Жизнь по контракту 2. Территория ВЮГО
Шрифт:
Вся компания быстро тронулась в указанную первым сторону. Герман же, недолго думая, решил последовать за этими людьми. Может быть, они приведут его куда-нибудь, где можно поесть и отдохнуть.
Подумав об этом и дождавшись, пока семеро скроются за склоном холма, он встал и двинулся в ту же сторону. Герман шел и принюхивался, но никакого особенного запаха в воздухе не улавливал. Может быть от усталости. А может быть у обитателей территории ВЮГО обоняние было более развито. Здесь ведь должна быть совсем другая жизнь.
Обогнув холм, Герман вышел к лесу. Осторожно сделал несколько шагов вглубь и остановился. Он не знал, где теперь искать оторвавшихся от него семерых. А просто блуждать по лесу не было смысла.
Вдруг где-то впереди раздались крики, и Герман тут же пошел на них. Вздрагивая и прихрамывая. Его голое тело кололи острые концы веток. В ноги то и дело врезались какие-то щепки, опавшие иголки, высохшие шишки. В другое время он бы, наверное, чертыхался, но сейчас шел, стиснув зубы, чтобы ничем не выдать своего присутствия.
А крики становились все ближе и ближе. И, судя по всему, это не были крики радости.
Деревья стали редеть. Герман вышел к поляне. Из-за последних стволов перед ней
увидел, что знакомая компания окружила кого-то, сгрудилась над кем-то кричащим, вопящим изо всех сил.
Герман прильнул к дереву и всмотрелся в происходящее. И все понял. Семеро мужчин насиловали женщину. По очереди держали ее руки и ноги, по очереди сбрасывали с себя тряпье. А женщина была нагой. Она то рвалась, то ненадолго затихала, набираясь сил. Потом снова рвалась, но все слабее и слабее…
Осознав происходящее, Герман отшатнулся от дерева и шагнул было на поляну, но остановился. Здравый смысл остановил его. Что он раненый, обессиленный, безоружный и голый может сделать против семерых агрессивных распаленных мужчин? Бандиты легко расправятся с ним так же, как и с этой несчастной женщиной.
Герман снова спрятался за дерево, сел, прислонившись спиной к стволу и уткнувшись лицом в колени. И заткнул уши, чтобы не слышать вопли насилуемой. И отчаянно пытался придумать что-нибудь, что-нибудь, что-ни-будь, чтобы спасти эту женщину. Но ничего. Ничего не приходило в голову. Несчастная была обречена.
А если это Ева? Вот какая простая мысль внезапно пронзила его мозг. Разумеется, Герман предпочел бы умереть вместе с любимой. Иначе, как потом жить, сколько бы ему не осталось, с мыслью, что он струсил, не посмел прийти ей на помощь. Даже и в такой совершенно безвыходной ситуации.
Герман резко встал и выглянул из-за дерева. Увидел голову жертвы. Нет, у этой женщины совсем другой цвет волос. И еще у Евы ведь короткая стрижка, потому что в лесном лагере так было проще. А у этой женщины такие прекрасные длинные волосы. Накручены на кулак одного из бандитов. Волосы похожие на Ольгины. Но бывшая официантка вряд ли когда-нибудь окажется на территории ВЮГО. Как сказал основатель-председатель АИК, «это наш внештатный агент. Не очень умный, но верный.» Ольга сейчас продолжает служить Агентству исполнения контракта по месту проживания. Доносит на своего мужа…
Герман снова сел. Если б это была Ева… Да, он бросился бы к ней, не раздумывая ни о чем. Но это была другая, совсем чужая женщина. Герман не знал, почему она оказалась на территории ВЮГО. Может быть, она убийца или такая же садистка, как эти семеро. Но также может быть, что эта женщина просто не заплатила во время налог Члена Гражданского Общества. Как Герман. И вот теперь расплачивается…
А вдруг перемещенная, полностью обнаженная Ева также вот попала где-то в руки мерзавцев? И кто-то наблюдает за совершаемым насилием. И не решается прийти ей на помощь.
Герман задрожал и заплакал от бессилия. Его чувства и разум боролись друг с другом. И никто не побеждал… «Прости меня!..»
Он чувствовал себя полным ничтожеством. Совсем недавно, размышляя о своем предназначении в жизни, Герман мечтал о большом настоящем деле, думал о том, как за его великие добрые дела ему будут благодарны десятки, сотни, тысячи людей. А сейчас, сейчас он не мог помочь одной-единственной женщине. «Прости меня!.. Прости меня!.. Прости!..»
Погрузившись в сотрясавшие его мысли, Герман потерял чувство времени. Пришел в себя от того, что скрюченное тело совсем затекло. И еще он почувствовал запах. Такой сладкий запах…
Оторвав руки от ушей, Герман понял, что на поляне уже никто не кричит. Он встал и снова выглянул из-за дерева. Все семеро бандитов были одеты. Они стояли в круг над костром, разведенном в том самом месте, где прежде терзали женщину.
Один из бандитов ел что-то с большого ножа:
– Вкусно…
Другой, жуя, довольно подтвердил:
– Ага, мягонько…
Еще один вдруг повернул голову в сторону Германа и повел носом.
– Что еще одну учуял? – усмехнулся тот, что облизывал нож.
Принюхивающий пожал плечами:
– Так ведь пахнет.
Все бандиты разом захохотали:
– Ему сколько ни дай, все мало, мало…
Принюхивающийся отвернулся от Германа и тот облегченно вздохнул.
Два бандита зачем-то наклонились над костром. Остальные следили за их действиями. Герман же тем временем стал медленно отступать обратно вглубь леса. А как только деревья стали гуще, бросился бежать. Не разбирая дороги, не замечая впивающихся в тело колючек, щепок, сучков.
Бежал он недолго. Ослабевший организм подвел его. Герман не заметил перед
собой кочку, споткнулся и просто рухнул на землю. Ударившись, сбил дыхание. В голове помутилось. Когда же различил перед собой какие-то кусты, то, даже не пытаясь встать, просто вполз в них. Думал, что тут же потеряет сознание. Но время шло, а он по-прежнему был в ясном уме. Отдышавшись, скрючился и охватил колени руками. Германа знобило.
Сначала он думал, что дрожит из-за увиденного-пережитого. Но потом, когда начало темнеть Герман понял, что ему голому и голодному просто холодно на непрогревшейся в кустах земле. А скоро нахлынет еще и ночная прохлада. А в ноздрях затаился сладкий запах.