Жизнь моя за песню продана (сборник)

Есенин Сергей Александрович

* * *

Клен ты мой опавший, клен заледенелый,Что стоишь нагнувшись под метелью белой?Или что увидел? Или что услышал?Словно за деревню погулять ты вышел.И, как пьяный сторож, выйдя на дорогу,Утонул в сугробе, приморозил ногу.Ах, и сам я нынче чтой-то стал нестойкий,Не дойду до дома с дружеской попойки.Там вон встретил вербу, там сосну приметил,Распевал им песни под метель о лете.Сам себе казался я таким же кленом,Только не опавшим, а вовсю зеленым.И, утратив скромность, одуревши в доску,Как жену чужую, обнимал березку.28 ноября 1925

* * *

Какая ночь! Я не могу…Не спится мне. Такая лунность!Еще как будто берегуВ душе утраченную юность.Подруга охладевших лет,Не называй игру любовью.Пусть лучше этот лунный светКо мне струится к изголовью.Пусть искаженные чертыОн обрисовывает смело, —Ведь разлюбить не сможешь ты,Как полюбить ты не сумела.Любить лишь можно только раз.Вот оттого ты мне чужая,Что липы тщетно манят нас,В сугробы ноги погружая.Ведь знаю я и знаешь ты,Что в этот отсвет лунный, синийНа этих липах не цветы —На этих липах снег да иней.Что отлюбили мы давно,Ты – не меня, а я – другую,И нам обоим все равноИграть в любовь недорогую.Но все ж ласкай и обнимайВ лукавой страсти поцелуя,Пусть сердцу вечно снится майИ та, что навсегда люблю я.30 ноября 1925

* * *

Не

гляди на меня с упреком,Я презренья к тебе не таю,Но люблю я твой взор с поволокойИ лукавую кротость твою.Да, ты кажешься мне распростертой,И, пожалуй, увидеть я рад,Как лиса, притворившись мертвой,Ловит воронов и воронят.Ну и что же, лови, я не струшу,Только как бы твой пыл не погас,На мою охладевшую душуНатыкались такие не раз.Не тебя я люблю, дорогая,Ты – лишь отзвук, лишь только тень.Мне в лице твоем снится другая,У которой глаза – голубень.Пусть она и не выглядит кроткойИ, пожалуй, на вид холодна,Но она величавой походкойВсколыхнула мне душу до дна.Вот такую едва ль отуманишь,И не хочешь пойти, да пойдешь,Ну, а ты даже в сердце не вранишьНапоенную ласкою ложь.Но и все же, тебя презирая,Я смущенно откроюсь навек:Если б не было ада и рая,Их бы выдумал сам человек.1 декабря 1925

* * *

Ты меня не любишь, не жалеешь,Разве я немного не красив?Не смотря в лицо, от страсти млеешь,Мне на плечи руки опустив.Молодая, с чувственным оскалом,Я с тобой не нежен и не груб.Расскажи мне, скольких ты ласкала?Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?Знаю я – они прошли, как тени,Не коснувшись твоего огня,Многим ты садилась на колени,А теперь сидишь вот у меня.Пусть твои полузакрыты очи,И ты думаешь о ком-нибудь другом,Я ведь сам люблю тебя не очень,Утопая в дальнем дорогом.Этот пыл не называй судьбою,Легкодумна вспыльчивая связь, —Как случайно встретился с тобою,Улыбнусь, спокойно разойдясь.Да и ты пойдешь своей дорогойРаспылять безрадостные дни,Только нецелованных не трогай,Только негоревших не мани.И когда с другим по переулкуТы пройдешь, болтая про любовь,Может быть, я выйду на прогулку,И с тобою встретимся мы вновь.Отвернув к другому ближе плечиИ немного наклонившись вниз,Ты мне скажешь тихо: «Добрый вечер…»Я отвечу: «Добрый вечер, miss».И ничто души не потревожит,И ничто ее не бросит в дрожь, —Кто любил, уж тот любить не может,Кто сгорел, того не подожжешь.4 декабря 1925

* * *

Может, поздно, может, слишком рано,И о чем не думал много лет,Походить я стал на Дон-Жуана,Как заправский ветреный поэт.Что случилось? Что со мною сталось?Каждый день я у других колен.Каждый день к себе теряю жалость,Не смиряясь с горечью измен.Я всегда хотел, чтоб сердце меньшеБилось в чувствах нежных и простых,Что ж ищу в очах я этих женщин —Легкодумных, лживых и пустых?Удержи меня, мое презренье,Я всегда отмечен был тобой.На душе холодное кипеньеИ сирени шелест голубой.На душе – лимонный свет заката,И все то же слышно сквозь туман, —За свободу в чувствах есть расплата,Принимай же вызов, Дон-Жуан!И, спокойно вызов принимая,Вижу я, что мне одно и то ж —Чтить метель за синий цветень мая,Звать любовью чувственную дрожь.Так случилось, так со мною сталось,И с того у многих я колен,Чтобы вечно счастье улыбалось,Не смиряясь с горечью измен.13 декабря 1925

