Шрифт:
ПЕР ЛИНДСТРЕМ
ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Пер. С. Белокриницкой
– Это просто непристойно, иначе не назовешь.
– Миссис Мортимер фыркнула от возмущения.
– Вообще-то я ничего не имею против роботов.
– (Однако ее интонация расходилась со смыслом слов.) - Но чтобы они разгуливали среди нас и выдавали себя за людей - нет, это уж слишком! Да еще за умерших! Это противоречит божественному промыслу.
– (Наконец-то она нашла нужные слова, против них не поспоришь!) - Вот именно: противоречит божественному промыслу. Я просто не представляю, чтобы такая мысль могла зародиться в человеческой голове.
– Конечно, дорогая, - удалось вставить мистеру Мортимеру, жаждавшему ее успокоить.
– И разумеется, такой проект никогда не пройдет. Правительство не допустит. Так что ты... мы, - поправился он, - можем не волноваться.
Сам-то он в глубине души не очень верил собственным доводам. Да и хотел ли верить? Торопливо прихлебывая горячий кофе, он украдкой еще раз глянул в газету. "Андроид", как его называли в газете, красовался на первой странице и действительно ничем не отличался от человека. Мысль сама по себе чем-то будоражила воображение. Надо же, до чего могут додуматься ученые! Вдруг его охватил энтузиазм; в приподнятом настроении, какого у него давно не бывало, он проглотил еще один бутерброд, запил его горячей черной бурдой и выбежал из дому, чтобы успеть на вертолет 8.15.
Обычно в часы утренней спешки пассажиры бывают невыспавшимися и раздраженными, но сегодня в вертолете царило оживление. Все взгляды были прикованы к телеэкрану, где явно только что показывалось изображение того самого андроида, которого Мортимер видел в газете. Теперь с экрана вещал известный комментатор по научным вопросам Макс Ардон.
Возможно, Мортимер слишком поспешно проглотил кофе и бутерброды или слишком быстро бежал. Так или иначе, но он вдруг вновь осознал себя усталым пожилым человеком. Энтузиазм мало-помалу угас, и в конце концов Мортимер вовсе перестал слушать то, о чем своим хорошо поставленным голосом развязно болтал комментатор.
О этот беспокойный технический век! Что ни день - новое чудо науки! Теперь снова разыграются такие же баталии, как несколько лет назад, когда решался вопрос насчет роботов. Тогда вся Америка, . да что там - весь мир разделился на два враждующих лагеря. Что до Мортимера, то он был уже сыт чудесами по горло, и он знал: так думает не он один. Нет, конечно, они были не против полетов в космос, расщепления атома и тому подобного. Но эксперименты над человеком, эксперименты над тем, что всегда считалось священным, - это, по их мнению, было уже слишком.
Взять хоть затею с андроидами. Разумеется, в сущности андроиды - всего лишь роботы, просто они больше похожи на людей, чем обычные, и в этом нет ничего страшного. Но опыт, о котором рассказывала газета, заключался в том, что в андроида вселяли не только личность, но и память человека, а это уже выходило за границы допустимого. Конечной целью опыта объявлялась возможность для каждого человека незадолго до смерти перевести себя в такого неодушевленного робота - ну не кощунство ли? В таком деле Мортимер участвовать не собирался. Загробная жизнь - в качестве робота... Нет, всему есть предел! Мортимер инстинктивно отталкивал от себя проблему андроидов. Он решил: отныне, что бы ни происходило, он будет игнорировать все, связанное с нею.
Но отгородиться оказалось труднее, чем он предполагал. С самого начала затее был придан грандиозный размах. На первых
Теперь Мортимер всегда читал газету со второй полосы и старался не смотреть программу "Новости" по телевизору. По дороге на работу и с работы он был глух и нем, не вступал в дискуссии ни со сторонниками, ни с противниками андроидов. Но что проку? Страсти так кипели, вокруг было столько споров, что ему все равно не удавалось отгородиться от "величайшей всемирно-исторической победы человека" (или, как выражались противники, "грядущего самоубийства человечества"). Филантропические организации, а также религиозные круги выражали негодование. Папа римский проклял Программу, тысяча и один женский клуб США протестовал, федерация профсоюзов протестовала (против незаконной конкуренции), даже Центральная корпорация роботов протестовала (против нарушения человеческих прав роботов). И конечно, протестовала миссис Мортимер.
Мистер Мортимер устал и все больше замыкался в себе. Все чаще проводил он вечера в своем клубе, где по молчаливому согласию никогда не говорили об андроидах, зная, что в девяносто девяти случаях из ста дело кончается перебранкой. Вся усталость, накопившаяся за Долгую трудовую жизнь, навалилась на Мортимера. Нигде не было покоя. Дома Мэрион бесконечно твердила одно и то же, хоть уши затыкай. А на работе он все чаще замечал, что отстает, что ему не по силам такой лихорадочный темп. Он не был создан для века, когда задерганные люди тщетно состязались с роботами в производительности труда.
– Покажись врачу, - пилила его миссис Мортимер.
– Ты в последнее время совсем потерял аппетит, а бледный стал просто ужас! Ты прямо на себя не похож с тех самых пор, как...
– Да-да, - поспешно перебил мистер Мортимер.
– Конечно, я могу сходить к врачу, если потвоему это необходимо, но...
– ...с тех самых пор, как началась шумиха вокруг этих мерзких андроидов, - ворчливо договорила миссис Мортимер. Если бы ты знал, как я сама возмущаюсь и нервничаю все это время, тебе бы, конечно, было...
Мистер Мортимер еще раз повторил свое обычное "да, да, конечно, ты совершенно права, дорогая" и обратился в бегство. Он почувствовал, что вот-вот сорвется.
– Еще одно слово про андроидов - и я сойду с ума, - сердито пробормотал он себе под нос по дороге в клуб.
Назавтра ради мира в семье Мортимер отправился к врачу. Вышел он из врачебного кабинета другим человеком, не похожим на замотанного, заурядного, стареющего мистера Мортимера, вошедшего туда несколько часов назад. Осанка его и движения обрели значительность и достоинство, а лицо можно было назвать просветленным.