Жизнь собачья

Магуто Н.

– Да, я ваш отец, – сообщил я, ощущая, как у меня начинают дрожать лапы. Через секунду взял себя в руки и продолжил: – Не будите слушаться мать, нашлепаю. Ясно?

– Ясно – пропищали они.

Я стоял и смотрел – Сердце билось с перебоями. Кто бы мог подумать, что тут такое творится.

– Сейчас мы ненадолго уйдем, а вы посидите с дядей Кузьмой. Будите себя плохо вести – Я замолчал. Пожалеете – Ясно?

– Ясно – Вновь пропищали они.

– Пошли, – повернулся я к Дези.

Та покачала головой, но деваться ей было некуда, как никак я мужчина, и она потянулась за мной.

У ворот мы остановились.

– Кузьма, будь добр, присмотри за детьми, – попросил я его. Пойду, покормлю ее, – кивнул я на спутницу. Ей нужно хорошо питаться, детей кормить. Сам видишь, сколько их.

Тот глянул на меня, потом перевел взгляд на Дези и, наконец, ответил:

– Ладно, ступайте, но чтобы недолго. Ишь Ромео и Джульетта, то же мне, нашлись. И он заулыбался, сразу становясь моложе и симпатичнее.

– А кто они такие, эти Ромео и Джульетта? Поинтересовалась Дези.

– Рано тебе еще это знать, девочка, – вновь усмехнулся Кузьма. – Иди, гуляй, пока я добрый.

И мы пошли. Народ смотрел на нас, как на какое-то чудо невиданное. Конечно, по дороге мы целовались, не постоянно, а лишь иногда, когда поблизости никого не было. Целовались и разговаривали. Столько нужно было всего рассказать друг другу, что почти ничего и не успели.

У подъезда я остановился.

– Побудь тут. Попросил я ее. Пойду Данилу предупрежу, а то, как бы опять что-нибудь не вышло.

– Не уходи, Ричи, – взмолилась она. Я есть совсем не хочу, давай лучше побудем вместе.

– Поешь, и побудем. Сиди, жди. – Строго распорядился я.

Увидев меня, Данила сразу понял, что что-то случилось. Мой аромат сразил его наповал.

– Говори, – приказал он.

– Я стал отцом, – огорошил я его.

– Ну и что? Не понял он меня.

– У меня дети! Крикнул я.

– Ну и что? Тем же тоном поинтересовался он. У меня тоже дети, и их немало – Как же так? – Удивился я. И ты о них не заботишься, не волнуешься, не думаешь?

– А что о них думать-то? Я свое дело сделал и в кусты. Они не мои, а своей матери. Так что, Ричи, я тебя не понимаю – Знаешь, Данила, так нельзя. Ты отец, а тебе все по фене. Нет, – начал заводиться я, – Я так не могу.

– Не можешь и не надо. Иди воспитывай.

– Там Дези, – наконец выдавил я.

– Где!? – Прохрипел он одновременно с ужасом и гневом.

– У подъезда – Она есть хочет – Только через мой труп! Вдруг выдал он.

– Данила, если ты мне друг, то сейчас пойдешь в комнату, и не будешь оттуда выходить, пока мы не уйдем.

– Как же, все сейчас брошу и побегу, от твоей шавки беспородной прятаться.

– Пойми, она голодная. Попытался я сломить его сопротивление. Ей детей кормить нужно, их у нас пятеро. Сообщил я – и вдруг почувствовал, как раздуваюсь от гордости.

Видел бы, какие они хорошие, задиристые, смелые, особенно Атос. Я улыбнулся. Обещал меня покусать.

– Совсем у тебя с головой плохо, – констатировал факт Данила. Он стоял и смотрел на меня, не зная, что предпринять.

– Данила, как друга прошу, – дай ее покормить – Ладно, валяй, но чтобы недолго, и ноги ее тут после не было. Поест и на улицу.

– Спасибо! Закричал я, чуть ли не бросаясь ему на шею.

– Стой, оглашенный, а то затопчешь! Завопил Данила, прыгая на подоконник. Живешь себе тихо, никому не мешаешь, и вдруг в один прекрасный день превращаешься в коврик. А все почему? – Да потому, что я слишком добрый.

– Спасибо, друг. Поблагодарил я его, направляясь к дверям.

Дед же тем временем ничего не мог понять. Почему-то погуляв, я побежал ни к миске, как обычно, а к Даниле. Такого еще никогда не случалось.

– Ричард, иди ешь, – попросил он.

– Сейчас, дедуля, поем, только выпусти сначала. Я встал у двери и залаял. Он решил, что за дверью кошка, приоткрыл, и я был таков. Он что-то кричал мне в след, просил вернуться, но я уже ничего не слышал. Выскочил из подъезда и сразу к Дези. Она стояла у дверей такая потерянная, такая несчастная, что сердце вновь защемило.

– Пойдем, я договорился, – предложил я уверенно и чуть-чуть сердито. Сердился я на себя.

Нельзя же быть таким ранимым. Любимой женщине нужно внушать уверенность, а не нюни при ней распускать.

– Может быть не надо, Ричи? – А? – Пожалуйста – Чуть ли ни взмолилась она.

– Дези, там каша рисовая с мясом – А мясо вкусное, – с кровью, – сообщил я, чувствуя, как рот наполняется слюной. Я сглотнул. Ты себе даже не представляешь, какая вкуснятина. Пошли.

Когда дед открыл дверь, в первую секунду он обомлел. Этим-то мы и воспользовались. Я подтолкнул Дези под зад и распорядился:

– Беги на кухню, а я пока с ним поговорю.

Моя умница сразу поняла, что от нее требуется и, проскочив между ног, рванула к еде.

– Стой! – закричал дедуля. Ты куда!!!

– Не волнуйся, – остановил я его. Сейчас поест, и мы уйдем.

Дед что-то понял. Он развернулся и пошел на кухню, я следом за ним. А моя умница тем временем долизывала крошки. Вид у нее был блаженный. Наверное, никогда в жизни она не ела такой вкуснотищи.

– Покушала? Ласково поинтересовался я.

– Ага – Протянула она. Спасибо, вкусно было.

– Вот видишь, а идти не хотела.

– А ты как же? Вдруг заволновалась она.

– Не переживай, – остановил я ее. Голодным не останусь. Сообщил я, хотя некоторые сомнения у меня присутствовали. Если мамка, когда придет, не пожалеет и не накормит, точно придется спать на пустой желудок.

– Ой! Ричи, пошли скорее домой. Как там мои маленькие – Заволновалась она.

– Пошли, – согласился я, направляясь к дверям. Гавкнул, и дед тут же отварил. Я ненадолго, – сообщил я ему, пулей выскакивая в подъезд.