* * *

«При рождении большого поэта вслед за традиционными феями, несущими поэтовы дары, приходит одна, последняя, редкая гостья; она ничего не дает, а что-то уносит, не разверзает пелену, а завязывает глухо узел жизни – это дар трагедии. И странно и страшно думать, что кудрявый беленький паренек, которому жить да жить, добро наживать, – испытал это ночное посещение».

Илья Эренбург

* * *

До свиданья, друг мой, до свиданья.Милый мой, ты у меня в груди.Предназначенное расставаньеОбещает встречу впереди.До свиданья, друг мой, без руки, без слова,Не грусти и не печаль бровей, —В этой жизни умирать не ново,Но и жить, конечно, не новей.1925

Осужден я на каторге чувств вертеть жернова поэм

«“Инония” была лебединой песней Есенина, как поэта революции и чаемой новой правды. Заблуждался он или нет, сходились или не сходились в его писаниях логические концы с концами, худо ли, хорошо ли, – как ни судить, а несомненно, что Есенин высказывал, «выпевал» многое из того, что носилось в тогдашнем катастрофическом воздухе. В этом смысле, если угодно, он действительно был «пророком». Пророком своих и чужих заблуждений, несбывшихся упований, ошибок, – но пророком. С «Инонией» он высказался весь, до конца. После нее ему, в сущности, сказать было нечего. Слово было за событиями. Инония реальная должна была настать – или не настать. По меньшей мере, Россия должна была к ней двинуться – или не двинуться».

Владислав Ходасевич

В начале 1918 года я твердо почувствовал, что связь со старым миром порвана, и написал поэму «Инония», на которую было много резких нападок и из-за которой за мной утвердилась кличка хулигана.

Есенин. О себе (черновик)

Инония

Пророку Иеремии

1

Не устрашуся гибели,Ни копий, ни стрел дождей, —Так говорит по БиблииПророк Есенин Сергей.Время мое приспело,Не страшен мне лязг кнута.Тело, Христово тело,Выплевываю изо рта.Не хочу восприять спасенияЧерез муки его и крест:Я иное постиг учениеПрободающих вечность звезд.Я иное узрел пришествие —Где не пляшет над правдой смерть.Как овцу от поганой шерсти, яОстригу голубую твердь.Подыму свои руки к месяцу,Раскушу его, как орех,Не хочу я небес без лестницы,Не хочу, чтобы падал снег.Не хочу, чтоб умело хмуритьсяНа озерах зари лицо.Я сегодня снесся, как курица,Золотым словесным яйцом.Я сегодня рукой упругоюГотов повернуть весь мир…Грозовой расплескались вьюгоюОт плечей моих восемь крыл.

2

Лай колоколов над Русью грозный —Это плачут стены Кремля.Ныне на пики звездныеВздыбливаю тебя, земля!Протянусь до незримого города,Млечный прокушу покров.Даже Богу я выщиплю бородуОскалом моих зубов.Ухвачу его за гриву белуюИ скажу ему голосом вьюг:Я иным тебя, Господи, сделаю,Чтобы зрел мой словесный луг!Проклинаю я дыхание КитежаИ все лощины его дорог.Я хочу, чтоб на бездонном вытяжеМы воздвигли себе чертог.Языком вылижу на иконах яЛики мучеников и святых.Обещаю вам град Инонию,Где живет Божество живых!Плачь и рыдай, Московия!Новый пришел Индикоплов.Все молитвы в твоем часослове яПроклюю моим клювом слов.Уведу твой народ от упования,Дам ему веру и мощь,Чтобы плугом он в зори ранниеРаспахивал с солнцем нощь.Чтобы поле его словесноеВыращало ульями злак,Чтобы зерна под крышей небесноюОзлащали, как пчелы, мрак.Проклинаю тебя я, Радонеж,Твои пятки и все следы!Ты огня золотого залежиРазрыхлял киркою воды.Стая туч твоих, по-волчьи лающих,Словно стая злющих волков,Всех зовущих и всех дерзающихПрободала копьем клыков.Твое солнце когтистыми лапамиПрокогтялось в душу, как нож.На реках вавилонских мы плакали,И кровавый мочил нас дождь.Ныне ж бури воловьим голосомЯ кричу, сняв с Христа штаны:Мойте руки свои и волосыИз лоханки второй луны.Говорю вам – вы все погибнете,Всех задушит вас веры мох.По-иному над нашей выгибьюВспух незримой коровой Бог.И напрасно в пещеры селятсяТе, кому ненавистен рев.Все равно – он иным отелитсяСолнцем в наш русский кров.Все равно – он спалит телением,Что ковало реке брега.Разгвоздят мировое кипениеЗолотые его рога.Новый сойдет ОлимпийНачертать его новый лик.Говорю вам – весь воздух выпьюИ кометой вытяну язык.До Египта раскорячу ноги,Раскую с вас подковы мук…В оба полюса снежнорогиеВопьюся клещами рук.Коленом придавлю экваторИ под бури и вихря плачПополам нашу землю-матерьРазломлю, как златой калач.И в провал, отененный

