Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [Только текст]
Шрифт:
48-летний Григорий Пушкин женился на Варваре Алексеевне Мельниковой, которая была на 20 лет моложе его.
О жизни в Михайловском того времени упоминала в своих мемуарах Наталья Павловна Вревская:
«В 1883 году, когда Михаилу Степановичу (Вревскому(13.II.1871–29.V.1929), ее будущему мужу. — Авт.) исполнилось всего 12 лет, его двоюродный дед Алексей Николаевич Вульф подарил ему настоящее ружье и впервые взял с собой на охоту. Открытие охотничьего сезона было в с. Михайловском у Григория Александровича Пушкина (сына Поэта) — радушного хлебосола и доброго охотника. Собирались все окрестные соседи-охотники. Охота была удачной… Стаи гончих, егеря, трофеи, завтрак
| |
Вскоре после женитьбы дядюшки вышла замуж и его племянница, внучка Натальи Николаевны и П. П. Ланского — 17-летняя Лизонька Арапова (3.IX.1867–?), дочь А. П. Араповой. Ее избранником стал 24-летний камер-юнкер Николай Николаевич Столыпин (22.XII.1860–1918), сын дипломата Николая Аркадьевича Столыпина, когда-то любившего Наталью Николаевну, но так и не осмелившегося сделать ей предложение. Причина была та же, что и у остальных претендентов, — ее дети от Пушкина… И вот теперь судьбе было угодно, чтобы породнились сын Н. А. Столыпина и внучка Натальи Николаевны.
«Сборник биографий кавалергардов…» сообщал: «Александр III высоко ценил честность и прямодушие Ланского. Цесаревичем он благосклонно и тепло относился к заслуженному старику и, вступив на Престол, наградил его во внуках верного слугу Отца и Деда. Первая внучка его (Елизавета Ивановна Арапова. — Авт.), за две недели перед браком с Н. Н. Столыпиным, была пожалована во фрейлины к Государыне Императрице»{1076}.
В архиве Араповых сохранилась опись приданого дочери, составленная рукой матери — Александры Петровны. А в семье бытовала шутка, что «в приданое невесте был передан и управляющий», поскольку имение Н. Н. Столыпина находилось в 60-ти верстах от Воскресенской Лашмы, и управлять им стал все тот же Зенькевич Сильвестр Устинович, или «Семь-верст-стиныч», как прозвали его крестьяне Пензенской губернии. В том же году он переселился из араповского имения (где прожил 10 лет) в столыпинское Пушкино, где и оставался до конца своей жизни.
В Петербурге на Новой (впоследствии — Пушкинской) улице был открыт памятник А. С. Пушкину работы А. М. Опекушина, авторский вариант памятника в Москве. На открытии присутствовал сын Поэта — Александр Александрович Пушкин.
На 93-м году закончил свое существование барон Луи Геккерн. Похоронен на кладбище Сульца рядом с Екатериной Дантес.
В 1877 г., за 7 лет до этого, А. О. Смирнова (Россет) в своих мемуарах предвосхитила его уход:
«Этот подлец жил и умер в совершенном одиночестве в Голландии. Он был сродни со всей аристократией, но ни одна душа не почтила погребальную процессию, даже Дантес не поехал к своему папеньке, и его похоронили как собаку»{1077}.
А. О. Смирнова несколько поторопилась. На самом деле Геккерн пережил ее на два года. Очевидно, в последнее время барон был настолько одинок и невостребован, что это дало повод полагать его умершим. Но даже с учетом ошибки, такая резкая характеристика из уст той, о которой когда-то Пушкин сказал: «Смеялась над толпою вздорной, судила здраво и светло», — говорит сама за себя.
Луи Метман, внук Дантеса, писал: «В 1875 году барон Геккерн-Беверварт переехал в Париж к детям после шестидесяти лет деятельной службы. Он покинул пост нидерландского посла в Вене, который он занимал с 1842 года и давно уже был старшиной дипломатического корпуса.
Вплоть до смерти, наступившей 27 сентября 1884 года (ему было около 89 лет), он сохранил свой живой ум, свое колкое остроумие. Его внукам, видевшим его, нетрудно было узнать в этом восьмидесятилетием старике, с изящными манерами, дипломата, который в Петербурге и в Вене был коллегой графа Нессельроде, принца Меттерниха, принца Шварценберга, графа Буоля, этих вдохновителей европейской политики девятнадцатого века»{1078}.
Метман ошибся. Более точные сведения о кончине Геккерна сообщил не внук, а сын Дантеса в одном из своих интервью, данных в 1899 г. постоянному парижскому корреспонденту газеты «Новое время» И. Яковлеву, спросившему у него:
«— Знавали ли Вы Геккерна-старика?
— Очень знавал; он умер 93 лет и часто бывал у нас. Мы его терпеть не могли. А он меня до того ненавидел, что даже лишил наследства»{1079}.
В своих воспоминаниях о Наталье Николаевне ее дочь Александра Арапова писала: «…во всем мире это был единственный человек (Луи Геккерн. — Авт.), к которому она питала презрение и вражду». По ее же словам, Наталья Николаевна характеризовала Геккерна как «…человека, сознательно бывшаго виновником ея несчастья, того человека, котораго она всегда считала своим злейшим врагом»{1080}.
Прожив 96 лет (из них — 67 в браке с князем Петром Андреевичем), в Баден-Бадене умерла княгиня Вера Федоровна Вяземская. Похоронили ее в Петербурге на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры рядом с могилой мужа. Она была одной из последних к тому времени, кто близко знал Пушкина.
Время пощадило могилы супругов Вяземских. И сегодня на гранитном обелиске значится:
Незадолго до своей кончины, там же, в Баден-Бадене, В. Ф. Вяземская, беседуя с В. И. Немировичем-Данченко, несколько раз подряд при встрече не ответила на поклоны какого-то пожилого господина лет 75-ти. На недоуменный вопрос собеседника, кто этот господин, с которым она не желает раскланиваться, Вера Федоровна ответила, что это — Дантес.
Судьбе было угодно, чтобы в год 50-летия со дня гибели Александра Сергеевича в его бывшей квартире в доме Волконских после семьи Демидовых в 1884 г. поселилась великосветская знакомая Пушкиных, падчерица А. X. Бенкендорфа, 75-летняя княгиня Елена Павловна Кочубей, урожденная Бибикова, которая в свое время добивалась снисхождения для Дантеса. Накануне скорбной даты повышенное внимание к этому дому создавало определенное беспокойство для проживавших в нем господ. О тревогах м княгини Кочубей в эти дни сохранилась примечательная запись в дневнике сенатора и дипломата графа Владимира Николаевича Ламздорфа [216] :
216
Граф В. Н. Ламздорф (1844–1907) доводился внуком Матвею Ивановичу Ламздорфу (1745–1828), потомку вестфальского рода, который, как известно, с 1800 г. являлся воспитателем младших сыновей Павла I — великих князей Николая и Михаила.
Мария Ивановна Ламздорф, урожденная Бек (1839–1866), — была женой брата В. Н. Ламздорфа — Александра Николаевича (1835–1902). Она была 9-летним ребенком, когда ее мать, Мария Аркадьевна Бек, урожденная Столыпина, в 1848 г. вышла замуж за сына князя П. А. Вяземского — Павла Петровича. Таким образом, М. И. Ламздорф доводилась внучкой П. А. Вяземскому и была предметом его поздней любви. Старый князь тяжело переживал ее раннюю смерть на 27-м году жизни. В 1890 г. в Петербурге были опубликованы стихотворения князя П. А. Вяземского «Памяти М. И. Ламздорф».