Жизнь под обрез
Шрифт:
– Кажется, на ликероводочном заводе. Но вот кем он там был… – Заведующий пожал плечами. – Лина Савельевна в курсе. Она вам все лучше меня расскажет.
– Еще вопрос. Не знаете, где Полина Алексеевна брала деньги для открытия магазинов? Она, если я не ошибаюсь, за последние полтора года еще два новых открыла.
– Нет, этого я не знаю. Наверное, брала кредит в банке. Она меня о своих денежных делах не информировала, сама все счета вела… Ведет, вернее. Я больше персоналом занимаюсь и клиентами. Новый товар, правда,
– Что ж, и это уже что-то. Спасибо, – благодарно кивнул Гуров.
– Не за что.
Оба замолчали, не зная, о чем еще поговорить, но тут в кабинет, внеся с собой шлейф ароматов дорогих духов, вошла женщина. Очень высокая блондинка, лет тридцати пяти, с безупречной фигурой поджарой скаковой лошади и с несколько мелкими для ее роста чертами лица, что, собственно, никак не портило ее. Была она одета в светлые джинсы и белый блейзер, ноги были обуты в модные женские черные берцы – явно дорогие и трендовые, а на шее повязан черного цвета с серебристым отливом газовый шарфик. Видно было издалека, что Рашевская имела хороший вкус и явно не жалела денег на одежду.
– А вот и Лина Савельевна, – расплылся в улыбке Игорь Владимирович и встал навстречу гостье.
Рашевская посмотрела на него без улыбки и с некоторым подозрением. Улыбка сразу же сползла с лица заведующего, и он, придвинув кресло, пригласил ее сесть в него.
– Рашевская, – протянула блондинка руку вставшему Гурову. Пожатие ее было хотя и крепким, но несколько нервным. Впрочем, кажется, она и не скрывала свою взволнованность. – Игорь Владимирович, вы нас не оставите наедине?
Рашевская бесцеремонно, словно находилась у себя в кабинете, прошла к креслу заведующего и села в него.
– Да, конечно же, беседуйте сколько нужно. У меня, извиняюсь, дела. – Игорь Владимирович кивнул Гурову и, опустив голову, вышел из кабинета.
Рашевская покачала вслед ему головой.
– Славный он, неглупый, но очень уж поговорить любит, – обронила она. Потом, посмотрев на Льва Ивановича, спросила с тревогой в голосе: – Что-то случилось с Полиной? Почему вы ее ищите? Или уже нашли? – вдруг подумала она о чем-то, и ее глаза испуганно округлились.
– Нашли? Что вы имеете в виду под этим словом? – склонил голову набок Лев Иванович.
– Понимаете, от нее целую неделю нет никаких вестей. Я уже начала волноваться. Она, Полина, никогда не пропадала так надолго. Вернее, она вообще никогда не пропадала, – быстро заговорила Рашевская. – Я вдруг подумала, что с ней случилось что-то ужасное. Она никогда не уезжала, не предупредив меня или мужа.
– А что, муж тоже не в курсе, где она может быть? – быстро зацепился за ее слова Гуров.
– Да, он тоже не знает. Я созванивалась с Иваном, Иваном Денисовичем. Он тоже места себе не находит.
–
– Я ему уже предлагала пойти в полицию, но Иван… Он говорит, что надо еще немного подождать. Сказал, что сначала позвонит ее родителям. Может, она к ним уехала. Говорит, что она в последнее время намекала на усталость от дел и что хотела бы отдохнуть от всех, уехать к родителям в деревню.
– А где живут ее родители? – Лев Иванович достал записную книжку, ручку и приготовился записывать.
– В селе Димитровка Ивановской области, – нахмурившись, ответила Рашевская. – Это небольшое село, километрах в семидесяти от Иванова. Мы с Полиной оттуда родом. Приехали сначала в Москву, а потом уже и сюда, в Шараповск.
– Из Москвы в маленький Шараповск? Отчего вдруг? – заинтересованно спросил Лев Иванович.
– В Москве мы учились. Там Полина и познакомилась с Иваном. Он старше ее на десять лет, – пояснила она. – Уж не знаю, чем он ее очаровал, она вышла за него замуж и уехала сюда – в его родной городок. Я приехала в Шараповск только через пять лет после Полины. Она меня зазвала, уговорила. Они с Иваном и помогли мне открыть мой бутик брендовой одежды. Заняли денег.
– Как у нее с семейной жизнью сложилось, у вашей подруги? Она с мужем в ладу жила?
– Да вроде бы как неплохо они жили. Если бы Иван не был таким ревнивым, то еще лучше бы, наверное, жили бы, – ответила Рашевская и тут же опомнилась: – Ой, что это я о Полине в прошедшем времени говорю! Она ведь жива? – снова испуганный взгляд на Гурова.
– Мы ее ищем, но все, в том числе и вы, говорят, что она не выходит на связь. Скажите, вы знали, что у нее был роман с Игнатовым, управляющим ликероводочным заводом?
– Знала, – растерянно ответила Рашевская. – Вот и опять вы сказали – «был». А насколько я знаю, он, роман то есть, и не прекращался.
– Уже прекратился. Игнатов был убит в субботу вечером в своем кабинете, на заводе, – Лев Иванович внимательно посмотрел на Лину Савельевну.
Та испуганно поднесла ладонь к губам, и глаза ее выразили растерянность и непонимание.
– Как так? Кто? – только и смогла сдавленным голосом спросить она. Лицо ее побледнело, на глазах появились слезы.
Гуров быстро осмотрелся, увидел на подоконнике бутылку с водой и стакан. Подошел, налил воду и поднес Рашевской. Та сделала два глотка и поставила стакан возле себя на стол.
– Кто убил – пока не знаем, – ответил на ее вопрос Гуров. – Ищем. Но меня тревожит и то, что пропала ваша подруга, с которой у него была любовная связь. Что вы, Лина Савельевна, по этому поводу можете предположить?
– Я… Я не знаю. Мне в голову сейчас ничего не приходит…
– Муж Полины Алексеевны мог узнать об ее отношениях с Игнатовым?