Жизнь на продажу
Шрифт:
Пятьдесят тысяч лежали в нагрудном кармане нетронутыми, поскольку Ханио не оставляла мысль, что деньги придется вернуть.
Интересно, когда теперь заглянет этот старикашка?
Пока он не объявился и не произведен расчет, покупателем жизни Ханио считается этот старик, и листок с надписью: «ПРОДАНО» – на двери лучше оставить.
В ту ночь Ханио спал как убитый. На следующее утро он услышал в коридоре шаги. Кто-то остановился у его двери, но, очевидно увидев объявление, решил не стучать и удалился. Ханио вдруг подумал, а не по его ли душу приходил
Весь следующий день Ханио прождал старичка. Просто сгорал в ожидании его появления и сам удивлялся своему нетерпению. Хотелось увидеть его поскорее и как-то разобраться, что там с его жизнью. Раз уж купил, надо все-таки серьезнее относиться к своей покупке. И Ханио целый день просидел дома, опасаясь куда-то отлучиться, – вдруг старичок придет в его отсутствие.
Зимнее солнце зашло. Консьерж дома, где жил Ханио, имел обыкновение разносить жильцам вечерние газеты, подсовывая их под дверь с наступлением темноты.
Ханио развернул «вечерку» и с удивлением обнаружил на третьей странице большую фотографию Рурико и заголовок:
Под заголовком следовал претендующий на сенсацию текст:
8
5
Река, протекающая по территории столичной префектуры и впадающая в Токийский залив.
Известие о смерти Рурико лишило Ханио дара речи. И надо же было так случиться, что именно в этот момент появился тот самый старик.
Он не вошел, а прямо-таки влетел в комнату, прошелся по ней пританцовывая.
– Вот это да! Как же это вы умудрились? Вот это работа! И живым остались! Ну, вы мастер, скажу я вам! Спасибо! Удружили так удружили.
Взбешенный, Ханио схватил посетителя за грудки:
– Немедленно убирайтесь отсюда! Вот ваши пятьдесят тысяч, – говорил он, запихивая деньги в карман старика. – Вы на них мою жизнь купили, но я остался жив и ничего вам не должен.
– Эй, погодите! Расскажите сначала, что произошло, а потом будем решать, что да как, – возмутился старик, беспорядочно двигая руками и ногами и хватаясь за дверную ручку. Он говорил так громко, что Ханио испугался, как бы не услышали другие жильцы. Наконец незваный гость отпустил ручку и уселся прямо на пол, громко дыша и издавая сквозь зубы свое фирменное шипение. Посидел так, потом подполз к стулу и взгромоздился на него, вернув себе достоинство.
– Не надо грубить, молодой человек. Особенно старшим.
Тут старик заметил торчащие из кармана деньги, с негодованием выхватил их и положил в пепельницу. Ханио наблюдал за ним с интересом, гадая, не задумал ли он сжечь деньги. Делать этого старик, однако, не собирался. Скомканные банкноты распрямлялись в пепельнице, напоминая грязноватый букетик распустившихся искусственных цветов.
– Понимаете, чему я так радуюсь? Вы молоды и все же можете себе представить, как мучила и глубоко презирала меня Рурико. Она заслужила смерть, получила по заслугам. Так переспать-то с ней получилось?
Ханио почувствовал, как кровь приливает к лицу, и отвел взгляд.
– Ну как? Верно я говорил? Переспали, значит? Ну и как впечатления? Она особенная, правда? Стоит с ней переспать, как начинаешь ее ненавидеть. Потому что после нее другие женщины имеют бледный вид… Должен честно сказать: в моем возрасте она уже была мне не по зубам. И когда я это понял, что еще оставалось? Только убить ее.
– Довольно узколобая логика. Получается, это вы ее убили?
– Ну уж! Что за глупые шутки? Если бы я сам мог это сделать, стал бы к вам обращаться? Убил ее…
– Значит, это убийство?
– А что же еще?
– Мне всегда казалось, что все в мире происходит в результате цепи случайностей. Никак не могу избавиться от этой мысли. Завтра еще раз схожу туда, в тот дом…
– И не вздумайте! Наверняка полиция там топчется. Хотите, чтобы они вас там оприходовали? Категорически не советую.
– Может, вы и правы.
Действительно, что толку туда идти, подумал Ханио. Какой смысл смотреть на опустевшую комнату, где больше не присутствует мягкое, гибкое тело Рурико. Только пистолет, должно быть, по-прежнему морозится в холодильнике.
– Но вот что странно… – Ханио немного успокоился, и ему вдруг захотелось поделиться со стариком тем, что с ним произошло.
Тот слушал его, посвистывая сквозь зубы, и, сам того не подозревая, выдавал пижонские привычки, оставшиеся у него с юности, – нервно теребил узел на галстуке покрытой пигментными пятнами рукой, приглаживал оставшиеся на голове редкие волосики. Он перевел взгляд на окно, и его внимание привлекла жухлая ива, торчавшая между соседними домами и освещенная падавшим из окон светом. Ветви дерева колыхались под порывами холодного ветра. Старик, казалось, перебирал в памяти пережитые воспоминания – печальные и приятные.
– Как получилось, что он меня не убил? Вот что странно, – сказал Ханио. – Ведь я могу быть свидетелем.
– Разве непонятно? Этот человек твердо решил убить Рурико. А вы оказались у него на пути. Ясно же. Скорее всего, она из него все соки выпила и он с ней ничего больше не мог. Убей он вас обоих – получилось бы, что вы вместе с Рурико отправились в иной мир, где достать вас невозможно. Поэтому он и убил ее одну, совершенно осознанно. Чтобы Рурико принадлежала только ему. И твои действия только укрепили его в этом намерении.