Жизнь в стеклах (сборник)
Шрифт:
– Саш, мне нужно с тобой поговорить! – наконец отважилась обратиться к мужу Оксана.
– Опять ты сашкаешь? Для тебя я «отец Александр»!
– Вот именно об этом я и хочу поговорить!
Саша с удивлением посмотрел на решительное лицо Оксаны.
– Ну что ж, если ты хочешь, пойдём в «пещеру». Там тихо, спокойно и думается хорошо.
– Идёт!
– Увидела! Увидела! – Надюшкины вопли разбудили Оксану.
– Кого? – со сна Оксана не сразу поняла, что происходит.
– Как кого? Суженого-ряженого!
– Ну и какой он? – с интересом спросила Верочка.
– Страшный-престрашный! – подпрыгивала от возбуждения Надя. – Глаза горят,
– А, ну тогда это точно рок-музыкант! А может, менеджер среднего звена после бессонной ночи, проведённой перед компьютером? – поддела сестру Вера.
«Какие же они у меня дурочки!» – с грустью подумала Оксана, как-то по-новому взглянув на своих дочерей.
Сон седьмой
Почему в жизни всё происходит не так, как планируешь? Оксана всю жизнь тешила себя надеждой, что выдаст дочек замуж, а уж потом заживёт для себя. Будет читать умные книги, ходить на оперу и балет, посещать выставки. Или вообще бросит всё и переедет в деревню. Но вот девчонки выпорхнули из гнезда, и никто больше не мешает ей жить так, как она мечтала. Но она по-прежнему не может бросить работу, весь вечер торчит у телевизора и читает одну белиберду…
Одиннадцать часов вечера, а мужа всё нет. Где же он шляется?
Подозрение, само собой, падало на соседнюю пивную, но гордость не позволяла Оксане туда пойти. Она уже начинала волноваться. Встав с кресла, она несколько раз прошлась по комнате туда и обратно.
В её снах Саша такой решительный, уверенный в себе человек, а в реальной жизни? «Я его слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила!» Оксане всегда самой приходилось принимать решения, работать и тараном, и буксиром. Никогда не жаловалась она на то, что её муж – подкаблучник, но теперь ей почему-то хочется, чтобы ею руководили. Где же найти сильные мужские руки? Почему она никому не нужна, даже самой себе? Она всю свою жизнь положила на то, чтобы всех обслуживать, лечить и ублажать. Но кто и когда поблагодарил её за это? Вера с Надей, похоже, рады были избавиться от её опёки. Саша старается поменьше бывать дома. Они с ним давно уже не ссорятся, не скандалят, просто стараются не замечать друг друга, при любом удобном случае расходятся в разные комнаты и занимаются каждый своими делами. Раньше Оксана ещё пыталась оттащить его от телевизора и компьютера, потом махнула на всё рукой. Пусть делает, что хочет!
Она вдруг почувствовала, что попала в какой-то заколдованный круг, из которого нет выхода. Если бы можно было человеку начать всё сначала!
Оксана попробовала дозвониться на мужнин мобильник, но Саша, по всей видимости, отключил телефон. Привычным движением она накапала себе валокордин, прилегла на кровать и через минуту уже видела себя бегущей по полю и хохочущей…
Она бежит по полю и хохочет во всё горло. Светло почти как днём – полная луна делает чёткой каждую травинку и отражается в капельках выпавшей росы. Из груди рвётся крик, и Оксана не сдерживает его. «Христос Воскресе!» – кричит она во всю силу лёгких. Может быть, для других сегодня и не Пасха, но для неё эта ночь особенная.
Невдалеке залаяла собака, вскоре ей ответила другая, потом третья. Наверное, она перебудила кучу народа. Ну и пусть! Теперь всё можно!
Ещё недавно они с Сашей были такими серьёзными, важными, пытались обращать людей в веру, вели с ними богословские беседы. Ну и к чему это привело? Никто, естественно, им не внял, зато почти каждый пытался их использовать – «Ах, ну раз вы христиане, то должны делать то-то и то-то…» Для мирского человека между христианином и конформистом стоит знак равенства. Даже самый последний невежда считает, что он-то лучше знает обязанности верующих, чем сами верующие. Получалось, что все вокруг могли вести себя так, как им заблагорассудится, а они с мужем должны были молчать и терпеть любые беззакония. Ну, раз они христиане.
Но наконец у Саши лопнуло терпение. И они решили начать юродствовать. А как иначе донести до людей истину? Если нельзя напрямую, то можно с помощью жестов и знаков. Надо как следует пронять человека, сделать то, что он от тебя совсем не ожидает, тогда, возможно, он о чём-то задумается. Впрочем, от прямой проповеди они тоже решили не отказываться. Юродство – это, как говорится, прибавка к пенсии. Оно хорошо действует на тех, кто загрубел, а кто помягче да погибче, тот и так всё отлично поймёт. Но главное, что они теперь свободны! Можно наплевать на условности, быть наконец-то самими собой и не бояться испортить свою репутацию! «Ведь у нас спокон веков нет суда на дураков!»
Оксана во всё горло запела Сашину песню:
Чёрные кошки бродят стадами,
Заговор, наговор, отворот.
Под одну дудку с колдунами
Я плясать не буду: я – нравственный урод!Белая магия нынче не в моде,
Я – Христов воин, я – юродивый!
Чёрная магия нынче не в моде,
Я – Христов воин, я – юродивый!И если встречаюсь я с колдунами,
Двигаю в рыло им правой рукой!
А обычно они разбегаются сами,
Видя, что я на всю голову больной!..Там было ещё несколько куплетов, но она позабыла слова. Как всё-таки хорошо! Оксана снова засмеялась, вспомнив выражение лица соседки, когда та рано поутру увидела их скачущими в одних холщовых мешках по огороду и распевающими песенки Сергея Шнурова вперемежку с Сашиными. Да, вряд ли теперь родители захотят справлять свои дни рождения на даче! Пусть теперь весь мир узнает, что христиане – прежде всего свободные люди, боящиеся одного только Бога!
В замк'e повернулся ключ. Это вернулся её кабачный муж. Убила бы гадину, да больно настроение хорошее! Отчего-то хочется петь и смеяться! Оксана замерла и притворилась, что спит. Она слышала, как к ней тихонько подкрался Саша, и сквозь неплотно закрытые ресницы наблюдала, как он долго и внимательно её разглядывает, будто видит впервые. Ей захотелось улыбнуться, привлечь его к себе, обнять, но какая-то сила словно мешала ей это сделать. Вместо этого она недовольно проворчала:
– Ну и где мы шатаемся до середины ночи?
Лицо его тут же преобразилось, явив знакомое выражение скуки и недовольства. Магия перестала действовать, и всё снова вернулось в привычное русло…
Сон восьмой
Оксана шла по запруженной людьми улице и разглядывала разноцветные витрины. Какое красивое платье! Миленький костюмчик! А это что-то новенькое! Похоже, она малость отстала от моды. Пора тряхнуть гардероб…
Интересно, приняла ли она в жизни хоть одно самостоятельное решение? С раннего детства все её слова, действия и мысли определял кто-то другой: родители, учителя, СМИ, подруги, реклама, мода – кто угодно, только не она сама. Ей говорили, что одно красиво, а другое уродливо – и она верила; внушали, что надо делать так, а не иначе – и она бездумно следовала этим советам. Сначала прочитала в журнале, что шоколад помогает от стресса – и тут же принялась есть его в больших количествах, потом по телевизору сказали, что он разрушает иммунную систему – и она немедленно исключила его из своего рациона. От хлеба толстеют, от ананаса худеют, рассыпанная соль – к несчастью, разбитое зеркало – к смерти… Она совершенно потеряла себя в этом хаосе всевозможных установок, стереотипов и штампов. Она так привыкла играть разные роли, что забыла, как жить без маски. Роль жены, роль матери, роль страхового агента, роль старой идиотки… Да существует ли она вообще? Ей страшно оставаться одной в пустой квартире, страшно смотреть на себя в зеркало. В последнее время она целыми днями слоняется по улицам, чтобы к вечеру упасть в постель и отрубиться.