Жизнь, - словно игра
Шрифт:
– Обращ-щ-щайся ко мне на ты. Я младш-ш-ше Лийс-с-сы. И с-с-свободна.
Артура вдруг посетила догадка странного поведения девушки-рептилоида. Как будто наяву, он вновь услышал голос опьяневшей Зои: «Ты знаешь…, ведь ещё никто и никогда за меня вот так не заступался».
– Откровенность за откровенность, - решил проверить свою догадку Артур, задав вопрос насчёт своей внешности. - А я то вам нравлюсь?
– Внеш-ш-шне - нет. Но вот по пос-с-ступкам - да. С-с-скажем, ты мне прос-с-сто интерес-с-сен. Не более.
– А хотите сопровождать мою команду?
– определённо Артуру начинала нравиться прямолинейность этой рептилии.
–
– Нет. Ну вы посмотрите на него, - наконец-то опомнилась тролльчиха.
– Стоило на секунду задуматься, а он уже девку клеит. Ты то чего уши развесила? Дура лопоухая. Уведут же парня. Уже чуть ли не полуголые девки вокруг него скачут, а она стоит, рот разинула да краснеет, словно дитятко малое.
– Лийса, – заулыбавшийся Артур повернулся к тролльчихи. – Но ты ведь сама меня решила познакомить с Талиссой.
– Да нафиг мне вас знакомить? Не маленькие уже. Я просто хотела узнать – на кой чёрт ты мне зубы эти всучил? Они же только алхимикам, да зачарователям нужны. Садоводам-то накой такое удобрение?
– Так значит ты садово-о-од, – ехидно растянул последнее слово Артур. – То есть я могу требовать с тебя свежие овощи и фрукты за вредность и увечья?
– Я цветы и фруктовые деревья только выращиваю, – засмущалась девушка. – И какая такая вредность от меня? Ты вообще, на что это намекаешь?
Поспешно подняв руки, Артур быстро протараторил первый же пришедший на ум лозунг
– Миру-мир, а тебе куплю пломбир, - и пользуясь очередным подвисанием тролльчихи, торопливо продолжил. – Лийса, я же просто хотел тебе подарок сделать. Ведь наверняка из этих зубов можно смастерить какое-нибудь украшение. На память. Например, ожерелье. Думаю, оно бы великолепно подошло к твоему экзотическому платью.
– Совсем чокнулся. Кости в качестве украшений, – дикость-то какая, – словно противореча сама себе, тролльчиха мечтательно улыбнулась.
– И с какой стати, ты решил, что я хочу помнить о вчерашнем кошмаре?
– Ну, раз тебе мой подарок не нужен, - с деланным сожалением развёл руками Артур.
– То продадим зубы с аукциона. Кто больше даст, тому и достанутся. А вырученные деньги разделим на всех, чтобы никому не было обидно. В этой же игре наверняка же есть что-то подобное аукциону?
– Обломятся!!!
– слишком уж эмоционально воскликнула Лийса. – Делить на всех! Да я причёской своей пожертвовала ради победы, пока все эти говнюки свои задницы в болоте отсиживали. Талисска пошли отсюда. Нафиг только к этому чурбану бесчувственному подходили. Вместо того, чтобы помочь девушкам в беде, – последнее готов отобрать.
– Так тебе помощь была нужна? – уже откровенно хохоча, крикнул парень вдогонку удаляющимся девушкам. – Лийса я ж ради тебя, всё что угодно.
Не оборачиваясь, тролльчиха вытянула назад руку с отогнутым средним пальцем.
– Ну, так на чём мы остановились-то?
– Кхм… - задумчиво разглаживая длиннющую чёрную бороду, гном поглядел вслед удаляющейся парочке. – Так зубы, получается, продавать не будем?
– Если тебе удастся отнять их у этих двух застенчивых и беззащитных «дам», то можно и продать. Только я с тобой на эту тему никогда не говорил. Вот, и Катрина с Длиннохвостом свидетелями будут.
– Да не такие с этих зубов и большие деньги, – тут же поспешно махнул рукой гном. – Я тут вроде тебе рассказывал, как несправедливо некоторые люди оценили мой личный вклад в общую победу…
23
Глухая провинциальная деревушка не представляла из себя ничего интересного. Точнее, она вообще ничего из себя уже не представляла. Заросшая дорожная колея, покосившиеся самые обычные деревенские избы с заколоченными окнами, и маленькие деревца, растущие во дворах.
– Давай садись. Эти качели ещё нас с тобой переживут.
Сидя на широких качелях, Сидорин с насмешкой поглядел на стоявшего напротив Артура.
– Дочь мне рассказывала, что ты становишься абсолютно «ватным» как только что-то начинает выбиваться за рамки твоей логики. Хотелось лично убедиться в этом.
– Она даже это вам рассказывала, - задумчиво хмыкнул Артур.
– К сожалению да. Ну, ты сядешь, или предпочитаешь возвышаться над своим начальником?
Решительно сделав шаг вперёд, Артур уселся рядом со своим бедующим тестем.
– Вот и отлично, - одобрил поступок Артура Сидорин.
– Догадываешься что это за деревня?
– Полагаю тут вы родились Александр Владимирович, - высказал свою догадку Артур.
– Угадал. А на этих самых качелях прошло всё моё детство. Затем мать развелась с моим отцом, вышла замуж за городского, и я оказался в районном центре. Короткая и обычная для нашей страны биография деревенского паренька. А года два назад в этом селе умерла последняя старушка. Баба Эля. Она жила во-о-он в той избе, – Сидорин указал на дом с провалившейся крышей, который виднелся в конце улицы. – В последнюю зиму в своей жизни она перезимовала в бане. Хотел ей весной послать ребят, что бы крышу залатали, но не судьба. Вместо кровельщиков пришлось посылать гробовщиков. На её похоронах был только я. Даже священника пришлось валютой в эту глушь заманивать. А ведь деревня всего лишь в нескольких десятках километрах от города, - вздохнув, Сидорин качнул заскрипевшие качели. – Спрашивай.
– Почему, вы сказали «к сожалению»? Вы действительно сожалеете о том, что у вашей дочери нет секретов от вас?
– Проблема не в том, что моя дочь ничего от меня не скрывает. А в том, что ей больше не с кем делиться своими секретами, кроме меня. Иными словами, кроме меня, - у моей дочери больше никого нет. И если со мной, что-то случиться, – Зоя вообще останется одна. Но даже если я проживу ещё и достаточно долго, то это долголетие будет абсолютно бессмысленным. По сути, меня ждёт судьба той же бабы Эли, которая последние свои дни доживала в тесном предбаннике. Возможно, мой предбанник будет в виде шикарного коттеджа, но что это изменит для моей дочери? Ты знаешь, сколько ей уже лет? Безработная женщина средних лет, (которую обязательно уволят сразу же после того, как проводят на пенсию меня), с безработным стариком на шее. Если это не подходит под определение - старая дева, то я уже совсем ничего не понимаю в современной жизни.