Жизнь щедра на сюрпризы
Шрифт:
В Киеве Морозевичи сдали ручную кладь в камеру хранения, взяли билеты на Брест и поехали в центр города, у них были кое-какие планы. Они начали разыскивать радиомагазины и магазины электротехники. У них была определённая цель, они хотели купить магнитофон. Ещё в Борстеле их надоумили, что очень выгодно везти в ГСВГ хороший магнитофон, и здесь уже сдать его в комиссионный магазин. Это было довольно выгодно, хороший магнитофон стоил немалые деньги, и немцы давали за него приличную сумму — такая аппаратура из Советского Союза у них очень даже ценилась. А на вырученные деньги можно было купить товаров здесь в ГДР значительно больше, нежели в том же СССР, если бы даже там такие были не в дефиците. И в одном из магазинов они высмотрели такой магнитофон. Их выпускал Киевский радиозавод, поэтому и купить его
Магнитофон "Маяк-203" начал выпускаться в Киеве как раз с 1977-го года. Это был катушечный трёхскоростной четырехдорожечный бытовой магнитофон 2 класса. Он был предназначен для записи фонограмм, с применением магнитной ленты толщиной 37 мкм. Мог быть также использован в качестве стереофонической приставки при подключении к нему других стереофонических аппаратов. Магнитофон позволял производить запись монофонических программ с микрофона, звукоснимателя, приемника, телевизора, трансляционной линии и другого магнитофона. Кроме того, он записывал стереопрограммы и воспроизведение их в монофоническом режиме или на головные стереотелефоны в стереофоническом. Уровень записи контролировалось 2-мя стрелочными индикаторами. Аппарат был выполнен в виде переносной конструкции в гибридном корпусе из металла пластмассы и дерева, со шпоном ценных пород. Панель собственной акустической системы оформлена цветной (обычно чёрного цвета) декоративной решеткой из полистирола. Питался магнитофон от сети 127/220 вольт. Для своего времени это был довольно высококлассный прибор и пользовался огромным спросом у покупателей.
Морозевичи не раздумывая, купили его, отвезли его на вокзал, перепаковали вещи, чтобы этот новый магнитофон не так мелькал на глазах (хотя провоз подобных вещей разрешался) и уже налегке вернулись в центр города, где ещё долго гуляли чудесными парками и скверами города своей молодости. На вокзал они вернулись только за полтора часа до отхода поезда на Брест.
В Бресте они без проблем взяли билеты на Вюнсдорфский поезд, вновь положили лишние советские деньги на сберкнижки и стали дожидаться поезда. В таможенном и пограничном залах у них никаких проблем не возникло. Правда, ни по приезду сюда из ГДР, ни сейчас Андрею не встретился знакомый ему таможенник, видно не его были смены.
И вот опять поезд бежит по территории Польши, а уже на следующий день снова по территории ГДР. Андрей с Лерой беззаботно сидели у окна и любовались проплывающими пейзажами. Вдруг Валерия, которая сидела лицом по ходу движения поезда и у самого окна, затеребила рукав сидящего рядом мужа:
— Андрюша, ты только посмотри! Какая красота!
Андрей глянул в окно и сам залюбовался картиной. На пригорке параллельно движению поезда бежала стайка косуль. Косули как бы соревновались с поездом. Бежали они легко и грациозно, то чуть-чуть притормаживая свой бег и оглядываясь по сторонам, то вновь набирая скорость. Они бежали рядом с поездом до ближайшего перелеска, а потом скрылись из виду. Валерия даже расстроилась.
— Андрюша, ты посмотри. Их здесь охраняют, они не боятся людей, а у нас их всех перестреляли. Ну, что у нас за народ такой! Обязательно нужно убить живое существо, нет, чтобы им просто любоваться.
— Ну, почему всех перестреляли? У нас они в заповедниках тоже есть.
— Так то в заповедниках, в отдельно отведённых для них местах, но не в полной свободе. Пределы заповедника они не покидают. Это как американские резервации для коренного населения североамериканского континента, которые им когда-то отводили "добрые" колонизаторы.
— Нет, немного всё не так. Есть ещё, конечно, косули, олени, лоси и просто в лесах, вне зоны заповедников. Но их там, действительно, мало. И они очень пугливы, боятся человека.
