Жизнь и страдания Ивана Семёнова, второклассника и второгодника
Шрифт:
– Задавит! – крикнул Паша.
– Лепешка из тебя получится! – крикнул Колька.
Иван закусил губы, чтобы зубы не стучали от страха, но не двигался.
– Машине его не объехать, – спокойно сказала Аделаида, – по обеим сторонам канавы.
– Да что нам с ним делать?! – закричал Паша.
Они с Колькой бросились к Ивану, схватили его за ноги и уволокли с дороги в канаву.
Машина промчалась мимо.
– Ты что, сумасшедший? – спросил Колька. – Не соображаешь?
– Не сумасшедший он, – сказала Аделаида, – а лодырь, каких свет не видал. Лодырь из лодырей. Готов в пыли валяться, только бы уроки не учить. Но учти, – повысила она голос, – я заставлю тебя учить уроки.
– Как бы не так, – ответил из канавы Иван. – А я виноват, что я лодырь? Такой уж я родился.
– Вруша ты. Все выдумываешь, выдумываешь. А вот кем ты вырастешь?
– Кем захочу, тем и вырасту, – Иван тяжело вздохнул. – Я, между прочим, и без тебя отличником могу быть. Если захочу.
– Я не понимаю, – сказал Колька, – ты собираешься вставать или нет? Или мы тут до утра сидеть будем?
– А мне-то что? – Иван вылез из канавы и сел. – Я лично могу хоть до утра.
– Нет, – глухо проговорила Аделаида. – Сейчас мы пойдем готовить уроки.
У Ивана внутри все похолодело.
Он вскочил.
– Чего тебе от меня надо? – заикаясь от возмущения, спросил он. – Чего ты ко мне пристала? Чего ты надо мной издеваешься? Чего ты меня бьешь? В милицию захотела?
– Напрасно ты кипятишься, – спокойно ответила Аделаида. – Я вовсе не собиралась тебя бить. Ты сам виноват.
– Я?! Сам?! Виноват?! – поразился Иван. – В чем же это я виноват – интересно мне знать! Я просил тебя сваливаться на мою голову?
– Меня просила Анна Антоновна и весь ваш класс.
– Но я-то не просил!
– А что с тобой делать? – закричал Паша, вскакивая. – Ведь ты можешь и на третий год во втором классе остаться. Это же позор! Это же безобразие!
– Идем готовить уроки, – твердо произнесла Аделаида.
– А ты его бить будешь? – шепотом спросил Алик.
– Постараюсь не бить, – ответила Аделаида. – Чего мне с ним драться? Слабенький он.
– Слабенький?! Я?! – У Ивана от возмущения кулаки сжались сами собой. – Да ты понимаешь, что ты говоришь?!
– Не кричи, – сказала Аделаида, – успокойся. Тебя по-хорошему просят: идем учить уроки. И через час ты свободен.
Иван молчал.
– Ладно! – Иван махнул рукой и весело сказал: – Идем!
Пошли.
Впереди скакал неожиданно повеселевший Иван, с него летела пыль.
За ним, как милиционер за жуликом, готовая в любой момент схватить его, шагала мрачная Аделаида.
На некотором от нее расстоянии дружной стайкой семенили ребята.
«СБЕГУ!
СБЕГУ!
СБЕГУ! – думал Иван. —
Не дам над собой издеваться. – Нашлась какая! Крокодиловская ты доченька – вот ты кто!»
– Только не вздумай сбежать, – сказала Аделаида. – Все равно поймаю.
До самой школы никто больше не сказал ни слова. Остановились у подъезда. Лица у ребят были испуганными.
– А вдруг он опять? – спросил Алик. Аделаида пожала плечами, но золотой зуб ее сверкнул, как прожектор.
– Ваня, – позвал Алик, – ты это… ну… пер-терпи… не надо.
– Конечно, не надо, – добавил Паша.
– Уговариваете? – рассердился Колька. – Как маленького? Деточка, выучи уроки? Конфеточку дам? Баю-бай, баю-бай. Ваню маленького бай!
И тут случилось неожиданное: Иван промолчал. Он даже не взглянул на Кольку. Он обдумывал коварный план избавления от Аделаиды.
– Ты не сердись, – пробормотал растерявшийся Колька. – Иди ты, выучи ты эти уроки.
– Ладно! – весело ответил Иван, подмигнул ребятам и стал подниматься по ступенькам. Следом двинулась Аделаида.
– Пер-дерутся, – прошептал Алик.
Они вошли в класс.
– Садись, – сказала Аделаида, – очень прошу тебя: садись.
Иван, ухмыляясь во весь рот, сел, собрал учебники и тетради, сложил их в портфель.
– Ты что? – Аделаида шагнула к нему, но Иван выскочил из-за парты и бросился к окну. – Опять?!
– О-опять! – крикнул Иван. – Очень тебя прошу: отстань. Хуже будет.
– Даю тебе честное пионерское, – громко проговорила Аделаида, – что я от тебя не отстану. Ни за что. Я обязана помочь тебе.
– Обязана, обязана, – передразнил Иван. – Зато я не обязан. – Привет, привет – и наших нет!
И – прыг в окно!
Тут же за ним выпрыгнула и Аделаида. С трудом устояв на ногах, она схватила Ивана за руку.
Сколько он ни пытался вырвать руку – не мог.
Ребята хохотали во все горло.
Тогда Иван совершил, пожалуй, самый ужасный поступок за свою многотрудную жизнь. Не зная, как вырваться, он укусил Аделаиду в руку.
Аделаида вскрикнула, но руки не выпустила. Тогда Иван цапнул ее во второй раз и посильнее. Затем он бросился головой вперед, чтобы боднуть Аделаиду в плечо.
А она выпустила его руку и отскочила в сторону.
Иван полетел вверх тормашками.
– Наших бьют! – крикнул Колька, но не двинулся с места.
Бедный Иван лежал на земле лицом вниз. От обиды и бессильной злости ему хотелось расплакаться.
– Предлагаю мир, – сказала Аделаида, – идем учить уроки.
«Притворюсь мертвым, – решил Иван, – пусть попрыгают. Сто раз пожалеют, что издевались над хорошим человеком. Главное, чтоб крокодилова дочь от меня отвязалась. С остальными я справлюсь. Почему же они молчат?»