Жизнь коротка
Шрифт:
— Вы никогда не слышали выражения «одна из миллиона»?
— Ну и что?
— Если ваша девушка — одна из миллиона, значит, в городе с десятимиллионным населением должно быть еще девять таких.
— Не обязательно.
— Верно, не обязательно. Однако шанс есть — и это все, что нужно Джонни. Он надеется найти копию Симы Морган.
— Нелепо!
— Но это единственное, что заставляет его жить: безумная вера в то, что рано или поздно он попадет туда, откуда сорвала его смерть невесты десять лет назад.
— Чушь!
— Не для Джонни. Он все еще любит.
— Невозможно.
— Если бы вы могли понять… — грустно произнес Альчесте. — Он ищет… ищет. Он встречает девушку за девушкой. Надеется, заговаривает, испытывает. Копия Симы должна повести себя так, как Сима, какой она была, а вернее, какой он помнит ее. «Сима?» — спрашивает себя Джонни. «Нет», — отвечает он и уходит. Мне очень больно за него. Мы обязаны ему помочь.
— Ни в коем случае, — отрезал Фишер.
— Мы должны помочь ему найти свою Симу. Мы должны заставить Джонни поверить, что это его девушка. Помочь ему снова полюбить.
— Ни в коем случае, — повторил Фишер.
— Почему?!
— Потому что, найдя свою девушку, он излечится. Исчезнет великий Джон Стрэпп, принимающий Решения. Он вновь превратится в ничтожество — в простого влюбленного.
— Вы думаете, ему хочется быть великим? Ему хочется быть счастливым.
— Все хотят быть счастливыми, — прорычал Фишер. — Одного желания мало. Стрэппу живется не хуже любого другого; но он гораздо богаче. Мы будем поддерживать статус-кво.
— Вы хотите сказать, вы гораздо богаче?
— Мы будем поддерживать статус-кво, — отчеканил Фишер. Его глаза холодно изучали Альчесте. — Я думаю, контракт мы расторгнем. Ваши услуги больше не требуются.
— Мы расторгли контракт, когда я вернул чек. Сейчас вы разговариваете с другом Джонни.
— Мне очень жаль, мистер Альчесте, но у Стрэппа впредь не будет времени на друзей. Я дам вам знать, когда он освободится в следующем году.
— Вы ничего не добьетесь. Я буду встречаться с Джонни, когда и где пожелаю.
— Хотите, чтобы он оставался вашим другом? — Фишер неприятно улыбнулся. — Тогда извольте встречаться с ним, когда и где пожелаю я. Иначе Стрэппу попадется на глаза наш контракт. Я вовсе не порвал его — я вообще ничего не выбрасываю. Как вы думаете, долго ли после этого Стрэпп будет верить в вашу дружбу?
Альчесте сжал кулаки, Фишер задержал дыхание. На миг их взгляды встретились. Затем Альчесте отвернулся.
— Бедный Джонни, — пробормотал он. — Я попрощаюсь с ним. Известите меня, когда наконец вы позволите нам встретиться.
Он прошел в спальню, где Стрэпп только что очнулся от припадка, как всегда, ничего не помня. Альчесте присел на край постели.
— Привет, старина Джонни.
— Привет, Фрэнки. — Стрэпп улыбнулся. — Что случилось после обезьяньих боев? Я был слегка под градусом.
— Ха, да ты просто набрался! — Альчесте хлопнул Стрэппа по плечу. — Старина, мне надо вернуться к работе. Ты же знаешь, у меня контракт — три фильма в год. Я вылетаю сегодня.
— Слушай, пошли ты к черту эти съемки. Становись моим партнером. Я велю Фишеру подготовить соглашение.
— Может быть, позже, Джонни. Сейчас я связан контрактом. Держи нос кверху, скоро увидимся!
— Держу, — тоскливо отозвался Стрэпп.
За порогом спальни, как сторожевой пес, ждал Фишер. Альчесте с отвращением посмотрел на него.
— В спорте я твердо усвоил одно правило, — медленно произнес он. — Все определяет последний раунд. Этот я вам проиграл, но он не последний.
И уже на выходе Альчесте сказал очень тихо, обращаясь к себе:
— Я хочу, чтобы он был счастлив. Я хочу, чтобы все были счастливы. По-моему, каждый человек может быть счастлив, стоит только протянуть ему руку.
Вот почему у Фрэнка Альчесте было много друзей.
Итак, штат Стрэппа вернулся к своему занятию, увеличив нагрузку до двух Решений в неделю. Они знали, почему надо следить за Стрэппом. Они знали, почему надо сторониться Крюгеров. Их подопечный был несчастным, истеричным, почти сумасшедшим — пустяки! Сходная цена за один процент всего мира.
Но Фрэнк Альчесте придерживался иного мнения. Он посетил денебские лаборатории корпорации «Бракстон» и там имел беседу с неким Э. Т. А. Голандом, гением, открывшим новый метод создания жизни. Эрнст Теодор Амадей Голанд был невысоким, толстеньким и очень бодрым человеком.
— Ну да, конечно! — вскричал он, когда наконец понял, чего от него хотят. — Прекрасная и правильная идея! Как я сам не догадался?.. Не вижу никаких трудностей. — Биохимик задумался. — Кроме денег.
— Вы можете воссоздать девушку, умершую десять лет назад?
— Нет ничего проще — если будут деньги.
— И она будет так же выглядеть? Так же поступать? Будет такой же?
— Да.
— Как вы это сделаете?
— А? Очень просто. Мы имеем два источника. Первый — Главный архив на Центавре. По запросу с приложением чека они высылают психическую матрицу. Я дам запрос.
— А я приложу чек. Второй?
— Второй: современная погребальная процедура… Девушка не кремирована?
— Нет.
— Ну и отлично. Из ее останков и психической матрицы мы воссоздаем личность по формуле: сигма равняется квадратному корню из минус… Словом, не вижу никаких трудностей, кроме денег.
— Я даю деньги, — сказал Фрэнк Альчесте. — Вы делаете остальное.
Во имя друга Альчесте собрал баснословную сумму и отправил запрос на полную психическую матрицу покойной Симы Морган. Когда матрица прибыла, Альчесте вернулся на Землю, в город под названием Берлин, и подкупил некоего Эйгенблика, который разрыл могилу, вытащил гроб, где, казалось, спала черноволосая девушка, и передал его Альчесте. Самыми хитроумными путями и способами Альчесте доставил гроб через четыре таможенных барьера на Денеб.