Жизнь коротка... (Авторское право)
Шрифт:
— Сенатор, я выступаю от имени всех людей искусства и, — в более широком смысле…
Он скривился.
— …«от имени всего человечества». Право, миссис Мартин, увольте.
— Знаю, эту фразу вы слышали чересчур часто, да и сами произносили не редко. — Сенатор мрачно усмехнулся. — Но как раз сейчас это сущая правда. Я уверена, что, если С-896 будет принят, человечество перенесет тяжелое потрясение.
Он поднял тонкую высохшую руку и оттянул нижнюю губу.
— Теперь, уточнив вашу позицию, я смогу сэкономить
У нее словно все оборвалось внутри, но голос прозвучал холодно и спокойно:
— Не узнав даже скрытую логику в наших аргументах?
— Было бы жестоко и бессмысленно заставлять вас зря тратить время. Видите ли, я не могу вам помочь.
Она захотела закричать, но тут же яростно подавила этот порыв. «Держи себя в руках», — шептала какая-то частица разума; а другая твердила, что такой человек не бросает на ветер слов «не могу». Но он наверняка ошибается. Может быть, это начало торга…
Ни следа внутреннего смятения не отражалось на ее лице.
— Сэр, я пришла сюда не для того, чтобы предлагать сделку. Я всего лишь хотела сообщить вам лично, что наша организация собирается сделать денежное пожертвование в размере…
— Миссис Мартин, пожалуйста! Я не могу помочь вам. Независимо от размера пожертвования.
— Сэр, это весьма крупная сумма.
— Не сомневаюсь. Не имеет значения.
— Сенатор, почему?! — Она знала, что ей не следовало спрашивать.
Он нахмурился.
— Послушайте, — начала она, уже не в силах подавить отчаяния. — К черту деньги! Я не брошу своего дела, не убедившись в полной его безнадежности. Ответить — быстрейший способ выдворить меня из кабинета. Вам известно, что при мне нет записывающих устройств. Скажите!
Так же нахмурившись, он кивнул.
— Что ж. Я отказываюсь от вашего пожертвования, потому что уже принял предложение другой стороны.
Самый ужасный ее кошмар воплотился. Все кончено. Паника и напряжение исчезли, сменившись скорбью столь великой, что сердце ее чуть не остановилось.
Слишком поздно! О боже, я опоздала!
— …чувствуете, миссис Мартин? — говорил старик, и искреннее участие звучало в его голосе.
Она призвала на помощь все свое самообладание.
— Хорошо, сэр, спасибо. Благодарю вас за прямой ответ. — Она встала и разгладила юбку. — И за…
— Миссис Мартин.
— …любезное гостепр… Да?
— Поделитесь вашими соображениями. Почему я не должен поддерживать С-896?
Она моргнула.
— Вы только что сказали, что это жестоко и бессмысленно.
— Подай я вам хоть малейшую надежду — да. Впрочем, если у вас нет времени, я не буду настаивать. Но мне интересно.
— Праздное любопытство?
Он, казалось, выпрямился еще больше.
— Миссис
Дороти на миг задумалась.
— Если я сумею убедить вас, вы меня не поблагодарите.
— Знаю. Я видел выражение вашего лица минуту назад и… Оно напомнило мне одну ночь, много лет назад. Ночь смерти матери. Если ваша скорбь столь же велика… Садитесь.
Она села.
— Скажите, что ужасного в том, что законы, охраняющие авторское право, будут изменены в соответствии с действительностью современной жизни? Обычно я стараюсь выслушать обе стороны перед тем, как принять пожертвование, — но тут дело казалось настолько простым…
— Сенатор, этот проект — кошмарное бедствие для всех творческих людей на Земле и за ее пределами.
— О каком бедствии вы говорите?
— О самой тяжелой психической травме в истории человечества.
Он обвел ее пристальным взглядом и снова нахмурился.
— В ваших материалах нет и намека на подобную возможность.
— Это бы только ускорило потрясение. Сейчас даже в нашей организации лишь горстка людей знает правду. Я делюсь с вами, потому что вы попросили и потому что убеждена, что наш разговор никто не записывает, кроме вас. Готова поспорить, что вы сотрете запись.
— Ну-ну, — с сомнением произнес сенатор. — Дайте-ка я устроюсь поудобнее. — Он опустил спинку кресла и потер затекшие ноги. Его глаза были закрыты. — Продолжайте.
— Вы знаете, сколько лет искусству, сенатор?
— Я полагаю, оно ровесник человека.
— Можно указать более конкретно; скажем, около пятнадцати с половиной тысяч лет. Таков возраст самого древнего произведения искусства, сохранившегося до наших дней, — наскальной живописи в пещере Ласко. Несомненно, эти же художники пели, танцевали и слагали былины, но песни, танцы и былины оставались только в памяти. Наверное, именно сказатели следующими научились сохранять свое искусство. Бесчисленные поколения пройдут с тех пор, прежде чем появится надежный способ нотной записи. И лишь в последние столетия нашли способы хоть как-то запечатлеть свое мастерство танцоры.
Появилась письменность. Человеческая память, хранившая события нескольких предыдущих поколений, стала регистрировать все. Но поддержание всеобъемлющей памяти требовало громадных усилий, а дикари, войны и стихийные бедствия легко уничтожали рукописные документы. Очевидным решением был печатный пресс — размножить такое количество экземпляров, чтобы хоть некоторые пережили любую катастрофу.
Но вместе с печатным прессом родилась новая идея. Искусство внезапно вышло на массовый рынок и стало приносить доход. Писатели решили, что право копировать их работу должно принадлежать им.