Жизнь во благо Родины
Шрифт:
– Узнать, не привлекли ли еще твою благодетельницу, которая помогла тебе липовый паспорт сделать?
Не, ну а чего я хотел, что они этого не узнают? Паспорта у нас с Катей давно настоящие, но этот факт в моей жизни все же был…
– Да, – просто ответил я. – Хоть она и совершила преступление, но здорово нам помогла, было бы неблагодарностью не вспоминать ее вовсе.
– Она – продукт системы, выстроенной прежним руководством, в которой и мы варились. Она лишь приспособилась, как и многие на ее уровне. Дела идут, разбираются месяцами, поспешу тебя успокоить, к таким, как она, высшая мера не применяется. Более того, мог бы и просто у меня спросить, что с ней, все-таки она связана с тобой, и это дело я смотрел лично.
– И?..
– Дали три года условно, с запретом занимать руководящие должности, работает, кстати, здесь же, продавцом. Хочешь зайти?
– Да, – уверенно заявил я.
– Ну, зайди, подожду, – кажется, абсолютно равнодушно произнес Семичастный.
Магазин ничуть не изменился, все, как и было при нас, кажется уже очень давно. Слишком много всего произошло, событий столько, что в голове не укладывается. Меня сразу узнали, девчонки и женщины, конечно, загалдели, повыскакивали из-за прилавков и сбежались в проход, обступая меня. Все, кроме одной. Бывшая заведующая, находящаяся за прилавком с рыбой, вот же судьба, за этот прилавок она когда-то устроила мою Катю, смотрела блестящими глазами. Я спокойно и вежливо поприветствовал коллектив, всем руки пожал и направился к бывшей заведующей.
– Здравствуйте, Ирина Сергеевна, – глядя прямо в глаза женщине, почувствовал исходящую от нее злость.
– Здравствуй, Саша…
– Мы можем поговорить?
– Ты же видишь, я простой продавец, не могу покидать рабочее место, – равнодушно произнесла она.
– Я спрошу разрешение у руководства, – ответил я, продолжая спокойно смотреть ей в глаза.
– Я не возражаю.
Обернувшись, я увидел мужчину, дружелюбно смотрящего на меня. Мужчина был среднего возраста, чисто выбритый и одет в опрятный костюм. Лицо незнакомо, да это и немудрено, я вообще здесь мало кого знаю, а тут такие перестановки и назначения, откуда мне знать, кто это?
– Ирина Сергеевна. Давайте выйдем на улочку.
Далеко идти не пришлось, вышли на крыльцо магазина и отошли на пару метров в сторону.
– Зачем ты пришел? – бывший директор с укором смотрела на меня, искоса, голову держит наклоненной, очень зла она сейчас.
– Просто зашел навестить, как у вас дела? – как ни в чем не бывало отвечал я.
– Меня засудили, я простой продавец и потеряла все, что было…
– Ирина Сергеевна, а за что? Почему вы так на меня злитесь?
– Это все началось после твоего появления, да и в милиции меня допрашивали на предмет подделки документов! А для кого я это делала?
– Во-первых, вы зарабатывали, а во-вторых, судили вас не за это, не так ли? Иначе за такое преступление вас бы, прошу простить за грубость, посадили надолго.
– Саша… Прости, я такая дура… Просто все это свалилось как ком, одно, другое, третье. Вспомни, кем я была, все ходили ко мне, все кормились, а теперь? Отвернулись буквально все, как будто и не знают меня вовсе.
– А что, люди из Продторга все еще на своих местах? – удивился я.
– Да ты что? – натурально так удивилась женщина, всплеснув руками. – Полностью заменено все руководство, вплоть до области. Я говорю о других, тех, кто пользовался знакомством со мной, а теперь не признается даже.
– Да плевать на них, Ирина Сергеевна, забудьте. Главный вопрос в другом, вы поняли, что с вами была не разовая акция по очистке торговли?
– Да уж какая разовая, я ж вроде не дура, со всех магазинов люди послетали, кто-то пострадал сильнее, кто-то легче, но да, не я одна. Ты что-то об этом знаешь, Саша?
– Скажем так, знаю, немного. В стране идут перемены, нужно меняться, жить нужно для людей, а не для себя. Весь этот дефицит, вся эта торговля из-под полы, разве вам самой не противно было? Вы же умная женщина, вам нравилось, приходя в магазин, ощущать себя каким-то просителем?
– Да мне-то было легче, я имела хорошие знакомства и понимаю, что большинству людей это недоступно, – шмыгая носом, как девчонка, право слово, бывшая грозная заведующая едва ли не плачет.
– Одному моему хорошему знакомому нужна помощница, честный человек, это главное условие. Хотите зарабатывать больше, управлять людьми и в то же время работать для людей как положено, а не как хочется или как привыкли?
– А что это за место? – живо заинтересовалась женщина.
– Вот вы сейчас на рыбе стоите, заметили, какой ассортимент стал?
– Ты о нашем рыбзаводе? Я слышала, там какой-то страшный человек директором стал, строит всех, требует, увольняет за малейшие проступки…
– У, какой дядя Коля злой и страшный, – засмеялся я.
– Кто?
– Не берите в голову. Так что, хотите изменить свою жизнь в лучшую сторону? Только там еще одно условие есть… Вы ведь без машины теперь?
– Да, все забрали по суду… – продолжает всхлипывать, жалеет о машине. Понимаю.
– Знаете, где находится рыбзавод?
– Переезжать в деревню? – А вот разочарования не видно.
– А что, это плохо? Деревня сейчас вновь будет подниматься, разрешат личное подсобное хозяйство, даже торговать выращенным разрешат, если пройти все проверки санэпидемстанции.
– Да быть не может…
– Это в перспективе. Так что, поговорить со страшным и лютым директором рыбзавода?
– А кем ты меня туда хочешь устроить? Я в рыбе особо не понимаю. Торговать это одно, а вот что касается ухода, разведения…
– Думаю, вы найдете себя на новом месте. У всякого хозяйства ведь должен быть налаженный сбыт продукции, понимаете меня?
– Так мне нельзя…
– Нельзя что? Честно трудиться? Честно, это значит для страны и граждан, вот и все, Ирина Сергеевна. Представьте, насколько проще жить честно, когда не надо думать, как украсть, как обмануть, а потом бояться всех и всюду? Жить и работать честно, что может быть проще? К тому же там и зарплата выше, как мне кажется.
– Я подумаю.
– Загляну к вам через какое-то время, тогда и сообщите ваше решение, а пока трудитесь честно и не унывайте, все хорошее впереди!