пока те возились в саду, колонна тронулась, и чижики, перебираясь через арык, выкупались по пояс, чем вызвали смех прапорщика: «Куда торопитесь? На тот свет всегда успеете».
Яблоки были кислыми. Митя обсосал одно, поминутно морщась, и выкинул.
Кабул кончился. Машины, надрываясь, полезли в горы. Вскоре отвесные черные скалы стали теснить дорогу, подгонять ее к краю пропасти, внизу которой шумела бурная река. Колонна замедлила ход. Афганские машины, микроавтобусы, «бурбахайки», прижавшись к краю, терпеливо ждали, пока проползет мимо ревущая железная цепь.
Показался туннель, похожий на открытую пасть рыбы. Одна за другой машины заныривали в темноту. «Все люки настежь, номера закрыть!» — скомандовал прапорщик. Их «бэтээр» притормозил, отрываясь от колонны, и, резко развернувшись, встал поперек дороги. Тронувшийся было с места микроавтобус резко дернулся в сторону и затормозил. Митин земляк спрыгнул с «бэтээра» и подошел к сидящим у каменного бортика афганцам. Их было четверо, средних лет, с блестками седины в бородах. При его приближении афганцы поднялись. Митин земляк что-то им сказал, они отрицательно закрутили головами, тогда он передернул затвор и полез к одному из них в карман. На землю по сыпалась мелочь, бумажный хлам. Из микроавтобуса на него смотрели испуганные глаза. Земляк заставил афганца развязать широкие штаны и сунул в них руку. Двое афганцев, воспользовавшись тем, что земляк отвлекся, обогнули каменный бортик и побежали вниз к реке. Земляк вытащил из штанов афганца толстую пачку, завернутую в тряпицу, и, подняв над головой, показал прапорщику.
Танк вынырнул из туннеля неожиданно и замер в нескольких метрах от них. Сидящий на броне лейтенант сразу все понял.
— Что ты делаешь? Отдай деньги, подонок! — закричал он. Дальше все произошло мгновенно. Пока лейтенант спрыгивал с башни, земляк бросил деньги и заскочил на подножку бронетранспортера.
— Ходу! — заорал прапорщик, и бронетранспортер, ловко разминувшись с танком, рванулся в туннель, подминая под себя жидкие кустарники обочины.
Земляк спрыгнул сверху: