Жизнь в России в эпоху войн и революций. Биографическая повесть. Книга первая: отец и моя жизнь с ним и без него до ВОВ и в конце ВОВ. 1928–1945 годы
Шрифт:
Когда я стал более или менее духовно развиваться под влиянием и при некотором наставлении отца в разных областях науки и искусства, мне стали понятны пристрастия и склонности отца. Это прежде всего были книги о природе, животном и растительном мире земли, психологии и философии таких авторов как Брем, Гексли, Элизе Реклю, Камилл Фламмарион, Герберт Спенсер, Чезаре Ломброзо и др.
Затем он собирал книги об искусстве, в том числе прежде всего у него была роскошно иллюстрированная История Искусств Гнедича в нескольких томах, многочисленные сборники русской и мировой поэзии, книги о музыкантах и музыке. Всего и не перечислить, но кругозор впечатляет. И отец всё это читал, судя по многим его маленьким заметкам, вложенным между страницами большинства книг.
В области музыки он был фанатичным любителем песенного народного творчества, опер
Когда отец писал, что эти стихи «из Шуберта» на обратной стороне фотографии какого-то Сибирского городка, в котором он был тогда в ссылке, он, конечно, имел ввиду романс Шуберта, который усиливал эмоциональное воздействие этих простых слов со скрытым смыслом.
На другой подобной бумажке я прочитал другие записанные им стихи, которые не были снабжены ссылкой на автора, и были слишком личными. Я подозреваю, что это были его собственные стихи. Судите сами:
Когда в последнее свиданье не удержались мы от слез,И это грустное прощанье лишило нас любимых грез.Теперь, когда судьбы свершения и бедствия прошедших дней,Не дали мне принять решенье, и стало жить ещё трудней.В последней раз я умоляю, не сгинь в далекой стороне.Не добавляй своих несчастий к моей теперешней беде.Пока надежда в сердце тлеет любви и счастья впереди,Мечта моя меня согреет на этой горестной земле.Пускай все беды, огорченья пройдут над нами стороной.Наступит время возрожденья и долгой жизни срок земной.И долгой жизни срок земной.Таких небольших бумажек у него было много. Он записывал тексты услышанных им песен и романсов, которые ему особенно нравились, а музыку и мелодии он всегда запоминал без особого труда. Слова песен и романсов он (или кто-то другой) переносил тогда с бумажек в толстую черную тетрадь, о которой я писал выше. В частности, одним из самых любимых его романсов был романс Шуберта «Лесной царь» на слова Гёте.
Особенно поражают его литературные вкусы и прежде всего его любовь к гениальному английскому романисту и гуманисту Чарльзу Диккенсу, с одной стороны, и к талантливому обличителю общественных и человеческих пороков и недостатков Салтыкову-Щедрину, с другой. Об этом можно долго говорить и много писать, но я ограничусь этим, как достаточно характеризующим высокий уровень самообразования отца и многообразие его интересов.
Творческие устремления отца и его попытка разработки собственной социальной структуры российского общества
Отец не был пассивным потребителем чужих знаний. Будучи творческой натурой, сам пытался что-то добавить в сокровищницу общемировых знаний. В соответствии с направлением своей творческой деятельности в 1920-х годах, а может быть несколько раньше, он начал трудиться над своей теорией возникновения речи и пения у различных народов мира, прежде всего народов России. Он считал, что пение (а возможно и речь) зародилось у первобытных людей, как подражание звукам, издаваемым животными, и прежде всего птицами, особенно пению птиц, и собирал данные в доказательство своей теории. Это был серьезный труд. Довольно большой задел в виде рукописи этого труда, возможно, удастся найти в архиве или Музее музыкальной культуры в Минске.
Более того, увлеченный теориями Чезаре Ломброзо, он в черновом виде разработал свою морально-этическую и социальную структуру Российского общества, как более близкого ему.
