Жизнь щедра на сюрпризы
Шрифт:
— Вообще-то, смотрят, конечно, по дате приёма на работу, а у тебя она совпадает, как и у большинства, с датой пересечения границы. Я тихонько разузнаю о подобной ситуации, но, насколько я знаю, по этому вопросу можно договориться. Хотя бы с тем же Стабровским, он ведь знает, что ты не сразу попал на основное место работы. Да и мужик он неплохой. А команду в канцелярию о дате вашего возвращения именно он будет подавать. Благомиров такими вещами сам не занимается, но и он бы вас понял. Хорошо, я всё узнаю и вам через пару дней скажу.
— Инга, только одна просьба — до того времени не говори пока что, пожалуйста, никому о нашем решении возвратиться в Союз.
— Естественно.
После разговора с Ингой Морозевичи принялись
А сейчас Лера занималась сортировкой вещей с постепенным их укладыванием в чемоданы. По радио "Волга" транслировались любимые и так приятные здесь для ушей советских граждан отечественные мелодии. Вот в исполнении популярного вокально-инструментального ансамбля "Самоцветы" под руководством Юрия Маликова начали звучать слова одной из песен их репертуара. Мелодия этой песни была очень приятная и хорошо знакома Лере, и она начала тихонько подпевать:
В школьное окно смотрят облака,
Бесконечным кажется урок.
Слышно, как скрипит пёрышко слегка,
И ложатся строчки на листок.
Первая любовь, школьные года,
В лужах голубых — стекляшки льда…
Не повторяется, не повторяется,
Не повторяется такое никогда!
Не повторяется, не повторяется,
Не повторяется такое никогда!
— Да, — грустно протянул Андрей, — песня как раз под наше настроение.
— Почему? Ведь это же песня о школе.
— В общем то, да. Но она сейчас очень созвучна нашему настроению. В ней первая любовь — школьные года. А для нас подобной любовью стала ГСВГ. Но дело даже не в этом. Для нас сейчас очень характерны строчки припева: "Не повторяется такое никогда!". И оно Лерочка, действительно, к нашему большому сожалению, уже не повторится никогда.
— А, ну тебя, — у Леры повлажнели глаза. — Ты и меня расстроил своим объяснением. Но ты, увы, прав — не повторится такое никогда. А жаль!
— Что поделаешь. Но мы на всю жизнь запомним нашу жизнь здесь, и будем о ней рассказывать нашим детям, а, возможно, и внукам. Для них должно быть интересным, как жили их родители. А у нас ещё всё впереди на Родине.
На следующей неделе к ним в комнату зашла Инга.
— Так, друзья. Я разузнала о дате отъезда. Всё так, как я вам и говорила — отъезд по дате приезда. Но придерживаются этого положения не очень строго. Если дата попадает, например, на рабочий день, то дают доработать до конца недели. Можно на недельку и задержаться, всем ведь понятно, что служащий приступил к работе не в день пересечения нраницы. Так что со Стабровским, я думаю, Андрей договорится. А Валерии вообще ни о чём и ни с кем на эту тему говорить не нужно. Когда уезжает муж, тогда же, естественно, уедет и его жена. Так что собирайтесь спокойно, времени у вас ещё немного есть.
Морозевичи немного успокоились, но подготовку к отъезду не прекращали. Анатолию ещё необходимо было выписать на складе АХЧ пару листов фанеры, распилить её, а также приготовить рейки для изготовления багажных ящиков. Это удалось ему к концу недели сделать не очень то и заметно — в его штате на местах всех 4-х машинистов топливоприготовления работали люди совершенно по другим профессиях. Но всех их табелировал начальник теплохозяйства. И только один из них работал вместе со слесарями, а трое, как уже говорилось ранее, в совершенно других подразделениях. Но один из них работал прорабом, другой столяром. Они то и помогли в этом вопросе Андрею.
А уже в субботу 19 мая Морозевичи, как и планировали, отправились, возможно, на последнее свидание с Потсдамом. Они рассчитывали побывать только в обойном магазине, больше их ничего в подобных заведениях не интересовало. Во время сборов дома, выяснилось, что вещей у них за всё это время работы и так накопилось, как говориться, "выше крыши", а везти их в Полтаву ранее им было некуда. Поэтому кроме обоев они ничего не собирались покупать. Однако один незапланированный товар всё же пришлось им купить. В магазине, где продавались обои, они пробыли долго. Лера, расспросив Андрея всё о комнатах в квартире (в том числе и куда выходят окна той или иной комнаты — на солнечную сторону или нет), очень долго выбирала обои. Выбрать, слава Богу, было из чего, но им нужно было купить обои для пяти помещений: три комнаты, кухня и прихожая с коридором. План квартиры они предусмотрительно захватили. Обои, конечно, должны были быть разными, да ещё на кухню и в коридор — моющимися. Всё это Лера с помощью Андрея, подобрала, хотя времени на это ушло немало.
Но, выбирая обои, они обратили внимание на один сопутствующий обоям товар. Это были багеты, точнее цветные багетики шириной 1–1,5 см. Эти багетики относились к числу потолочных карнизов, так называемых, плинтусов, фризов, пилястров или розеток. Подобные карнизы подчёркивают угол, придают помещению законченный вид, да и просто красиво смотрятся. Но они крепятся непосредственно на стыке между стеной и потолком. А вот подобные багетики располагаются на стене (где заканчиваются обои), отступив от потолка 8-15 сантиметров. Они тоже придают стене и потолку законченность и гармоничность. Изготовлены они были их тонкой деревянной пластинки (длиной 1 м) с наклеенной узорчатой обойной бумагой. Они приклеивались на стену или прибивались к штукатурке тонкими маленькими гвоздиками. Морозевичи не могли пройти мимо такого аксессуара, зная, что в Союзе обои от потолка часто "оттеняют" обыкновенной магнитофонной лентой. Пришлось Андрею вытаскивать блокнотик и подсчитывать, сколько в каждое их помещений этих багетиков необходимо купить. Но, наконец-то, покупки были сделаны. Андрей с Лерой до этого решили ещё прогуляться по Сан-Суси, но с таким грузом это было не очень то и удобно. А посему они решили съездить и попрощаться с этим замечательным парком завтра — всё равно на воскресенье у них ничего не было запланировано. Так они и поступили, и провели в Сан-Суси, погуляв ещё и улочками Потсдама, чудесный день.
А далее им предстояло уже очень серьёзно готовиться к своему отъезду. И первой частью этого приготовления должен был стать нелёгкий разговор Андрея с майором Стабровским о принятом решении Морозевичей не оставаться в госпитале на четвёртый год. Разговор, действительно, выдался непростым, но не таким уж и страшным — майор также как и Благомиров, прекрасно понимал значение своей собственной квартиры. Поэтому, он, хотя и расстроился при этом известии Морозевича, но, тем не менее, поддержал его. Видя, что Стабровский понимает его, Андрей решился поговорить и о дате отъезда.
— Да, — улыбнулся майор. — Вижу, что покидать ГСВГ у вас желания то и нет. Но, как говорится, нужда заставляет. Естественно, уехать посреди контракта вы не можете. Есть, правда, пара ситуаций для такого прерывания контракта, но они очень уж серьёзные и в вашем случае не подходят. Но ваше желание мне понятно. Хорошо, постараюсь вам помочь в этом вопросе. Когда вы первый день вышли на работу?
— Седьмого июня 1976-го года.
— Какой день недели это будет в этом году?
— Четверг, — ответил Андрей спустя некоторое время, подсчитав в уме.