Жизнь во благо Родины
Шрифт:
– И без тебя этого не было бы. Как, впрочем, и меня на этом посту, – задумчиво, явно обдумывая то, что говорит, произнес Семичастный.
– Считайте как хотите, но я не чувствую себя каким-то особенным, у меня был шанс, я его использовал, такой уж я, и только время рассудит, прав я был или нет.
– Ладно, обсудили и будет. У меня небольшой списочек набрался на некоторых граждан, посмотришь на досуге?
– Конечно, но вы же должны понимать, что я не могу знать все население страны, – даже засмеялся я.
– Конечно, но эти люди должны были оказаться на высоких должностях в ближайшие лет десять, это мои сотрудники так работают, анализируют, собирают информацию, делают заключения. Ты знаешь, что в Комитете только в центральном аппарате пришлось убрать больше двадцати процентов служащих, а в МВД и того больше?
– Откуда мне это знать, – натурально так удивился я, – я ж не отношусь к вашей конторе, информацию мне никто не сливает, да и зачем? Я не силовик, в вашем деле ничего не понимаю. Раз убрали, значит, так было нужно.
– Чистки еще продолжаются, но кажется, показался свет в конце тоннеля. Очень сложная работа, если б ты представлял хотя бы, что значит увольнять заслуженного работника органов, фронтовика, только за то, что он утратил веру в закон и справедливость, работает спустя рукава и думает только о собственном благополучии.
– А вот это я понять могу. Так может, и не стоит прям уж сразу увольнять, переводить куда-нибудь, чтобы не имел возможности пакостить и мешать воспитывать новое поколение?
– Вот! В точку! Почему нужно именно убирать подальше. Мы будем воспитывать новые кадры без влияния старых, это сложно, но все же достижимо. Молодых парней начинают вести со школы. Настроения, увлечения, жизненные ценности, характер, склонности. Затем армия, там уже отделяем тех, кого наметили и начинаем работать по профилю. Если не ошиблись на ранних сроках, то гражданин будет у нас, конечно, если сам того захочет.
– Все это – тонкости вашей работы, извините, но тут я мало чем могу помочь. Списки я просмотрю самым детальным образом, если будет результат, вы его узнаете первым.
– Оставлю папку в день отъезда, пока она у меня в машине спрятана.
– Прям так в машине? – удивился я.
– Там есть ящичек небольшой, железный такой, сейф называется, – улыбнулся и даже подмигнул мне председатель.
– Да… – выдохнул я. – А вот и город, что, куда поедем, сразу за лодкой?
– Это ты свой корабль так называешь? Мне тут докладывали, что у тебя там целый корабль строится, пришлось даже сочинить легенду, по которой ты будешь пользоваться этим судном в интересах страны и КГБ, в частности.
– Мне Шелепин говорил, что на Минстрой запишут, а вы уже к конторе приписали…
– Во-первых, ты уже вряд ли будешь работать в Минстрое, а во-вторых, как еще объяснить личное владение гражданином СССР яхтой? Да, и не рассчитывай, что будешь плавать на ней один, охрана всегда обязана быть с тобой. Ты слишком много подставлялся, потерять тебя не в наших планах.
– Блин, тогда надо было еще больше заказывать, чтобы не чувствовать на себе глаза сотрудников.
– Ты участвуешь в чем-то незаконном? Зачем прятаться?
– А с женой мне спать, простите, тоже под наблюдением? – вскипел я. – Тут намаешься, как от дочери укрыться, а вы мне еще мужиков в постель кладете!
– Ты это, осторожнее в речах, сам влезаешь во всякое дерьмо, а еще недовольство показываешь! Никто их тебе в кровать не кладет, да и будут с вами в поездках лишь два человека, мужчина и женщина, так и правдоподобнее будет. Кстати, они тоже муж и жена.
– О как! Ловко. Сами придумали, или подсказал кто?
– Наши люди и придумали, – не смутившись, вполне беззлобно ответил председатель.
– Ну, ежели так, то у нас в стране прокатит… – пожав плечами, ответил я.
– Что значит – прокатит? И почему в нашей стране?
– Идея ваша, говорю, здесь сработает, а вот за границей… За границей, в некоторых странах, вполне себе неплохо поживает такое явление, как свингерство.
– Это еще что напасть? – натурально так удивился Владимир Ефимович.
– А это когда семьями встречаются и меняются партнерами…
– Тьфу ты, мерзость. – Я думал, он сейчас и правда плюнет в закрытое окно автомобиля, вот был бы номер! – Правильно, что мы не пускаем к себе всю эту «свободу», со всеми ее выкрутасами! – подытожил председатель.
– Просто во всем должна быть мера, нужно немного отличать, что стоит перенять, а от чего загородиться за высоким забором. Согласен, это сложно.
Как-то интуитивно я свернул на проспект, а затем на свою бывшую-будущую улицу, на которой проживал и на которой мы появились в этом времени. Да, а почти за три года тут все здорово изменилось, от деревни почти ничего не осталось, лишь можно с уверенностью сказать, что она тут была, не более того. Но и того множества домов, что уже должны были бы стоять, тут не было, сказалось мое внедрение строительства нового типа. Раньше здесь должны были «хрущевок» напихать, а теперь, похоже, будут дома нового типа. Ну, это и к лучшему.
А остановился не просто так, первым домом на этой улице, а точнее, как в будущем назовут – бульвар Победы, стоит пятиэтажная хрущевка, а в ней тот самый магазин, с которого все и началось у нас. Мне вдруг стало не по себе, зная, что заведующая этим самым магазином, возможно, уже в тюрьме.
– Владимир Ефимович, посидите минутку?
– Ты ведь в этом магазине работал дворником? – в ответ задал вопрос Семичастный. Смотрит строго, оценивающе.
– Да, хотел бы узнать, как там дела…