Жизнь на старой римской дороге
Шрифт:
Каждое утро, перед тем как идти в мастерскую, Тории просил Турвантан:
— Тетушка Турик, не давай моему ягненку поднимать ничего тяжелого, хорошо?
— Будь спокоен, дорогой, не разрешу.
Анжела, сидя в середине июля в своем маленьком садике возле голубых цветов, которые она сама посадила, шила маленькие рубашонки для своего будущего малыша, который шевелился уже у нее под сердцем, и улыбалась голубыми глазами. Жизнь для нее была полна аромата цветов.
А Макинцян
Ваан Тотовенц
Имя талантливого армянского
«Душа моя запела, словно светлое, чистое, ясное утро», — писал Тотовенц в 1920 году в Париже, когда до него дошла весть о победе Советской власти в Армении.
В 1922 году писатель возвращается на родину и активно включается в строительство новой, социалистической культуры.
Безоговорочное приятие социалистической родины не было чем-то неожиданным для Тотовенца, а явилось следствием демократической направленности его творчества, постоянного внимания ко всяким проявлениям социальной несправедливости и критического отношения к капиталистическому миропорядку.
Родился Ваан Тотовенц в 1894 году в Западной Армении, в местечке Мезре, близ Харберда, в семье зажиточного помещика. Начальное образование получил в местной школе, учителями его были видные армянские писатели-демократы Р. Зардарян и О. Тлкатенци, несомненно сыгравшие немалую роль в формировании его литературных вкусов.
В 1908 году для продолжения образования Тотовенц отправляется в Константинополь. К этому времени относится первая проба пера — прозаический сборник под названием «Развалина». Но задерживается здесь будущий писатель недолго. Чужие страны, дальние берега манят любознательного, жаждущего знаний и впечатлений юношу. И вот он в Греции, затем в Италии, во Франции и, наконец, в Нью-Йорке. С 1912 года Тотовенц — студент университета в городе Висконсине, где слушает лекции сразу на нескольких факультетах: историческом, литературном и философском.
А тем временем в родных краях писателя назревают кровавые события: султанская деспотия готовит одну из страшных акций своей человеконенавистнической политики… Потоки крови скоро зальют родной Тотовенцу Харберд, он потеряет близких, отчий дом. Все, что совсем недавно было реальной действительностью, станет лишь воспоминанием, которое позже возмужавший писатель воскресит в автобиографической повести «Жизнь на старой римской дороге».
Пока же, в чужом, далеком городе, чтобы иметь кров над головой и возможность продолжать занятия в университете, он за гроши работает простым чернорабочим. «Америка спустила меня с заоблачных высот на землю, в Америке я увидел дно жизни», — писал он впоследствии об этих годах.
Неизвестно, что сыграло большую роль в формировании Ваана Тотовенца как писателя — блестящее знание английской и французской литератур и вообще широкое образование или «университеты» жизни, с неумолимой суровостью раскрывшие перед ним весь трагизм действительности и научившие острокритическому ее восприятию. Писатель запечатлел свое сочувствие к демократическим низам американского общества и заклеймил его «хозяев» в цикле рассказов «Америка», написанных уже по возвращении на родину. Цикл этот представлен в настоящем сборнике рядом рассказов.
Находясь
В Армению Тотовенц приезжает уже с большим жизненным опытом и довольно известным литературным именем. Но именно здесь он окончательно формируется как писатель, становится на позиции новой, социалистической литературы.
В этом отношении важнейшей вехой в его творчестве является трехтомный роман-эпопея «Баку», написанный на историко-революционную тему.
Обращение в 30-е годы к недавнему прошлому было продиктовано стремлением глубже понять революционные события, в корне изменившие жизнь. И хотя Тотовенц писал этот роман больше на литературно-архивном материале, чем на конкретно-жизненном (сам он никогда не был в центре пролетарского движения Закавказья — городе Баку, не видел воочию быта и нравов крупной армянской нефтяной буржуазии), тем не менее создал правдивое произведение, тепло встреченное в свое время читателями. Этот роман был первой попыткой в армянской литературе художественно отобразить революционную героику рабочего класса. «Только пролетарский писатель мог создать подобное произведение», — писал об этом романе армянский критик А. Сурхатян.
Если в романе «Баку» Тотовенц обращается к прошлому, чтобы осмыслить настоящее, то повесть «Сожженные бумаги» (1934) пишется на современном материале. В центре ее — психологически достоверный образ профессора, внешне принявшего советскую действительность, а внутренне мечтающего сбежать за границу. Убедительно, с точным знанием жизни Тотовенц ведет своего героя по мучительным тропам разочарований в «свободную» и «демократическую» Европу, сталкивает его с демагогией, порочностью и лицемерием буржуазной цивилизации. Писатель возвращает своего героя на родину духовно прозревшим человеком, теперь уже по-настоящему оценивающим те творческие возможности и свободу, которые дает человеку науки советский строй.
Венцом творчества Тотовенца является уже упомянутая повесть «Жизнь на старой римской дороге», в основу которой легла история немногочисленной армянской колонии, закинутой в глубь Малой Азии и обреченной на гибель. Здесь писатель нарисовал обобщенную картину трагической судьбы народа, изнывающего под игом султанского деспотизма.
Повесть своеобразна в сюжетно-композиционном отношении. В. Тотовенц отходит от традиционного построения автобиографических повестей, где в центре повествования — лирический герой, вокруг которого действуют другие персонажи и разворачиваются все события. Не процесс внутреннего развития лирического героя, не формирование его характера занимают Тотовенца, а всесторонний показ исторического отрезка времени через судьбы разных людей. Каждая глава повести посвящена или определенному лицу, или конкретному событию и является совершенно самостоятельным, завершенным рассказом, новеллой или портретной зарисовкой. Однако такая композиция не нарушает цельности, стройности повествования, — хотя лирический герой часто и оттеснен на задний план, но он все равно незримо присутствует своим отношением к судьбам людей и событиям.