Жизнь после смерти. Возвращенцы

Волохина Наталья

Так больно было в тело возвращаться, как в узкую щель каменную пихали. Так больно! Очнулась, темно в палате. А уж после ТОГО света, как темно. Вдруг дверь открылась и закрылась – медсестра зашла и привычно одной рукой выключатель на стене шарит, а в другой лекарства, шприцы на лотке железном. Это я потом поняла, а сначала вижу, скелет кривляется, кости, череп светятся, как в ужастике. Я как заору и скелет заорал. Сестричка со страху лоток выронила и дёру. Потом их двое или трое прибежало. А свет

дурехи не додумались сразу включить. Вижу, много скелетов, и все ко мне. Я пошевелиться не могу, только воплю, как полоумная. Наконец, свет зажгли. Только лучше не стало. Девчонки, конечно, в халатах, но я сквозь халат мышцы, кости, все внутренности вижу: желудок, кишки, сердце, как рентген. Гадость такая! Кричать уже сил нет, только глаза пучу. Доктор явился, объяснил – шок послеоперационный. А что я им скажу, что я человек – рентген, меня живо в другое отделение переведут, к психам.

Мы учились с ней «не смотреть», «не замечать» пока не понадобится. Она неполадки любые в теле мигом определяла, хоть и не врач. Могла сказать, что вот тут неправильно, по-другому должно быть. Жизненные поломки тоже видела – какие откуда взялись.

– Смотрю и вижу, что у человека не так в жизни, назад гляну, видно, когда началось, как он это сделал. И, знаешь, все в один миг, не то, что специально разглядываю да раздумываю, вижу разом. И что дальше сделает со своей жизнью, но главное, как мог бы поступить. Я тебе скажу, это хуже, чем кишки видеть. Люди спрашивают, так настойчиво, что со мной будет, да почему со мной так случилось, что делать теперь. Удивляются, про глупости говорят, мол, как я вижу, а сами уходят и продолжают жить по-старому. Зачем приходили? Иногда прячусь от них, хоть и знаю, нельзя мне.

– Почему, откуда знаешь?

– Просто знаю и все. Для чего меня назад выпихнули? За этим самым – людям помогать. Иногда жалко себя становится – зачем меня на такую тяжкую работу господь поставил, почему меня выбрал. А как подумаю, разве ему с нами легко. Нас вон сколько, должен же кто-то не только для себя, для всех потрудиться. Каюсь и не ропщу… до следующего раза. Как все.

– Трудно привыкала. Идешь по своим делам, а тебя раз – повернули в обратную сторону и уже несешься как сумасшедшая, иногда, не зная, куда и зачем. Шла по улице, вдруг свернула, куда не собиралась. Дом культуры какой-то, захожу через служебный ход. И, заметь, вахтер, чего не бывает, ни слова мне не сказал. А я иду, будто сто раз тут ходила. Зашла в зрительный зал. Там темно, а на освещенной сцене люди, репетируют что ли. Среди них астролог этот известный, Х. Гляжу, мама дорогая, у него рога, хвост, копыта. Ну, вот, почему я со страху всегда кричу? И тут заорала: «Чёрт! Чёрт!». Им-то со света в темноту меня не видно, но Х точно в мою сторону показывает и тоже вопит: «Держите её!». Мужики, пока со сцены по лесенкам спустились, заметались по залу, я удрала. Так бежала, забыла, что толстая.

Или, утром еду в трамвае, уже четыре остановки от дома проехала, на тебе – вижу, как сноха беременная в коридоре по стеночке сползает и кровища по ногам. Я назад, по пути в телефон автомат, звоню, трубку не берет. Прилетаю, сидит точнёшенько в том месте, где я увидела, в луже крови. Кровотечение, отслоение плаценты.

Выхожу из дому и не знаю, дойду, куда собралась или нет. Вот и к тебе также привели.

Действительно. Она зашла совершенно неожиданно, в перерыве между консультациями. Я в чужом городе, люди по записи, и вдруг, вплывает это чудо – Елена Прекрасная. Красавица. Золотистые волосы венчиком вокруг головы, шарф крыльями за спиной. Я подумала: «Небесная канцелярия Ангела прислала. Видно, срочное дело ко мне».

Атеист

Алогичность логики обывателя часто цинично жестока по отношению к нему самому. Не оставляет никаких шансов ни на том, ни на этом свете.

В «душевных» разговорах за стаканом Юрик безапелляционно заявлял, что никакой души нет, равно, как и того света, и бога тоже нет.

– Сгнием все, черви съедят, да и всё. Так что пей – гуляй, бери от жизни по полной и не морочься, – вещал он под гоготок верного собутыльника Славика.

Жизнь для Юрика была ясной (насколько выпитое позволяло) дорогой от рождения к смерти.

Одно плохо, дорога не всегда гладкая, а тело после третьего стакана неустойчивое. Не устоял атеист Юрик на колдобистом, скользком тротуаре и нырнул под проходящий автобус. Открытый перелом лобной пазухи. Врачам со скорой осталось только констатировать смерть и вызвать труповозку.

– Этот момент я хорошо помню. Как сверху на себя смотрю, как врачиха по телефону говорит. И Славика. Только вместо головы у него бесформенные черные шишки, рога и глаза красным светятся. Еще подумать успел: «Надо ж так набухаться».

Тут меня в воронку засосало, понесло и выплюнуло. Огляделся, ё-моё! Кругом такие же красноглазые и рогатые, как Славик. Один подваливает ко мне и говорит:

– Ну, что, братан, пошли?

– Куда?

– Да, куда ты собирался.

Лихорадочно соображаю, куда я собирался. Но они не ждут, схватили под руки и поперли. Под ногами ямы везде и в них что-то шевелится. Подвели к одной и столкнули вниз. Тут я понял, что там шевелится – черви. Гадость такая – жуть. Облепили меня, я со страху обделался, а рогатые ржут, сволочи:

– Мы тебе по-дружески мечту исполнили, еще круче, чем хотел – они тебя вечно жрать будут.

Конец ознакомительного фрагмента.