Жизнь российская. Том третий
Шрифт:
Кульков мгновенно сообразил, что сейчас может произойти непоправимое.
***
Василий Никанорович смышлёным с детства был. Вот и теперь он моментально всё исправил, выправил, так сказать, сие такое неприглядное положение. Он лёг на диван, вытянулся во весь рост и замер, растопырив при этом пошире руки.
Всё! Отвалите! Все отвалите отседова! Всё тута занято! Так говорило его тело.
Подбежавшие осадили свой лошадиный напор, встали как вкопанные, копыта только вверх задрали. Так они и стояли… как скульптурная композиция на городской
А куда деваться-то… Некуда! Не будешь же на человека садиться!
А тот ещё пуще… Закрыл глаза и руки на груди сложил. Ну… чистый покойник…
К покойнику нельзя подходить близко. Только плакать… плакать… и плакать…
К нему, к мертвецу окаянному, нельзя взрослым подходить… А вот детям можно. Да ещё этим… современным разнузданным шалопаям… которым вообще всё положено…
На лежащего дядьку с закрытыми глазами тут же ребятня набросилась да щекотать его принялась. Кульков терпел-терпел… терпел-терпел… да не вытерпел… Расхохотался!
Извивался он и хохотал. Ребятишки пальчиками своими остренькими его шпыняли.
Вася-Василёк хохотал и хохотал… корчился… извивался как уж и снова хохотал…
До тех пор он хохотал и смеялся, покуда разбалованные донельзя пацаны, озорники и маленькие хулиганчики и разбойнички… не схватили его… за причинное место.
Кульков взвыл от боли и от неожиданности, подпрыгнул и заорал на мальчишек.
Те отскочили как пчелой ужаленные. Кульков кого-то из них успел поймать. За рубашку уцепился… а второго за штанишки… Штанишки сползли… писька оголилась…
Вася-Василёк пытался за письку того шустрика схватить… чтобы… чтобы… чтобы… отомстить засранцам этим… чтобы почувствовали они… каково ему…
Наблюдавшие за этим сущим балаганом взрослые за головы свои схватились…
Заорали они во весь голос… (а до этого смеялись…) что, мол, он… педофил этот… себе позволяет… яйца, дескать, ему надо отрезать… с этой вместе… с этим… как его…
Малышня, почувствовав поддержку взрослых, снова подбежала к орущему благим матом «нехорошему» дядьке… и давай плевать на него…
Он орал, а они плевали… Он орал безбожно, а они плевали, плевали и плевали…
Так оплеванным по уши Кульков и лежал… места соседей он охранял…
Глава 98
И вот… наконец-то… собеседники вернулись
Хорош праздник после трудов праведных.
Русская пословица
Отсутствовавшие долгое время соседи Василия Никаноровича возвратились.
Уже хорошо. Проблем меньше будет. Все в сборе. Вот и ладненько.
Стоявшие рядом с диваном пациенты заметили, как они идут. Не идут, а пишут. Вальяжно. Красивая пара. Чудная. Под ручку они идут. Он её за талию держит нежно. Она не сопротивляется, не отталкивает его, не брыкается, не кочевряжится. Воркуют о чём-то.
Ну… голубки! По-другому и не скажешь. Настоящие голубки!
Посвежевшие. Поздоровевшие. Помолодевшие. Окрепшие.
Легко им. Вставь перо в определённое место… и полетят они…
И настроение у них (у обоих!!) улучшилось…
Они шли под ручку и ласково о чём-то ворковали.
Смотреть на них было одно удовольствие.
Вечно можно на это действо смотреть. Жизненные эмоции от этого усиливаются.
Вера… Надежда… Любовь… Это три сестрицы… нужные любому человеку.
Любовь в первую очередь! Без любви и жизни нет… к великому сожалению…
***
Так вот… подошли они, голубки эти, на Кулькова глянули, спросили, чего это он тут разлёгся как барин, как Обломов… как Базаров… как Рахметов… как ревизор… чего, мол, с ногами на диван забрался… почему, дескать, в слюнях весь…
Кульков: тык… мык… слов нет… даже не прокукарекал, не гавкнул, не мяукнул.
Переваривал он в уме, как бы потактичней объяснить произошедшее.
Они ещё раз спросили, всё ли у него в порядке, а то, мол, лицо бледное, одежда мокрая и измятая… да вообще вид какой-то нереспектабельный.
Не дождавшись в очередной раз ответа, махнули руками на уже поднявшегося человека, кинулись к своим шмуткам, со знанием дела проверили наличие оставленных на хранение вещей.
Открыли, посмотрели, пересчитали. Повторили, вывернув пакеты наизнанку.
Удостоверились в их целости и сохранности и остались довольными. Сказали большое спасибо славно подежурившему Василию Никаноровичу.
***
Все радостно продолжили прерванную интересную беседу.
Видать, и взаправду праздники их очень волновали.
Первой заговорила женщина. Мадам вся светилась и искрилась.
Она сразу с места в карьер пустилась. Тему прежнюю жизненными примерами раскрывать стала. От печки начала. От начала календарного года!
– Вот, господа… сами гляньте… Улыбкой Бог и правительство позаботились о своих подопечных. Сперва все потрудились, затем отдохнули. Праздничные дни наши как начинаются с Нового года, так и дальше продолжаются, так и идут по кругу. Новый год! Рождество! Старый новый год! Крещение! Затем 23-е февраля и 8-е марта. Мужской день и женский. Их желательно к выходным присоединить. Ну, чтобы отдохнуть подольше.
– И это правильно! – выдал Кульков. – Отдыхать надо широко и с помпой!
– Безусловно, – согласилась женщина и спросила. – Так чем же тогда отличается праздник от обычного выходного дня?
– О-о… Про это много можно чего сказать, очень много, – вернувшийся учёный мужчина вступил в прерванный диалог. – Приведу вам, дорогие мои, примеры на эту тему из моей будущей диссертации. Как вы на это смотрите? Не возражаете?
– Хорошо смотрю, – своё мнение высказал Василий. – Я праздники люблю! Только вот что-то в последнее время они куда-то улетучились…