Жизнь в дребезги (Часть 1-2)
Шрифт:
– Это деньги, сэр. Вы можете пересчитать. Но я знаю, что хозяин никогда не ошибается.
Коттон долго не мог прийти в себя.
– Ну, а то, что я принес, ты будешь проверять?
– Я все передам, как есть, сэр. Коттон положил на кушетку у вешаяки завернутую в бумагу и перевязанную картину и взял сверток.
– Что ж. Будем жить на доверии. Это твой хозяин научился у индусов, или еще у кого, но только не у американцев. Тут нужен глаз, да глаз!
– Но вы ведь тоже из Европы, а не американец, мистер Райнер.
Коттон поперхнулся. Здесь все знают все. Генри был прав, язык надо держать за зубами.
– Передай хозяину, что пять картин Дега должны быть в музее "Метрополитен" двенадцатого утром. Точнее, послезавтра. Я не отвечаю за сохранность и доставку.
– Я вас понял, сэр. Вы хотите взглянуть на эти работы сейчас?
– Нет. Я взгляну на них со всеми экспертами музея. Надеюсь, что они будут подписаны автором.
– Я все передам, сэр.
Коттон вернулся к ждавшему его у ворот такси и попросил отвезти его на "Парамаунт".
Попадая в святую святых фабрики грез, Коттон чувствовал волнение. Он не появлялся здесь уже год, и ему не хватало этого воздуха, этой атмосферы, этих людей. Здесь можно было встретить Цезаря и Линкольна, Жанну Д'Арк и Елизавету Викторию Английскую. Эти люди были заражены той же болезнью, что и Коттон, но мир относился к ним с симпатией и даже обожанием. Это устраивало всех. Даже тех, кто сидел без работы, и их объединяло то, что их больше, и то, что они жили надеждой.
Кто-то здоровался с Коттоном, кто-то не замечал его, кто-то похлопывал его по плечу, но равнодушных не оставалось.
Он вошел в дверь, где висела табличка: "Кадры".
Милая сорокалетняя стерва показала ему белые, немного испачканные помадой зубы и спросила:
– Итак, душечка, ты хочешь наняться в осветители?
– Скажи мне, остренький язычок, а кто из хороших операторов сейчас не у дел?
– Хорошие операторы стоят за камерами . в павильонах, а остальные сшиваются в многочисленных пивных близлежащих районов.
– Тонко замечено, ядовитые зубки, но даже на гениев работы не хватает.
– Зачем тебе нужен Митч?
– Ага! Значит Митчелл Уилдинг свободен. Спасибо, моя прелестная гремучая змейка, кролик за мной.
– Какой еще кролик?
– Которого ты будешь пожирать взглядом, а я уже ухожу.
Митчелл Уилдинг был одним из лучших операторов Голливуда, он хорошо знал Коттона и неплохо к нему относился, когда не работал на его картинах. Коттон изводил всех, требуя снимать один эпизод с бесконечными текстовыми переделками.
Коттон застал гения дома за чисткой зубов. Уилдинг жил один после того, как от него ушла жена, которую он впихнул в запертые ворота "Парамаунта", и она получила роль подруги сестры главной героини.
То, что пытался ему объяснить Уилдинг с щеткой во рту, Коттон не слушал. Он устроился в продавленном кресле в крошечной комнате и налили сам себе из кофейника горячего кофе. Когда вернулся хозяин, то ему пришлось заваривать кофе заново.
– Ты зачем пожаловал, Даг? Учти, что я ни на какие аферы не подряжаюсь. У меня полно работы, на носу два сложных проекта и куча не проявленной пленки.
Коттон молчал. Он ждал, пока Уилдинг успокоится и сядет пить кофе. Пока тот заваривал новую порцию. Коттон поднял с пола старую газету и прочитал ее.
Одна из фотографий на третьей полосе заставила его застыть на месте. Страница повисла в воздухе. На снимке был изображен труп с веревкой на шее. Он узнал того, кого тащил на собственном горбу. Ниже шел заголовок: "Странное убийство".
Под заголовком шел анализ следствия. Во время дежурства сержант отдела по борьбе с бандитизмом Арчи Хористер и лейтенант из полиции нравов Мо Голдфилл взяли из гаража управления полицейскую машину и уехали в неизвестном направлении. До сих пор остается неясным, что связывало этих людей между собой? Их служебные интересы никогда не пересекались, и работали они в разных концах здания. Никто их никогда вместе не видел. К утру патрульная машина была найдена у отеля "Мери-Стар". О ней сообщил в ближайший участок портье отеля. К полудню был обнаружен труп лейтенанта Голдфилла на крыше лифта того же отеля. Он был задушен шелковой бельевой веревкой, никто не видел, как лейтенант заходил в отель. Однако, следственная бригада установила, что в отель можно проникнуть через котельную, на двери которой был сорван замок. На угле обнаружены следы ног, но следы ведут к выходу, а не внутрь. К сожалению, и вынужденный ночной напарник лейтенанта сержант Арчи Хористер исчез. Он не появился на работе и его нет дома. Мы должны оговориться сразу и предупредить, что у следственных органов нет никаких подозрений в адрес сержанта. Он проявил себя отличным работником правопорядка и прекрасным семьянином. У Хористера трое детей и отличная жена, которая все еще ждет его и надеется на его возвращение. Управление внутренних дел Лос-Анджелеса просит сообщить всех, кто видел или знает, где находится сержант Арч Хористер.
Ниже размещался небольшой снимок сержанта. Это была увеличенная копия снимка со служебного удостоверения, и по такой фотографии трудно узнать человека. Коттон был уверен, что никогда не видел этого человека, но он также был уверен, что сержант остается подозреваемым номер один, и пока его не найдут, других версий не будет. Коттон понял, что всю ночь, сумасшедшую ночь, проведенную в отеле, он боялся "Летучего голландца". Некой патрульной машины с потушенными огнями. Оставил бы ее сержант в другом месте, все могло бы сложиться по-другому.
И все же Райнер ушел через котельную. Кого же он боялся? Не лейтенанта же из полиции нравов? Но лейтенант мог представиться и по другому. Значки у полицейских одинаковые. Никто номера не запоминает и в управление не звонит...
Мысль Коттона была оборвана, как веревка висельника с третьего выстрела.
– Даг! Ты оглох или заболел? Я не врач. Ты ошибся дверью.
Коттон отбросил газету в сторону.
– Сколько ты получаешь на студии?
– К чему ты клонишь?
– Я не клоню, я спрашиваю тебя о заработке.
– Триста в неделю!
– Мечтатель! Талант твой того стоит, но ни один продюсер с тобой такой контракт не подпишет.
– Чего ты хочешь?
– Нанять тебя.
– Только сумасшедший добровольно согласится с тобой работать...- Значит ты сумасшедший. Плачу пятьсот в неделю.
– А я не говорил, что я здоров! Все мы сумасшедшие, но деньги вперед... Наличными. На сколько недель?
– Ничего не знаю. Сценария нет, снимаем все, что видим.
– Тебе не кажется, что двое сумасшедших - это уже много.