бездною,Чтобы мир весь слышал тот треск,Я главу свою власозвезднуюПросуну, как солнечный блеск.И четыре солнца из облачья,Как четыре бочки с горы,Золотые рассыпав обручи,Скатясь, всколыхнут миры.

3

И тебе говорю, Америка,Отколотая половина земли, —Страшись по морям безверияЖелезные пускать корабли!Не отягивай чугунной радугойНив и гранитом – рек.Только водью свободной ЛадогиПросверлит бытие человек!Не вбивай руками синимиВ пустошь потолок небес:Не построить шляпками гвоздинымиСияние далеких звезд.Не залить огневого броженияЛавой стальной руды.Нового вознесенияЯ оставлю на земле следы.Пятками с облаков свесюсь,Прокопытю тучи, как лось;Колесами солнце и месяцНадену на земную ось.Говорю тебе – не пой молебствияПроволочным твоим лучам.Не осветят они пришествия,Бегущего овцой по горам!Сыщется в тебе стрелок ещеПустить в его грудь стрелу.Словно полымя, с белой шерсти егоБрызнет теплая кровь во мглу.Звездами золотые копытцаСкатятся, взбороздив ночь.И опять замелькает спицамиНад чулком ее черным дождь.Возгремлю я тогда колесамиСолнца и луны, как гром;Как пожар, размечу волосьяИ лицо закрою крылом.За уши встряхну я горы,Копьями вытяну ковыль.Все тыны твои, все заборыГорстью смету, как пыль.И вспашу я черные щекиНив твоих новой сохой;Золотой пролетит сорокойУрожай над твоей страной.Новый он сбросит жителямКрыл колосистых звон.И, как жерди златые, вытянетСолнце лучи на дол.Новые вырастут сосныНа ладонях твоих полей.И, как белки, желтые вёсныБудут прыгать по сучьям дней.Синие забрезжут реки,Просверлив все преграды глыб.И заря, опуская веки,Будет звездных ловить в них рыб.Говорю тебе – будет время,Отплещут уста громов;Прободят голубое темяКолосья твоих хлебов.И над миром с незримой лестницы,Оглашая поля и луг,Проклевавшись из сердца месяца,Кукарекнув, взлетит петух.

4

По тучам иду, как по ниве, я,Свесясь головою вниз.Слышу плеск голубого ливняИ светил тонкоклювых свист.В синих отражаюсь затонахДалеких моих озер.Вижу тебя, Инония,С золотыми шапками гор.Вижу нивы твои и хаты,На крылечке старушку мать;Пальцами луч закатаСтарается она поймать.Прищемит его у окошка,Схватит на своем горбе, —А солнышко, словно кошка,Тянет клубок к себе.И тихо под шепот речки,Прибрежному эху в подол,Каплями незримой свечкиКапает песня с гор:«Слава в вышних БогуИ на земле мир!Месяц синим рогомТучи прободил.Кто-то вывел гусяИз яйца звезды —Светлого ИсусаПроклевать следы.Кто-то с новой верой,Без креста и мук,Натянул на небеРадугу, как лук.Радуйся, Сионе,Проливай свой свет!Новый в небосклонеВызрел Назарет.Новый на кобылеЕдет к миру Спас.Наша вера – в силе.Наша правда – в нас!»Январь 1918

Пантократор

1

Славь, мой стих, кто ревет и бесится,Кто хоронит тоску в плече,Лошадиную морду месяцаСхватить за узду лучей.Тысчи лет те же звезды славятся,Тем же медом струится плоть.Не молиться тебе, а лаятьсяНаучил ты меня, Господь.За седины твои кудрявые,За копейки с златых осинЯ кричу тебе: «К черту старое!»,Непокорный, разбойный сын.И за эти щедроты теплые,Что сочишь ты дождями в муть,О, какими, какими метламиЭто солнце с небес стряхнуть?

