Жизнь в полосочку
Шрифт:
Кстати, Лешка у самого окна сидел, на посту, так сказать, что, ничегошеньки не слышал? Машина отъехала или отлетела, Тамара как-то не поняла? Колеса, они, понимаешь ли, шуршать должны, форточка-то открыта, а двигатель обязан шуметь, пусть машина и высококлассная. Наверняка у Лешки срочно что-то случилось с ушами. Давно не мыл, не чистил? Знает ли он — есть такие пластмассовые палочки, с двух сторона ватка наверчена, до того удобно ушки чистить — нет слов.
Теперь понятно. Сразу так бы и сказал. Задумался, бедненький, вот и проворонил
И о чем же те тяжкие думы, уж не о ее ли, Тамарином, безобразном поведении в прошлую ночь? Так она раскаивается, честное слово, даже почти клянется впредь вести исключительно трезвый образ жизни.
Ваше Занудство это устроит? Или Тамаре пообещать не дышать, в сторону мужиков не смотреть и завтра же выписать из Афганистана чадру с сеткой погуще? Пожалуйста, только свистни…
Это было слишком. Его Занудство не выдержал. Приподнял Тамару под мышки, встряхнул словно щенка и рявкнул:
—Ты закроешь сегодня рот или нет?!
—Ага, пришел наконец в себя,— невнятно констатировала Тамара, болтаясь в воздухе и пытаясь хотя бы кончиками пальцев утвердиться на полу.
Лешка посмотрел в упрямые золотисто-карие глазищи и в очередной раз пропал. Прижал вредную девчонку к себе и поцеловал.
К его искреннему удивлению, Тамара на этот раз не противилась, не вырывалась и не брыкалась. Наоборот, обхватила его за шею, и глаза у нее стали круглыми и совершенно бессмысленными.
Лешка приподнял ее повыше и с наслаждением провел губами по высокой шее вниз до самых ключиц. И привычно удивился — почему кожа пахнет медом? Ни у кого не пахнет, специально как-то проверял, а у Томика…
Тамара судорожно вздохнула и прижалась к нему плотнее. Лешка мгновенно забыл про угнанную машину, пропавшие альбомы с марками и пистолет между лопатками. Сердце забилось коротко и сильно, голова стала легче воздушного шарика.
Лешка вяло удивился, обнаружив себя на стуле, а Тамару сидящей у него на коленях. Но мысли путались, и он сдался. К тому же у девчонки под майкой ничего не оказалось, кожа была шелковистой и нежной, а плотные упругие груди так уютно лежали в его ладонях…
—Можно мне все же остаться у тебя?
Лешка провел пальцем вдоль позвоночника, и Тамара коротко засмеялась. Приподняла голову, бросила взгляд сквозь спутанные, упавшие на лицо волосы и сонно пробормотала:
—Ты уверен, что марки украли? Ты мог оставить их у мамы или…
—Машину я тоже оставил у мамы? И бумажник с сорока пятью тысячами?
Тамара возмущенно покосилась на Лешку: молчал столько времени! Если бы джип угнали не при ней, она так и не узнала бы о квартирной краже и ограблении. Правда, и она только-только рассказала Лешке, что у нее порезали сумочку…
Получается: один — один. Оба хороши.
Тамара перевернулась на спину, теперь застонал Лешка и поспешно натянул на нее простыню. Тамара довольно ухмыльнулась. Лешка чуть виновато пробормотал:
—Ну не могу я так. Ты тут, рядом, да еще в таком виде, а мы время черти на
—Ничего не глупо. И потом — ты не устал?
—Придумала. Когда еще ты меня в следующий раз к телу допустишь…
—Лешка!
—Что — Лешка? Сейчас обозлишься на какой-нибудь пустяк и будешь дуться две недели, а то я тебя не знаю.
—Пустяк?!
—А то…
Тамара тяжело задышала, вскочила с постели и выкрикнула:
—Ах, пустяк?!
Она поймала заинтересованный Лешкин взгляд и покраснела. Мгновенно нырнула в смятую Лешкой футболку и пулей вылетела из спальни.
Лешка хмыкнул — такова жизнь. И главное — такова Томка. Вспыхнула словно порох и — фьють! Придется теперь тащиться домой пешком, автобуса сейчас не дождешься, если и ходят, то лишь дежурные. Ладно, дождь, кажется, перестал.
Лешка нехотя оделся и обошел квартиру — Тамары нигде не было. Лишь в ванной горел свет и шумела вода. Крыс на его шаги приподнял голову и выбил хвостом приветственную дробь о пол.
Лешка внимание оценил. Потрепал пса по мощному загривку и дважды щелкнул выключателем. В ванной невнятно высказались о его культуре поведения и дурном воспитании. Лешка фыркнул и вкрадчиво поинтересовался:
—Так я пошел?
Ответом была гулкая тишина. Крыс таращил на него крохотные сонные глазки, а в ванной по-прежнему шумела вода.
—Непредсказуемая ты моя,—пробормотал Лешка.
В прихожей он машинально стащил с крючка Тамарины запасные ключи и недоуменно моргнул: что-то не так. Ну да, нет на месте его второй связки. Той, что он всегда держал на всякий случай именно здесь, даже мать о ней знала. И ключи от машины, и пульт — на этом же брелке.
К Тамаре обращаться Лешка не стал. Был на сто процентов уверен — она ничего о пропаже не знает. А если учесть, что дверь у нее можно открыть не только ключом или отмычкой, но и простой проволочкой, Лешка сам неоднократно ею пользовался — в подозреваемых весь Череповец.
Лешка вышел на улицу и поморщился: на нос упала объемная капля. С козырька над подъездом. Хорошо, дождь закончился. Зонта у него нет.
Лешка внимательнейшим образом осмотрел пустой двор — еще бы, в четыре утра!— и зачем-то обследовал место, где парковал машину. Само собой, следов никаких не обнаружил и помрачнел.
Немного подумав, Лешка обошел дом по периметру и даже пробежался до проспекта Победы. Будто надеялся — любимый джип угнала группа пьяных подростков. Покатались немного ребятки, побаловали и бросили. Пожалели хозяина.
Лешка зло посмотрел на платную стоянку: кретин, нет чтобы оставить машину здесь!— и побрел к дому.
Предутренний Череповец Лешке неожиданно понравился. Тишина большого промышленного центра казалась непривычной и немного странной. Лишь изредка по проспекту со звоном двигался совершенно пустой дежурный трамвай, взламывая сонную одурь города, да порывы ветра стряхивали с деревьев частые крупные капли, память о недавнем дожде.