Жизнь после свадьбы
Шрифт:
– Я и не верю, – холодно подтвердила Света. – Я теперь никому не верю. Я на одни и те же грабли дважды не наступаю.
– Да ладно вам ругаться, – перебил их Борюсик. – Так что с маркой-то? Как ты сюда попал?!
– Марку украла Алиса, – будничным тоном сообщил Лёша. – Просто так. Ей не хотелось, чтобы у Ольги хоть что-то в этой жизни получилось. Это какой-то феномен женской психики, сдвиг по фазе, каприз – называйте, как хотите. Она даже не собиралась её продавать. Просто подарила папе. Не выбрасывать же хорошую вещь. Папаша Кароян тоже марки собирает. Без фанатизма, но всё же. Так вот папа возьми, да и прихвастни в своей тусовке, мол, какая
– Так кто ж мне назначил встречу? – не понял Боря. – И как ты здесь оказался, если всё уже давно решено?
– Я за Герой следил, – вынужденно признался Лёша, бросив на Светлану быстрый взгляд. – По инерции. Хотел узнать его планы на жизнь.
– Ну и как? – сварливо прогундел Гера. – Узнал? Я всегда чувствовал, что ты врёшь. С такими связываться нельзя. Гнилой ты человек, тёмный и путанный. Голову нам морочил…
– Ты сиди тихо, а то добавлю, – посоветовал Алексей таким недоброжелательным тоном, что Гера тут же затих, обиженно отвернувшись. Он очень старательно шмыгал, вытирался, постанывал – в общем, давил на жалость, периодически кося глазом в Светланину сторону.
– Между прочим, меня опорочили перед любимой женщиной, – напомнил собравшимся Гера. – Я всего лишь хотел восстановить своё доброе имя.
– Ну, извини, – развела руками Ляля. – Я тоже за Светку переживала, поэтому ты и получил.
– Ну, да, все беды из-за меня, – покачала головой Светлана. – Нашли крайнюю.
– Светочка, – Гера неожиданно сполз со стула и припал на одно колено. Белые бумажные салфетки топорщились из-под его носа, как клыки у моржа в брачный период. – Я тебя прошу…
– Не надо, – испуганно шарахнулась от бывшего мужа Светлана. – Я сейчас хочу одна побыть. Мне надо всё осмыслить.
Гера понимающе кивнул. Он тоже был уверен, как и Борюсик, что разбирается в женщинах. И в том, что жена простит, он не сомневался. В таких случаях надо всё правильно обставить: дать ей поломаться, покапризничать, позволить женщине почувствовать себя оскорблённой герцогиней, потом всё равно всё вернётся на круги своя. Дамы любят всякие драмы и зрителей, им это даже важнее, чем истинная суть происходящих процессов. Главное, чтобы окружающие не подумали, что она тряпка и легко сдалась. Так почему бы не дать ей поиграть? Всё равно никуда не денется. Они женаты, у них нормальная семья. Более того, с него сняты все обвинения. Всё налаживается…
– Света, – начал было Алексей, но тут в мизансцену ворвалось ещё одно действующее лицо.
Щуплый, усатый мужик, с блестящей плешкой и остатками волос по периметру, стянутыми в лоснящийся хвостик, решительно уселся рядом с Борей.
– Я всё принёс, – интимным шёпотом выдал он, игнорируя собравшихся. – Как договаривались. Вы же Борис? Хотя о чем я спрашиваю, здесь только один человек в цилиндре. Вот – это то, что вам надо. Гарантирую.
Он жестом фокусника, выдергивающего из шляпы кролика, вынул из мятого полиэтиленового мешка альбом и победоносно уставился на Борю.
– Открывайте!
Опешивший Борюсик послушно открыл и нервно хихикнул:
– Это что?
– Это фантики! – сверкнув глазами, объявил пришелец. Причём таким тоном, словно у него была как минимум утерянная человечеством чаша Грааля. – Это лучше, чем марки.
Первой заржала Ляля.
Домой Света поехала одна. Когда возмущённого обладателя фантиков спровадили, а Боря, потирая руки, засобирался домой писать свой очередной шедевр, Светлана решительно со всеми распрощалась и жестом остановила Геру, ринувшегося было за ней. Алексей даже не шевельнулся. Он сидел с отсутствующим видом и ковырял ботинком пол.
– Я хочу побыть одна, – поморщилась Света. – Совсем одна. Мне надо о многом подумать.
– Много не думай, морщины появятся. Женщину украшает глупость, – напутствовала её Ляля.
– Да, – подтвердил Борюсик. – Не ищи то, чего нет. Будь проще. Мы любим, чтобы женщина не грузилась сама, не грузила нас и была прелесть какая дурочка.
– Главное, чтобы не переборщить, пытаясь вам угодить, и не достукаться до стадии «ужас какая дура», – фыркнула Ляля.
– Я учту, – без улыбки кивнула Света, развернулась и быстро пошла к метро.
Ей даже плакать не хотелось. Внутри было пусто. Казалось, эта пустота будет теперь всегда – сухая, безжизненная и болезненная.
Но уже дома мысли, витавшие в воздухе, вдруг сложились в пазл, и всё встало на свои места. Жизнь была слишком короткой и слишком непростой, чтобы усложнять её ещё сильнее.
Пока она есть, над просто жить, принимая от судьбы подарки. Конечно, они могут быть и с подвохом, да только дарёному коню в зубы не смотрят. И что бы ни шипела логика, главный индикатор – сердце.
Алексей пошёл уже на пятидесятый виток вокруг Светиного дома. Он ещё ночью отрепетировал речь, но всё никак не мог решиться. Одно дело – эмоционально выступать, обращаясь к дивану, и совсем другое – говорить это всё Свете. Диван-то не возражал, да и сам себе Алексей казался вполне логичным. Что он такого сделал? Ему поручили работу, он её выполнял. И тут встретил девушку, которую, может, всю жизнь ждал. Работу он доделал, знакомство благодаря этому закрепилось, а дальше он занялся девушкой. Всё было честно. И просто. И никакого подвоха. Только девушка была замужем, и потому предстояло разобраться, чего она в итоге хотела от жизни. А как Алексею в этом разобраться, если Светлана и сама толком не знала, что ей надо? Вот всё и тянулось и запутывалось. Наверное, надо было сразу всё сказать, да вот не успел…
На очередном витке, подходя к подъезду, он увидел Геру. Этот хмырь в костюме, при галстуке и с громадным букетом роз ловко ввинтился в двери вместе с какой-то сухопарой тёткой, пытавшейся загнать в подъезд патлатую болонку. Болонка весело тявкала и бегала по газону, издеваясь над хозяйкой.
– Надо же, – обречённо выдохнул Алексей. – Я тут битых два часа брожу, а этот – раз, и в дамки! Вот гад!
Вспыхнувшие было счастьем глаза Светы потухли мгновенно. Так внезапно гаснут лампы с датчиком движения, освещающие городские подъезды. Стоит человеку замешкаться у дверей в поисках ключа – и готово дело! Его накрывает кромешная темень: в лучшем случае он просто догадается попрыгать, дабы напомнить о себе интерактивному устройству. В худшем – уронит ключи, в попытках нашарить их на грязной площадке треснется лбом о притаившуюся во тьме дверную ручку, после чего будет, кряхтя и поминая всех родственников гения, придумавшего сие дивное устройство, шлёпать по стенам в поисках замочной скважины.