— Вот-вот, боятся! Все звери человека боятся, потому что именно он и есть самый страшный зверь, который уничтожает всё, что видит. Если наши предки дичь убивали ради пищи, то сейчас зверей убивают просто ради удовольствия. Ещё и лицензии на отстрел выдают. Ну ладно бы только на отстрел хищных зверей. Так нет, и на тех же косуль или лосей, о которых ты упоминал. А они чем мешают человеку? Они что, как дикие кабаны огороды роют? Это не они дикие звери, это люди дикие звери. Ни один зверь никогда не убивает существо своего же рода или вида. А люди только тем и занимаются, что тысячелетиями уничтожают друг друга. Да что там дикие звери. У нас в Сумах в парке когда-то кормили с рук белочек, но затем этих белочек куда-то отвадили или переловили. А белочки чем им мешали? Вот люди, не все, конечно, но и есть самые настоящие хищники.
Расстроенная Валерия, наконец, замолкла. Молчал и Андрей — что он мог сказать на всё это, ведь жена была абсолютно права. Вот только ей сейчас и в голову не могло прийти, что уже менее чем через год она вновь сможет кормить белочек из рук.
Вернулись Морозевичи в городок в понедельник во второй половине дня. Оказалось, что и за ним они уже успели соскучиться. Они, не спеша, стали распаковывать вещи.
— А когда мы магнитофон повезём в комиссионку? — спросила Валерия, дойдя до новой покупки.
— Я пока что не знаю, поскольку не ведаю, что там творится у меня на работе. В этом месяце съездим, затягивать до глубокой осени не будем. Это, в общем-то, и недалеко.
Андрею рассказали, что лучше всего везти магнитофон в Зальцведеь, небольшой городишко примерно в 50 км от Борстеля, который располагался почти на границе с ФРГ. Там никогда не стояли и не стоят сейчас советские части. Поэтому такие вещи там лучше ценятся, и денег за них дают больше, нежели в Стендале, в котором, конечно же, тоже есть подобные комиссионки. Но здесь на один такой магазин уж слишком много припадает советских военных и служащих. Правда, в Зальцведеле в магазине деньги дают не сразу, а после продажи товара, выписав квитанцию о его приёме (Андрей не знал, какие правила в подобных магазинах Стендаля). Но продают магнитофоны в Зальцведеле довольно быстро — за неделю или, в крайнем случае, за десять дней. Так что придётся туда ехать дважды. Но это как раз тот случай, когда уже "шкурка вычинки стоит". Но об этом пока что рановато думать.
Разобравшись с вещами, Валерия решила сходить в продуктовый магазин, Андрей же решил вначале заскочить на работу и узнать как там дела. Но потом он передумал — что изменится от того, узнает ли он эти новости сегодня вечером или завтра утром. И Морозевичи весь оставшийся день провели дома вдвоём.
Во вторник и Андрей, и Лера уже отправились с утра на работу. Начались, как обычно, расспросы о том, как они провели отпуск, что нового на Родине, как там, на таможне в Бресте и тому подобное. Только после всего этого можно было выяснить, что нового всё-таки здесь. А здесь, как говорили подчинённые и коллеги, в частности Андрея, всё по-старому. Новость, правда, одна есть — сейчас в отпуске, как он и планировал, пребывает Лукшин. А тот, кто его заменяет, не сторонник проводить расширенные планёрки. Изредка, конечно, их проводят, но только тогда, когда нужно дать какие-нибудь срочные распоряжения начальникам служб или же, когда тем что-то нужно. Как сказал Кравченко, ему хоть в этом немного повезло, а вот самому Андрею вскоре придётся вновь ходить на планёрки. У них в хозяйстве всё идёт по плану, без каких-либо происшествий. Да и работы то не так уж много. Колыванов пока ещё в отпуске, многие слесари и кочегары нередко просиживают в мастерской — ну не будут же какую-нибудь задвижку разбирать 5–6 человек. Немцы закончили работы в котельной под "Лондоном" и испытали систему на следующей неделе после отъезда Морозевичей в отпуск. Всё прошло гладко, никаких неполадок не было. Так что все крупные работы уже в прошлом. Рады этому были и Николай, и Андрей.
Морозевич сегодня же взял ключ и пошёл осматривать новую котельную под общежитием? 1. Она произвела на него впечатление — всё вокруг, как говорится, сверкало и блестело. В переносном, конечно, смысле, потому что никаких блестящих деталей в котельной не было. Но только так можно было охарактеризовать ту чистоту и порядок, которая бросилась в глаза Андрею. Умели немцы не только работать, они умело и преподносили плоды своей работы. Теперь эта котельная как бы стояла в одном ряду с центральной, которую также строили немцы.