Возможно, он начал усовершенствовать эту структуру, когда находился в тюрьмах и ссылках или на нарах пересыльных пунктов уже в советское время, используя уже свой новый жизненный опыт. Коротко, эта его теория (структура Российского общества) заключалась в следующем.
В отличие от Чезаре Ломброзо, который, например, всех гениев и талантов помещал в одну группу и затем много усилий потратил, чтобы доказать их некоторое сходство с сумасшедшими и умалишенными, отец выделил гениев и талантов в отдельную группу, хотя и отделил гениев от талантов, считая гениев чем-то вроде Божественных посланцев, хотя он в Бога открыто не верил.
Он считал, что человеческое сообщество можно условно подразделить на несколько массовых групп или категорий: 1. Группу правильных людей, или упорядочных (порядочных) людей; 2. Группу неупорядоченных людей; 3. Малочисленную подгруппу очень правильных (упорядоченных) и здравомыслящих людей; 4. Категорию преступников и злодеев; 5. Категорию сумасшедших и умалишенных; 6. Талантливых людей, доля которых сравнительно мала (не следует путать просто со способными людьми) И, наконец, 7. Гениев.
Общество в основном делится на две основные группы: группу правильных людей или лучше сказать упорядоченных людей и группу неупорядоченных людей. Их суммарная доля в народе (обществе) составляет приблизительно 95–97 %, в том числе:
Группа упорядочных людей – 46-47 %. Эту группу, конечно, лучше называть группой упорядоченных людей, т. е. более или менее стабильных людей, стремящихся к достижению определенного статуса в своей жизни и порядка в обществе и народе. Это прежде всего религиозные люди разных вероисповеданий, имеющие определенную профессию, не обязательно интеллектуальную, преимущественно семейные, имеющие детей и определенное местожительство, уважающие законы, или по меньшей мере, старающиеся их соблюдать, и преимущественно консервативных взглядов. Сюда отец, наверное, включил бы представителей так называемого теперь среднего класса, учитывая их значимую долю в современном ему обществе. В зависимости от неблагоприятных жизненных обстоятельств и случайных событий, а также от социальных и материальных условий и политической обстановки, эта группа количественно может уменьшаться или увеличиваться и люди в ней могут перемещаться в другие более низкие или более высокие категории, преимущественно на более высокий уровень в своей группе или даже опуститься в группу неупорядочных людей, при этом обратно в свою первоначальную группу они возвращаются редко или с большими трудностям. Как всегда, подниматься или возвышаться гораздо труднее, чем опускаться.
Эта группа упорядоченных людей всегда является фундаментом и оплотом для всего общества и даже существующей власти и достаточно стабильной при существующем укладе общества и государства. В разные эпохи и времена эта группа или увеличивалась, или уменьшалась качественно и количественно в зависимости от силы и благополучия страны проживания или ее регионов, а также от географического расположения и многих других факторов.
Далее по своей значимости следует группа неупорядоченных людей – 48–50 %. Она самая массовая, непредсказуемая в своем поведении и самая нестабильная группа людей с различными политическими взглядами, в том числе коммунистическими и либеральными. Она включает в себя представителей более молодого поколения преимущественно атеистических и радикальных взглядов или вообще не установившихся взглядов, часто без общего или профессионального образования, без прочных семейных связей и привязанностей. Она делегирует своих членов в более высокие группы, категории и уровни и, конечно, в более низкие категории. Это самая сложная и непредсказуемая группа людей, которые могут принести и много пользы, и много вреда и неприятностей всему сообществу в зависимости от влияния тех или иных факторов, в том числе и трудно предсказуемых. В эту группу также входят люди, называемые в 21-м веке маргиналами, которые чаще всего представляют собой людей с довольно радикальными политическими взглядами и обычно с низким культурным и образовательным уровнем, иногда имеющих преступных связи и наклонности. Последние часто пополняют ряды преступников (крайние маргиналы).