2

Там, за млечными холмами,Средь небесных тополей,Опрокинулся над намиСреброструйный Водолей.Он Медведицей с лазури —Как из бочки черпаком.В небо вспрыгнувшая буряСела месяцу верхом.В вихре снится сонм умерших,Молоко дымящий сад,Вижу, дед мой тянет вершейСолнце с полдня на закат.Отче, отче, ты ли внукаУслыхал в сей скорбный срок?Знать, недаром в сердце мукалИздыхающий телок.

3

Кружися, кружися, кружися,Чекань твоих дней серебро!Я понял, что солнце из выси —В колодезь златое ведро.С земли на незримую сушуОтчалить и мне суждено.Я сам положу мою душуНа это горящее дно.Но знаю – другими очамиУмершие чуют живых.О, дай нам с земными ключамиПредстать у ворот золотых.Дай с нашей овсяною волейЗасовы чугунные сбить,С разбега по ровному полюЗаре на закорки вскочить.

4

Сойди, явись нам, красный конь!Впрягись в земли оглобли.Нам горьким стало молокоПод этой ветхой кровлей.Пролей, пролей нам над водойТвое глухое ржаньеИ колокольчиком-звездойХолодное сиянье.Мы радугу тебе – дугой,Полярный круг – на сбрую.О, вывези наш шар земнойНа колею иную.Хвостом земле ты прицепись,С зари отчалься гривой.За эти тучи, эту высьСкачи к стране счастливой.И пусть они, те, кто во мглеНас пьют лампадой в небе,Увидят со своих полей,Что мы к ним в гости едем.<1919>

Кобыльи корабли

1

Если волк на звезду завыл,Значит, небо тучами изглодано.Рваные животы кобыл,Черные паруса воронов.Не просунет когтей лазурьИз пургового кашля-смрада;Облетает под ржанье бурьЧерепов златохвойный сад.Слышите ль? Слышите звонкий стук?Это грабли зари по пущам.Веслами отрубленных рукВы гребетесь в страну грядущего.Плывите, плывите в высь!Лейте с радуги крик вороний!Скоро белое дерево сронитГоловы моей желтый лист.

2

Поле, поле, кого ты зовешь?Или снится мне сон веселый —Синей конницей скачет рожь,Обгоняя леса и села?Нет, не рожь! Скачет по полю стужа,Окна выбиты, настежь двери.Даже солнце мерзнет, как лужа,Которую напрудил мерин.Кто это? Русь моя, кто ты? Кто?Чей черпак в снегов твоих накипь?На дорогах голодным ртомСосут край зари собаки.Им не нужно бежать в «туда»,Здесь, с людьми бы теплей ужиться.Бог ребенка волчице дал,Человек съел дитя волчицы.

3

О, кого же, кого же петьВ этом бешеном зареве трупов?Посмотрите: у женщин третийВылупляется глаз из пупа.Вот он! Вылез, глядит луной,Не увидит ли помясистей кости.Видно, в смех над самим собойПел я песнь о чудесной гостье.Где же те? Где еще одиннадцать,Что светильники сисек жгут?Если хочешь, поэт, жениться,Так женись на овце в хлеву.Причащайся соломой и шерстью,Тепли песней словесный воск.Злой октябрь осыпает перстниС коричневых рук берез.

4

Звери, звери, приидите ко мне,В чашки рук моих злобу выплакать!Не пора ль перестать лунеВ небесах облака лакать?Сестры-суки и братья-кобели,Я, как вы, у людей в загоне.Не нужны мне кобыл кораблиИ паруса вороньи.Если голод с разрушенных стенВцепится в мои волоса, —Половину ноги моей сам съем,Половину отдам вам высасывать.Никуда не пойду с людьми,Лучше вместе издохнуть с вами,Чем с любимой поднять землиВ сумасшедшего ближнего камень.

5

Буду петь, буду петь, буду петь!Не обижу ни козы, ни зайца.Если можно о чем скорбеть,Значит, можно чему улыбаться.Все мы яблоко радости носим,И разбойный нам близок свист.Срежет мудрый садовник осеньГоловы моей желтый лист.В сад зари лишь одна стезя,Сгложет рощи октябрьский ветр.Все познать, ничего не взятьПришел в этот мир поэт.Он пришел целовать коров,Слушать сердцем овсяный хруст.Глубже, глубже, серпы стихов!Сыпь черемухой, солнце-куст!<Сентябрь 1919>